- 36,6, - констатировала она, - похоже, на этом побочныеэффекты кончились.

- Как будто из меня демонов изгнали, - сказала Алиса,прикрыв глаза. Анфиса усмехнулась.

Алиса проспала почти сутки, изредка просыпаясь длянеобходимых гигиенических процедур, с каждым разом чувствуя себя все лучше илучше.

- Я чувствую себя очищенной, - призналась она, когдакровотечение совсем сошло на нет.

- Ну и славно, - сказала Анфиса, сидя на столе рядом скофеваркой и прилаживая к ней бумажный фильтр - ты не знаешь, как эта штукаработает?

Еще через две недели, посетив врача и убедившись, что всепрошло хорошо, Алиса съехала от сестры, и в первую же ночь в собственнойпостели ей приснился кошмар.

С участием ее убитого сына.

Ей приснился белокурый мальчик лет пяти со шкодливойфизиономией. Он был похож сразу на Васю-старшего и на Васю-младшего, но былодет как мальчишка-посыльный из  советского фильма про собаку Баскервилей –Алисиного любимого детектива. Яркий свет, господствовавший во сне, заставил егоприщуриться, но Алиса разглядела прямой нос, красивые капризно изогнутые  губыи синие глаза.

У ее нерожденного сына было лицо Лавровича.

Алиса проснулась среди ночи с бешено колотящимся где-то вгорле сердцем и, наплевав на осторожность, достала из своей сумки-мешкапузырек, заботливо припрятанный там Анфисой. Она высыпала на ладонь дветаблетки успокоительного и заглотнула их, как удав.

- Тебя не существует! – сказала она творению своеговоображения. Творение, как будто отпечатавшееся на сетчатке ее глаза, протянулое ней ручонки.

Вскоре лекарство подействовало, и мальчишка больше непоявлялся во снах и не воображался наяву. Но Алиса знала, что где-то там, вподсознании, его образ все еще жив и дожидается благоприятного момента длятого, чтобы воплотиться в ее настоящем сыне или однажды свести ее с ума.

- Я в аду? – тихо спросила она сама себя, глядя на троихсобравшихся у камина в гостиной.

- Ну, что вы, моя дорогая, - сказала Старая Актриса, неповышая голоса и глядя на свои руки, - разве ж это ад?

Алиса вошла в комнату. Приблизившись к камину, она непочувствовала его тепла. Ее Три Истории с любопытством смотрели на нее.

- Вы мне не нравитесь, - сказала она им.

- Ах, моя дорогая, если мы были бы с вами знакомы прижизни, - снисходительно улыбнулась Старая Актриса, встав с кресла и сделав кругпо комнате.

- Я хочу уйти, - заявил Мальчишка, поднимаясь на ноги сковрика возле камина.

- Уходи, - равнодушно сказала Алиса.

Теперь, узнав всю правду о той ночи, она отчетливо виделав чертах своего нерожденного сына лицо Лавровича. Видимо, ее подсознание смоглоутаить кое-какие воспоминания от наркотика,  безжалостно лишившего ее памяти, иАлиса, сама того не осознавая, наделила свою Историю чертами своего насильника.

Мальчишка улыбнулся и выбежал в приоткрытую створкудвери. За ним, тявкая, выскочил шпиц.

Алиса не чувствовала ничего, прощаясь с этой креатурой:выдуманный ребенок теперь не имел к ней никакого отношения.

- Я заставил бы тебя сделать аборт, - неожиданно трезвопрошептал ей на ухо Павел Проценко, в ту ночь, когда они ломали компьютерЛавровича на набережной Осло-фьорда, - я не дал бы тебе погубить свою жизнь. Тыэтого не заслужила…

Алиса была с ним согласна. Этого ребенка никогда не былои не должно было быть. Потому что иначе был бы Лаврович, и не было бы Бьорна,что теперь виделось Алисе в корне неправильным.

- Мне тоже, наверно, стоит уйти, - улыбнулась СтараяАктриса. Она сделала изящный жест рукой, приглашая Алису сесть в ее кресло. –Возможно, я одно из ваших самых страшных воспоминаний, но, ей богу, вы невиноваты в моей смерти.

Алиса кивнула и улыбнулась ей. Старая Актрисадраматическим жестом запахнула шаль, послала чувственный воздушный поцелуйЧерноглазому и, вскинув гордый подбородок, прошествовала в распахнутую дверь заМальчишкой и своей собакой.

