Суворову нужны были не прогнозы и мольбы, а реальное противостояние козням союзников, обрекавших Европу на новые войны. Вместо этого государь утешал Суворова словами, которые вскоре приобретут гротесковый смысл. «Римский Император, Мой брат, — говорилось в рескрипте Павла от 25 августа, — намерен, когда Вы, оставя Италию, перейдете командовать в Швейцарию, вознаградить Вас орденом Марии Терезии Большого креста (высшая награда, даваемая императором Священной Римской империи германской нации за исключительные заслуги на военном поприще. — В. Л.). Я о сем Вас предупреждаю заранее для предохранения, зная, что радость непомерная имеет опасные следствия!»

Добившись согласия Павла на переброску армии Суворова в Швейцарию, Тугут устами своего императора обещал подсластить горькую пилюлю. Сам Павел Петрович также получал великолепный подарок: в Петербург отправлялся эрцгерцог Иосиф, чтобы обвенчаться с великой княжной Александрой Павловной. В свиту жениха был включен член гофкригсрата князь Дитрихштейн, креатура Тугута, один из авторов плана поспешного вывода из Швейцарии австрийских войск и замены их войсками Корсакова и Суворова. Павел, гордый своей миссией спасителя Европы, готовился к брачной церемонии, фактически бросив Суворова на произвол судьбы.

«Хотя в свете ничего не боюсь, — предупреждал Воронцова Суворов, — скажу: в опасности от перевеса Массены мало пособят мои войска отсюда, и поздно… Массена не будет нас ожидать и устремится на Корсакова, потом на Конде».

Двадцать седьмого августа главнокомандующий союзной итальянской армией в прощальном приказе поблагодарил австрийских генералов, офицеров и солдат, вместе с которыми было одержано столько побед: «Желаю уверить всю армию в моем неограниченном к ней уважении, уверить, что не нахожу слов, чтобы выразить вполне, сколько я доволен ими и сколько сожалею о разлуке с таким благоустроенным и неустрашимым войском. Никогда не забуду храбрых австрийцев, которые почтили меня своею доверенностию и любовью; воинов победоносных, соделавших и меня победителем».

Суворов лично с большой сердечностью простился с австрийскими генералами, которые, как отметил в своем донесении Е. Б. Фукс, расставались с ним не без тайной боязни за будущее. Жители Пьемонта провожали русских с сожалением и печалью.

РУССКИЙ ШТЫК ПРОБИЛСЯ СКВОЗЬ АЛЬПЫ

На следующий день русская армия двинулась в поход. Но после всего лишь одного дневного перехода ей пришлось возвращаться назад. Французский гарнизон, блокированный в крепости Тортона, должен был, согласно договоренностям, сдаться утром 31 августа, если не придет выручка. Как только французы узнали об уходе русских войск, они двинулись к Тортоне. Австрийцы, оставшись одни, встревожились не на шутку. Возвращение Суворова заставило неприятеля ретироваться, и 31 августа Тортона капитулировала. В плен попали 49 штаб- и обер-офицеров и 1045 нижних чинов, было взято 62 пушки, 14 мортир, 2700 ружей, 270 пудов пороху, множество снарядов и продовольствие на два месяца. Это была последняя победа Суворова в Италии. Но два дня были потеряны.

Ускоренными маршами фельдмаршал вел свои войска в Таверно. «Я пришел сюда 4/15 числа, следовательно, сдержал мое слово, — донес он императору Францу. — Но здесь не нашел я ни одного мула и даже не имею никаких известий о том, когда прибудут они. Таким образом, поспешность нашего похода осталась бесплодною; решительные выгоды быстроты и стремительности нападения потеряны для предстоящих важных действий».

Для объединения сил с корпусами Римского-Корсакова, Готце и Линкена против армии Массена Суворов избрал трудный, но кратчайший путь через перевал Сен-Готард к Люцерну Обещанные австрийцами 1500 мулов были нужны для подъема провианта, боеприпасов и перевозки горных пушек по альпийским дорогам. Свою артиллерию и армейские обозы он отправил безопасным, но более длинным путем. Не получив мулов, армия была вынуждена использовать под вьюки запасных казачьих лошадей и только 9 сентября продолжила поход. Шесть дней было потеряно.

