И по этому Закону Справедливости мы все должныбыть осуждены на мучение. Вечное.

А Господь Своей неизреченной БожественнойЛюбовью милует нас. Не отменяет Справедливый Закон, но ставит Свою Милость вышеЗакона, над ним. Как Комитет по помилованию над Верховным судом.

И нас призывает к тому же: «Милости хочу, а нежертвы!»

Вспомни и евангельскую притчу о должниках и отом, что пишет в своём послании Апостол Иаков: «Суд без милости не оказавшемумилости; милость превозносится над судом».

То есть необходимым условием для получения намипомилования от Господа, даже просто для того, чтобы Господь стал слушать нашимолитвы о помиловании, является наше сердце, очищенное от неприязни к кому быто ни было, всех искренне простившее, со всеми примирившееся. Более того, позаповеди евангельской, не только в мыслях, но и в реальной жизни необходимопримириться со своими обидчиками и недругами, по крайней мере, сделать дляэтого всё от тебя зависящее.

— А если они сами упорно не желают со мноймириться?

— Тогда ты должен сугубо молиться за нихГосподу, по заповеди Его: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйтепроклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас игонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного».

— Ох и трудненько, батюшка, вот так молиться заврагов, да ещё искренне! Как же этому научиться-то, а?

— Научиться можно всему, Лёша, было бы желание.Медведя в цирке на велосипеде учат кататься и по проволоке ходить, а мы — люди,можем и посложнее науки осваивать, в том числе и научиться искренней молитве заврагов.

Вот тебе пример: местная была тут одна рабаБожья Анфиса, родом покровская, года три, как преставилась. Хорошо умирала,тихо, причастившись в день смерти. А за год с небольшим до смерти приходит комне и плачет:

«Батюшка! Помирать скоро, а как я помру, коли мыс соседкой Зинаидой только что ножиками не режемся. Ведь так и ругаемся, ипроклинаем друг дружку, она даже мою кошку отравила, а я её курице, что ко мнена огород пролезла, палкой ногу сломала! Да ещё ты, батюшка, позавчера впроповеди таких страстей про мытарства наговорил, что я всю ночь не спала, ужаскак помирать страшно стало!»

Я ей: «А чего тебе с соседкой делить-то, неженихов же, каждой уж за восемьдесят!»

Она: «Так это у нас, батюшка, так исстариповелось! Ещё деды наши, мой и Зинаидин, при Царе-батюшке на меже дрались, иотцы с матерями враждовали, ну и мы как-то так, по привычке! А сердце-то болит!А вдруг Господь меня за Зинаиду в преисподню бросит, за всё наше зло промежсобой?»

«Бросит, — говорю, — за такое зло непременнобросит! Не Господь, правда, а собственный грех вражды и ненависти, он, как гиря,к ноге привязанная, прямо в глубину преисподней и утянет!»

Она рыдать: «Батюшка, помоги, что мне делать?»

«Делать тебе, — говорю, — вот что: иди ипомирись с Зинаидой, прощения друг у друга попросите, на чай с пирогами еёпригласи, а потом вместе на исповедь придёте, и я вас от греха вражды разрешу!»

Та с недоверием: «А ну как Зинаида меняпрогонит?»

«Прогонит, придёшь ко мне, вместе подумаем, какдальше быть. Но сперва иди и попробуй!»

На другой день возвращается, плачет ещё сильнее.

«Прогнала?» — спрашиваю.

«Ох и прогнала, батюшка, ох и прогнала! Иобозвала по-матерному, и пирогами моими мне самой подавиться пожелала, и гнилымяблоком в меня бросила! Ой и гореть нам с нею в аду кромешном!»

«Да, — говорю, — вариант возможный! Надоисправлять положение. Для начала ты сама Зинаиду эту в сердце своём прости, завсе обиды, что она тебе когда-либо причинила, возьми и прости!»

«Да как же я её, батюшка, прощу? Ведь она менятаким словом назвала! А я ведь, батюшка, девица!»

«Да хоть девица, хоть вдовица — огонь геенскийне разбирает, всех жарит одинаково! Ты-то её сама какими словами обзывала?»

«Я всё же не так, батюшка, я полегче!»

«Ну, это по-твоему полегче, а ей-то, может, ипотяжелее, чем тебе, слышать было! Обе хороши, но ты за её грехи не отвечаешь,у тебя своих достаточно! Господь Иисус Христос в Евангелии что говорит?"Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешенийваших"».

