Это подтверждает и Старков. Действительно, при подъеме на Сен-Готард авангарда под командованием Багратиона произошла остановка, но причиной была ссора российского майора (русского немца) с австрийским свитским офицером из-за политики венского кабинета. Когда прибыл Суворов (вместе с Дерфельденом), Багратион был уже в передовых частях. Адъютант Багратиона рассказывает:

«Гренадеры сводных баталионов Калемина, Ломоносова и Дендригина, опершись на ружья, стояли с пасмурными лицами перед горою… Александр Васильевич, подъехав к ним, соскочил с лошади и, взглянув на них, строгим тоном спрашивал: "Зачем стали?" И вслед за сим говорил: "Разве не хотите идти?"

И гренадеры в один голос закричали: "Помилуй, отец! Кто не хочет? Да спаси нас Господь Бог от этого! Впереди стали, и нам, отец ты наш, идти нельзя, некуда".

В это время Князь Петр Иванович Багратион приехал с горы от передовых и донес Александру Васильевичу, что вся эта остановка произошла от ссоры майора его полка с Австрийским офицером, и рассказал обо всём, как было. Этому последнему был сделан строжайший выговор; а майор за пылкость свою был арестован до первого боя с врагом, — и только!

И на этой-то основе, как изволите видеть, господа историки соткали ложь, неправду чистую».

В 1806 году Старков по просьбе Багратиона начал читать ему свои уже составленные записки об Итальянском и Швейцарском походах. «Когда я дошел до входа войск наших в Альпийские горы, коснулся и того, что наши ратники будто бы не хотели идти. Князь Петр Иванович бросил курить трубку и, не давая мне времени дочитать, с сердцем спросил:

— От кого вы слышали эту безбожную ложь? От кого слышали? Говорите, сударь!

— Выслушайте, Князь, всё до конца. Увидеть изволите, что это только вступление, молва, происшедшая от неизвестных людей. А вот и опровержение этой лжи.

И я прочел всё, что слышал от многих, бывших при том самовидцами, и поверял слышанное, расспрашивая в 1805 году оставшихся в живых, из служивших в 6-м егерском полку господ офицеров и стариков-ратников.

— Так, да не совсем так, а похоже, — и рассказал мне всё то, что я выше написал».

Свидетельства ветеранов заслуживают доверия. Любовь войск к Суворову была неимоверной. Духовное единство армии с ее вождем стало основой подвига, который без преувеличения должно назвать чудом.

Уже 18 (29) числа австрийцы Ауфенберга, затем авангард Багратиона начали пробиваться к Гларису. Ночью у Багратиона появился Суворов в плаще, мокром от дождя со снегом, и подтвердил задачу — взять Гларис. На другой день Багратион, сочетая обходы по скалам с дерзкими штыковыми атаками, заставил французов отступать. Гларис был взят, заняты деревни Нефельс и Молис. Неприятель потерял знамя, две пушки и до сотни пленных, но к нему подошло сильное подкрепление. Получив перевес, он контратаковал. Пять или шесть раз деревня Нефельс переходила из рук в руки. Суворов понял, что дальнейший путь на восток надежно закрыт, и приказал Багратиону отойти к Гларису.

19 (30) сентября арьергард армии под командованием Розенберга, спустившийся в долину последним, отбил атаку противника с запада. Массена провел разведку боем. Убедившись в том, что вся русская армия находится в Муттенской долине, французский главнокомандующий на следующий день лично повел свои войска в решительное наступление. Победа над усталой, голодной, оборванной армией, не имеющей ни патронов, ни артиллерии, казалась делом решенным. Но результат был ошеломляющим: заманив противника на свои главные силы, Розенберг поднял их в штыковую контратаку, которая при поддержке лихих налетов казаков с их страшными пиками вызвала панику в рядах наступавших.

В десять вечера Розенберг донес Суворову: «Ваше Сиятельство, имею честь поздравить с победою тем более славною, что предводительствовал здесь французами сам генерал Массена. Число войск его в деле было более десяти тысяч, из которых по малой мере полагать можно шесть тысяч разнообразно истребленных, в плен же взяты генерал Лакурк, полковников два, офицеров 10, нижних чинов, сколько по сей час сочтено, более тысячи, в добычу получено пять пушек, убит генерал Лягурье; наш урон в сравнении того весьма малочислен, о чем по обстоятельной выправке не замедлю Вашему Сиятельству донесение зделать».

