«Командующий обязан жить неподалёку от мостика».

И учитывая трансформационные возможности станции, приказал переделать свою каюту под семейное жильё. Так Женька узнала, что с командорской квартирой сопряжены резервные помещения…

Присоединить их планировалось в течение недели. Но в ходе перестройки вылезли неполадки в системах водо- и энергоснабжения нерабочих отсеков, и ремонт слегка затянулся. На неопределённый срок. Так что, Женьке с Талехом предстояло изначально притираться друг к другу в двух комнатушках, разделённых тонкой раздвижной переборкой. В тесноте, как говорится, да не в обиде, но…

Женя с трудом привыкала к новому положению — официальной жены командора Ролдона-2. И к регулярному присутствию Талеха в её личной жизни. Даже то, как они возвращались с работы домой — в одну квартиру, поначалу выглядело непривычным. Первой обычно приходила Женька, а командор нередко задерживался до ночной смены. Зато выходные теперь принадлежали им, если не приключалось авралов. Да и в будни они частенько встречались в течение рабочего дня, чтобы побыть наедине, пообедать или поужинать. Или вот, как сейчас…

В любом случае, проблем с ведением хозяйства не возникало.

Ну, какое на станции может быть хозяйство?!

Если не хотелось никуда идти, то еду заказывали на дом. Когда Женьке вдруг приспичивало самой чего-нибудь приготовить, она просто закидывала продукты в самоварку, и та варила, жарила, тушила или пекла — в зависимости от программы пищеблока. Талех, впрочем, не делал из еды культа. Но, как истинный джамрану, за чай и сладости отвечал исправно. И дома они не переводились. Да и Женя принимала в этом активное участие. Поскольку кондитерская с восхитительными коричными булочками по-прежнему процветала и существенно обогатила ассортимент…

То есть, главная проблема состояла не в разделении обязанностей или в спорах, кому убирать вещи. Талех как нормальный джамранский мужчина носки не разбрасывал. Он их смывал. Точнее, растворял. У джамрану на этот счёт бытовала поговорка: «Я уже растворил носки и перчатки». Сие означало, что все дела на сегодня закончены, и никто больше никуда не собирается. Однажды Евгения спросила мужа:

— Носки понятно. А перчатки зачем?

— Чтобы препятствовать непроизвольной передаче генов, — ответил он, — когда потребуется. Например, при работе. В редких случаях. Поэтому их носят не все и не всегда.

Заодно, Женя узнала и немало полезного. Оказалось, что она неправильно избавлялась от чулок, нерационально опрыскивая их растворителем прямо на ногах. Однако Талех научил Женю естественному способу. После того как застал её в ванной за прежним неудобным занятием. Глаза у него при этом натурально полезли на лоб… Вот так Евгения впервые и села в лужу на джамранском поле семейного быта.

— Стучаться надо, — буркнула она, когда Талех нежно производил рациональное снятие.

Чулки и носки снимались легко, уже через пять минут после напыления, — скатыванием. Затем скатыш кидали в раковину, брызгали на него через дозатор растворяющей жидкостью и смывали водой. Безотходное производство…

— Джамрану к жёнам не стучатся…

— Это ещё что за новости?! Я просто…

— А я удивлён, — зашептал он ей на ухо по-джамрански, — что никто тебя до сих пор не научил… Правильно снимать дзото[38]-напыление.

Иногда по вечерам Женя блокировала геном-переводчик, чтобы поговорить с мужем на его родном языке.

— Во-первых, я не пользовалась баллончиками, перед свиданиями, — нахально заявила она. — А, во-вторых, где ваше обычное — «инструкция прилагается»? Где?! Я спрашиваю?

Талех пожал плечами, и чувственно, до озноба в позвонках, провёл ей ладонями по внутренней стороне бёдер… Скомкал чулки, швырнул в раковину и побрызгал растворителем.

— У джамрану это само собой разумеется. А другие пусть учатся и постигают.

Он пустил воду, и от чулок не осталось и следа.

— Вот так!

— Учатся и постигают, значит…

Женя от избытка чувств выругалась по-русски.

— Что-то вы сами не очень-то разбежались изучать…

— Ошибаешься, — возразил Талех, наградив жену пытливым взглядом. — Кое-кого начну анализировать прямо сейчас…

— А-ай!!! Извращенец!