«Батюшка! Научи меня, окаянную, ну как мнепростить эту Зинаиду мою? Как? Головой понимаю, что не простить нельзя, а всердце так и кипит всё, как её слова вспоминаю!»

«Как простить, говоришь? А ты начни за неё поклончикикласть с молитовкой: "Господи! Прости рабе Твоей Зинаиде все обиды, чтоона мне за всю жизнь причинила! И меня прости, многогрешную, за всё, чем я еёобидела!" Тебе по силам-то, конечно, много не положить, но, скажем, пятокутром, пяток днём и столько же вечером осилишь. И Псалтирь, сколько сможешь,читай. А после каждого псалма осеняй себя крестным знамением и говори:"Господи Иисусе Христе! Прости нас с Зинаидой грешных!"

Как бы внутри против неё не кипело — молись! Ипомни: первое время сильно враг против такой молитвы восстанет, тебя самупомыслами смущать будет, Зинаиду ещё больше озлобит. Но ты знай своё — твердимолитовку и поклончики клади. Господь за неотступность твою беса враждыпрогонит и ваши сердца умирит».

— И что, отче? Помогло им твоё правило?

— Помогло, Лёша! Месяца через два с половиной яу Анфисы с Зинаидой чай с пирогами пил, они словно сестры родные вокруг меняворковали. Любить ведь и самому радостней, чем ненавидеть!

А вскоре одна за одной и ко Господу отошли,сперва Анфиса, а через полгода и Зинаида. Даже на кладбище они рядом лежат,один куст сирени обе их могилки, как сенью, покрывает. Царствия им Небесного!

— Всё понял, отче, постараюсь усвоить.

— По большому счёту, Лёша, не важно — какоймолитвой молиться. Можно молитвой Иисусовой, можно вычитывать суточный кругбогослужебный с полунощницей, повечерием с канонами и акафистами, можно чтениемПсалтири подвизаться, можно и своей творческой молитвой.

Настоящая молитва — это не та или иная формаобращения к Богу, это состояние души, когда она в соединении с Богом пребывает.В обоюдной любви, когда слова уже не нужны, когда Господь в тебе и ты вГосподе, когда «Царствие Божие внутри вас есть». Бывает у вас с Ириной, чтосидите вместе и вам даже и говорить не хочется, просто так хорошо от того, чтовы рядом и любите друг друга?

— Да, отче! Бывает, и нередко. Особенно вечером,когда детки уже заснут. Сядем, бывает, на веранде на диванчике, Иришкаприжмётся ко мне, я её пледом прикрою, и сидим молча, чтоб не спугнуть чего-тов такие моменты в нас совершающегося. Наверное, это — счастье.

— Так, Лёша! Именно счастье, нормальное земноечеловеческое счастье! Только есть и другое счастье, высшее и несравненновеличайшее по сравнению с земным — счастье быть с Богом! Счастье, котороеначинается здесь, в земной жизни, и продолжается в Вечности, в Раю Небесном! Ивсе формы молитвенного обращения к Богу предназначены для одной цели — наладитьэту связь, этот контакт, это взаимопроникновение в благодати человеческой душис её Творцом! Каждому человеку в определённые моменты жизни то одна, то другаяформа молитвы даёт более полную связь с Господом. Поэтому христианин долженучиться получать духовные плоды от всех видов и форм молитвы: церковной,книжной и непрестанной Иисусовой.

— Вот бы попробовать, отче, хоть малюсенькийкусочек этого Небесного счастья! Как ты думаешь, для меня это возможно?

— «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте;стучите, и отворят вам», «если сколько-нибудь можешь веровать, всё возможноверующему».

— Понял, батюшка! Буду стараться веровать,просить, искать и стучать!

— Помогай тебе Господь, Лёша! В этом и состоитжизнь христианина.

Вечером, когда дети уже уснули, мы с Иришкойустроились на нашем старом, продавленном диванчике на веранде. Укутанная пледомИришка прильнула ко мне, поджав ноги, и по-детски сопела мне в плечо. Я,тихонько перебирая узелочки афонских чёток, повторял в уме слова Иисусовоймолитвы. Иришка перестала сопеть.

— Лёш! Ты чего сейчас делаешь?