В суворовской реляции императору от 3 октября, то есть после выхода из окружения, говорится:

«20-го в 11-м часу утра неприятель, собравшись в числе за 10 000 и быв устроен своим главнокомандующим в Швейцарии генералом Массена, в присутствии его произвел на нас атаку с большою стремительностию. Велецкий (генерал-майор, шеф Бутырского мушкетерского полка. — В. Л.), выполняя в точности ему приказанное, с передовыми пикетами и его баталионом, отстреливаяся, отступает к левому флангу и заманивает неприятеля за собою в ровную долину к устроенным там в боевом порядке нашим силам, коими целою линиею поражен был штыками так, что, потеряв множество убитыми и смертельно раненными, показал нам свой тыл. Полки Ферстера, Елецкого, Мансурова и егерский Кашкина на бегу не переставали поражать его, а батальон Фертча, усмотря оное, також бросился вперед и продолжал делать то же.

Казачьи полки Денисова и Курнакова открывали рассеянного неприятеля в выгодных его местах, мнящего на некоторое время удержаться, купно с пехотными били и брали в полон.

Неприятель потерял на месте первого жестокого сражения и в погоне, чрез 12 верст до Швица, убитыми: 1-го генерала Ла-Гурье и до 3000 разных чинов; в реке потонуло более 300, побилося с крутизны гор до 200.

В плен взято: генерал Лекурб (на самом деле — генерал с похожей фамилией Лакур. — В. Л.), 1 бригадный и 1 баталионный командиры, 13 офицеров и 1200 рядовых. Сверх того до 400 оставлено раненых в лесу, коих приказано собрать жителям в Мут[т]ентале. Отбито 5 пушек, из коих одна 12-ти фунтовая, стоявшая на мосту, обращена была на поражение бегущего неприятеля к Швицу.

Генерал Массена и с ним некоторая часть спаслись бегством».

В заключительной части реляции Суворов отдал должное главным героям сражения — Андрею Григорьевичу Розенбергу и его первым помощникам Михаилу Андреевичу Милорадовичу и Максиму Владимировичу Ребиндеру.

Как контрастирует эта скромная реляция с бюллетенем 4-й дивизии французской армии, подписанным Мортье и офицерами его штаба!

«Вся дивизия сражалась с полудня до семи часов вечера, — говорится в бюллетене. — Она потерпела небольшое поражение и с пяти часов начала отходить к Швицу, в то время как батальон 67-й полубригады, прибывший из Цуга Люцернским озером, бросился в атаку, опрокинул врага и вынудил его отступить на его вчерашние позиции. Наши потери — около 80 убитых, 300 раненых и 400 военнопленных, среди которых оказался генерал-аджюдан (то есть заместитель командира дивизии. — В.Л.) Лакур, в течение дня показавший чудеса храбрости…»

Но свидетельства нейтральной стороны — швейцарцев — полностью опровергают беспардонность французских реляций.

Настоятельница монастыря 54-летняя сестра Мария Йозефина Вальбурга Мор записала в монастырских протоколах: «1 октября ровно в 12 часов французы напали на русских за каменным мостом (по слухам, около 10 тыс. человек). У первых были пушки. Обе стороны отчаянно сражались, со стороны французов было множество убитых. На протяжении всей битвы из Ури всё время прибывали русские солдаты… Русские всё больше продвигались вглубь долины… Обе стороны несли большие потери, русские постепенно оттягивали войска к Гроссталю. Французы преследовали русские войска страшным огнем из пушек и из ружей. В конце концов русские перешли в наступление. По обеим сторонам гор французов гнали 800 кавалеристов, а из центра долины — многочисленная пехота. Стремительно бросилась в атаку русская армия и гнала французов прочь из долины. Французы неслись сломя голову, отступать им пришлось по узкой тропе через мост, где они потеряли много людей. Из-за столпотворения на мосту, узкой тропы и приближающегося врага многие французы сорвались в Муотту, в которую сами же толкали друг друга в стремлении удержаться на мосту. В реку упали французский генерал вместе со своей лошадью, тележка с боеприпасами и четырьмя лошадьми. Французов преследовали до Шененфельда, кавалерия — до Ибаха и полей. Русские привели много пленных, среди которых были генерал, его адъютант, командир батальона, майор-адъютант, капитаны и лейтенанты, всего 11 офицеров и от 1500 до 1600 рядовых».