Муж коварно окатил её водой, дистанционно направив раструбы душа.

— А теперь, ты снимешь это… и это… Немедленно!

Женя невольно улыбнулась воспоминаниям, замедляя бег, чтобы не сбить прохожих на палубе, и неспешно подошла к лифту по чистому эластичному покрытию…

За порядком на станции следила автоматическая система очистки с роботами-уборщиками. Пыли и грязи на Ролдоне-2 не заводилось. Ибо было чревато риском для жизнеобеспечения. Женя не раз вспоминала обшарпанный «Последний рубеж» и недоумевала, как они там до сих пор выживают. Спросила об этом командора и получила исчерпывающий ответ:.

«Земная станция — допотопные технологии».

«Шикарное самомнение!»

Очень скоро она поняла, что бытовые неурядицы и недоразумения — это мелочи по сравнению с главной проблемой. По вечерам и выходным им с мужем приходилось делить один информационный блок на двоих. Разумеется, когда есть планшеты с коммуникаторами, не вопрос договориться и установить график, если бы не одно «но»… Некоторые экзотические привычки Талеха, которые Женька до брака находила странными, но терпимыми и даже пикантными, а вот после… Временами командор смотрел шоу гремлинов (и хорошо, если не эротическое), в голографической проекции. Все его попытки зазвать к просмотру жену потерпели неудачу, и она наотрез отказалась повторить кое-какие техники генетического обмена, а в ответ на:

— Я хорошо попрошу, и ты согласишься…

Торжествующе заявила:

— У нас равноправие, милый!

И сбежала в Синегарскую Звезду.

Тщетно командор подначивал её и бросал вызов, называя трусихой. Рецессивная Женя на это не велась и реагировала бесстрастно.

— Напрасно, — однажды пригрозил Талех. — Когда-нибудь я перестану миндальничать, и ты сделаешь всё, что я пожелаю, а после сама захочешь ещё…

— Как бы ни так!

Она не поверила…Зато теперь поддерживала идею мужа насчёт трёх комнат и двух информационных блоков. В разных отсеках…

Вот и кабинет! Переборки разъехались…

— … а я заявляю, что больше не могу так работать!

Над невозмутимым Талехом требовательно нависал сердитый Миритин, и глаза доктора натурально метали молнии. Да так, что даже от чешуек искры отлетали! Возбуждённый шакрен — зрелище то ещё… Женька так и застыла на пороге с открытым ртом.

«Невероятно!»

— Проходи, Ева! — разом рявкнули спорщики, повернувшись к ней. — И закрой дверь.

— Постой-ка, — за спиной у Жени возник Рокен с планшетом. — Разрешите, командор?

— Если срочно…

— Ещё как срочно, — подтвердил генетик. — Вы сами приказали. Надо утвердить списки…

— Заходите… Оба! И дверь закройте.

— Что скажете, командор? — напирал Миритин, пока Талех уцепившись за протянутый Рокеном планшет как за спасательный круг, просматривал колонки непостижимых значков и цифр.

«Комитетские шифровки?»

— Вот я и пригласил ксенопсихолога, — не моргнув глазом, ответил командор, — чтобы разобраться. Ева сумеет разрешить ситуацию.

Женька захлопала глазами…

«Как изящно он перераспределил ответственность!»

— О чём речь? — встрял пронырливый Рокен.

— Ни о чём, — нахмурился Миритин и уже спокойней добавил. — Разберёмся.

Доктор незаметно сделал нейронную гимнастику, чтобы успокоиться. Не подобало старшему исследователю самрай-шак злиться подобно не укрощённому ндариму…

— Хочешь разобраться, — не согласилась Женя, — говори, в чём дело.

«Я должна знать, чего мне собираются навязать».

— Скорее, в ком, — заметил Талех, не отрываясь от столбиков на планшете.

— В новом помощнике, — вздохнул Миритин, и налобный рисунок отчётливо покраснел.

«Ну и дела!»

— Э… Что он сделал?

«Неужто этот джамрану сумел-таки достать Миритина?.. Миритина! Кого? Миритина?! Как, интересно? Натренировался в «Достань шакрена»?..»