Алиса села в кресло и посмотрела на Черноглазого. Тотнеспешно перебирал какие-то исписанные листы, устилающие его колени и пол у ихног.

- Я писатель, - заявил тот, поднимая на Алису взгляд, - япишу свой первый роман. Мне нужна тишина. Я отсюда не уйду.

Он улыбался.

- Ты – моя самая настырная галлюцинация, - сказала Алисас улыбкой, подтягивая ноги на кресло. Ей было холодно. – о чем будет твойроман?

- Будто сама не знаешь! – сказал Черноглазый, - мы жевнутри твоей головы! Конечно, о хюльдрах!

Алиса кивнула.

- Я умерла? – вдруг спросила она.

- Не знаю, - ответил Черноглазый и отхлебнул виски.

Они помолчали.

- Почему мужчины так ко мне относятся? – снова спросилаона у Черноглазого. Он делал на своих листах пометки роскошной перьевой ручкойи словно забыл о присутствии Алисы.

Она была ему неинтересна. Он знал о ней все. Алиса же, всвою очередь, не могла упустить возможности запросто поболтать со своимподсознанием.

- Потому что ты ими питаешься, - ответило подсознание, -получаешь удовольствие, топча чужие чувства. Не отрицай! Ты жрешь их эмоции,чтобы восстановить баланс внутри, чтобы выбраться из тьмы, в которую тебякогда-то качнуло. Ты любуешься своим отражением в их влюбленных глазах ипытаешься себя убедить в том, что ты – не такая, как все. Ты пытаешь их инаслаждаешься их мучениями.

- Что теперь со мной будет? – спросила Алиса, даже непытаясь спорить со своим подсознанием.

- Теперь все будет хорошо, - ухмыльнулся Черноглазый иопрокинул в себя остатки виски.

Глава девятая.2010 год. Ошибка эксперимента.

Вася Заваркин выгружал продукты из багажника, как вдругувидел свою сестру, идущую по улице: Алиса глазела по сторонам, жевала булочкуи пританцовывала на ходу. Легкая, стройная и грациозная, она оживила своимпоявлением улицу, и прохожие, спешившие по своим делам нет-нет да и поглядывалина нее.

Вася хотел было закрыть багажник и подняться наверх, каквдруг заметил то, что заставило его бросить продукты на заднее сиденье,запрыгнуть в машину и снова завести мотор.

За Алисой следил какой-то парень. Высокий, тощий, он кралсясовершенно по-идиотски, как будто играл в дешевом шпионском боевике. Порывветра откинул его куртку, и Вася опытным взглядом выцепил рукоятку пистолета,заткнутого сзади за пояс.

- Надеюсь, ты отстрелишь себе задницу, кретин, -проскрежетал Вася и птронулся с места. Он не боялся быть замеченным: маленькаякрасненькая машинка принадлежала Инге и Алиса никогда ее не видела.

Вася проехал дальше по улице и наблюдал за сестрой в зеркалозаднего вида. Когда Алиса проходила мимо, он отвернулся от ветрового стекла,хотя это было совершенно излишне: эта дурочка глазела куда угодно, но только нена припаркованные машины и не себе за спину. Преследователь не отставал.

Заваркин вспомнил, что Алиса идет в Фолькмузей и прикинул,каким пешеходным маршрутом туда проще всего попасть. Эта осторожная охота егобесила: он предпочитал решать проблемы с наскока и радикальными методами, аслежку и вынюхивание оставлять Аське. Он улыбнулся, в который раз отметив, чтоснова думает о ней без опаски, и даже с некоторой нежностью.

На свой страх и риск он дал по газам и принялсяманеврировать по центральным улицам Осло. Это заняло у него с полчаса: онумудрился попасть во все, даже самые незначительные заторы, что создавались, восновном, туристическими автобусами.

- Слава богу, сезон подходит к концу, - проворчал он изапарковал автомобиль сразу за королевскими пастбищами. С замиранием сердца онподжидал сестру.

Интуиция не подвела его: Алиса появилась целая и невредимаяи возле лошадиного загона остановилась погладить жеребенка. Ее преследовательтоптался метрах в пятидесяти на абсолютно открытой местности.

- Посмотри же назад, - увещевал Вася Алису, будто та моглаего услышать, - что это за обмылок? Ты его знаешь? Почему он идет за тобой?