Суворов держал Корсакова и Готце в курсе своего продвижения, рекомендуя им действовать сообразно со складывающейся обстановкой: «Никакое препятствие не считать слишком большим, никакое сопротивление — слишком значительным. Мы должны быть убеждены в том, что только решительность и стремительный натиск могут решить дело… малейшее промедление дает противнику средства оказать сопротивление, а нам создает новые трудности, которые увеличиваются в связи с трудностями доставки провианта в этой стране без дорог».

Швейцарский поход Суворова досконально изучен историками. Подчеркнем его главные особенности. Согласно разработанному совместно с австрийцами плану корпус Римского-Корсакова и вспомогательные австрийские корпуса Готце и Линкена должны были при подходе Суворова начать наступление и совместными усилиями разгромить французскую армию генерала Массена. Самая трудная задача выпадала на долю суворовских войск. Им предстояло взять почти неприступные горные позиции противника.

Сочетая фронтальные атаки с обходами по горным кручам, войска Суворова 13 сентября штурмовали перевал Сен-Готард, 14-го прорвались через Урнзернский тоннель и форсировали с боем Чертов мост, демонстрируя в горных условиях выдающееся боевое мастерство.

В селении Альтдорф Суворова ждал сюрприз: прямой дороги на Швиц вдоль Л юцернского озера не было. На озере господствовали французы. Прокладывавшие маршрут австрийские офицеры во главе с подполковником генерал-квартирмейстерской службы Францем фон Вейротером «ошиблись» в расчетах.

Миллионы зрителей советского фильма «Суворов» запомнили Вейротера как умного и коварного шпиона, выдававшего французам планы русского главнокомандующего. Когда попался с поличным его сообщник, подполковник сдал его, чтобы замести следы, и австрийский офицер был расстрелян.

В 1985 году, работая над комментариями к письмам Суворова, я обратил внимание на послужной список Вейротера и был поражен открывшимися данными. Римский-Корсаков в своих записках утверждает, что идея похода через Сен-Готард принадлежала австрийцам: «Суворов поначалу был за более надежный маршрут через Сплуген. Фельдмаршал сам впоследствии признавался, что введен был в ошибку советами австрийцев. Он говорил, что вся диспозиция была составлена одним австрийским офицером, при нем состоявшим». Скорее всего, именно Вейротер отвечал за разработку маршрута движения войск через Сен-Готард, Чертов мост, Альтдорф, Швиц на Цюрих.

Тяжелейшее положение, в котором оказалась армия Суворова, — лишь один из эпизодов, «украшающих» послужной список Вейротера. В 1796 году армия Вурмзера, в которой Вейротер занимал должность генерал-квартирмейстера штаба, следовательно, отвечал за планирование операций, была разгромлена Бонапартом в Северной Италии. В 1800-м план наступления армии эрцгерцога Иоанна, разработанный его начальником штаба полковником Вейротером, привел к разгрому австрийцев при Гогенлиндене. В 1805-м сложное маневрирование русско-австрийской армии под Аустерлицем закончилось катастрофой…

Все эти неудачи невозможно объяснить педантизмом кабинетного стратега, не понимавшего сути военного искусства. Беспристрастный исследователь вправе поставить вопрос о прямом пособничестве Вейротера врагу. Небольшая деталь дополняет общую картину: именно Вейротер вел переговоры о поставке мулов в Таверно. Задержка на шесть суток оказалась роковой.

В Альтдорфе Суворов должен был принять решение, каким образом достичь Швица и выполнить обещание, данное Готце и Корсакову. Полководец выбирает кратчайший маршрут — через хребет Росшток по охотничьей тропе, указанной местными жителями.

И по сей день этот путь носит имя Суворова. Ни одной армии мира не доводилось проходить подобными дорогами. «Где пройдет олень, там пройдет и русский солдат! Вперед, чудо-богатыри! — подбадривал своих воинов фельдмаршал, постоянно напоминая: — Корсаков ждет. Без нас его войска в опасности!»