Когда немного спустя явился Аппий с товарищами и вскоре узнал о происшествии в Маронее, когда послы обратились к Филиппу с жестокими укоризнами, царь вздумал было защищаться и отрицать свою прикосновенность к злодеянию; он уверял, что марониты пострадали от междоусобицы, причем часть их сочувствовала Эвмену, другая ему. Засим он предложил, чтобы в присутствии Аппия всякий желающий прямо в лицо ему предъявлял свои жалобы. Говорил он так в том убеждении, что никто не осмелится из страха выступить с обвинениями против него, ибо всякий прежде подумает, что месть Филиппа настигнет жалобщика тотчас, тогда как помощь римлян будет далеко. Так как Аппий на это заявил, что расспросы излишни, ибо он знает все случившееся достоверно, равно как и виновника его, Филипп смутился. На этом кончилось первое собеседование, и стороны разошлись. 18. На следующий день Аппий потребовал, чтобы Филипп немедленно отправил в Рим Ономаста и Кассандра, дабы сенат расспросил их о происшествии. Царь был сильно озадачен этим требованием и после долгого колебания объявил38, что пошлет Кассандра, которого римляне называют виновником кровопролития: пускай сенат узнает от него всю правду. Что касается Ономаста, то и теперь, и на последующих переговорах с послами он выгораживал его под тем предлогом, что Ономаст во время кровопролития не был не только в Маронее, но даже и поблизости к этим местам. На самом деле Филипп опасался, что Ономаст по прибытии в Рим может рассказать римлянам и маронейское происшествие, и все прочие деяния царя, совершенные при его участии. Ономаста ему удалось исключить из посольства, а Кассандра по удалении послов он действительно отправил, но через проводников, которые дошли с ним до Эпира, отравил его. Аппий и его товарищи удостоверились, что избиение маронитов было делом Филиппа и что он враждебно настроен против римлян; с этим убеждением послы и удалились. Оставшись один и потом посоветовавшись с друзьями Анеллою и Филоклом, царь Филипп ясно понял, что разрыв его с римлянами обострился, не составляет больше тайны и его замечают чуть не все; после всего этого Филипп решился мстить римлянам и вредить всеми возможными способами. Но он не был готов для немедленного осуществления всех своих планов, посему измышлял средства, как бы отсрочить решительные действия и выиграть время для военных приготовлений. Ради этого он решил отправить в Рим наимладшего из сыновей, Деметрия, который мог и защитить его от обвинений, и испросить ему прощение в том случае, если за ним оказалась какая вина. Филипп был вполне уверен, что при посредстве Деметрия ему удастся получить от сената все, что нужно, ибо юноша пользовался большим уважением, когда был в Риме заложником39. Приняв такое решение, Филипп стал готовить к отъезду Деметрия и друзей своих ему в спутники. В то же время он обещал византийцам вспомогательное войско, не столько о них помышляя, сколько рассчитывая в своих собственных выгодах воспользоваться этим предлогом и навести страх на владык фракийцев, которые живут над Пропонтидою40 (О посольствах)41.
19. Римские легаты на Крите.
...На Крите в то время, когда космом42 в Гортине43 был Кидас, сын Анталкеса, гортинцы всячески старались подорвать могущество кноссян, и с этою целью часть владений их, так называемый Ликастий44, отрезали для равкиев, а другую, Диатоний, для ликтиян. В это самое время явилось из Рима на Крит посольство с Аппием во главе для того, чтобы уладить существовавшие в среде критян междоусобные распри. Послы вели переговоры по этому предмету с городами кноссян и гортинцев, и критяне, принимая их советы, предоставили свои дела на решение Аппия с товарищами. Римляне возвратили кноссянам их землю, кидонийцам определили взять обратно своих заложников, которых раньше они оставили в руках Хармиона, и взамен этого очистить Фаласарну45, ничего не присваивая себе из городского достояния. Они же предоставили кноссянам свободу пользоваться или не пользоваться союзным правом критян, как они сами того пожелают, под тем, однако, условием, чтобы кноссяне, равно как и жители Фаласарны, повинные в убийстве Менойтия и других знатнейших граждан, отказались от притязаний на прочие части Крита (там же).
20. Мать царя Эвмена Аполлониада.
...Аполлониада46, супруга Аттала, отца царя Эвмена, была родом из Кизика; по многим причинам она заслуживает нашего упоминания и похвалы. В самом деле, женщина простого звания, Аполлониада сделалась царицей и сохранила за собою это достоинство до самой кончины не ухищрениями любовницы, но скромностью и обходительностью, серьезным и благородным характером; уже за это она достойна доброй памяти. Кроме того, имея четырех сыновей, Аполлониада до смерти питала к ним несравненную любовь и нежность, хотя мужа своего пережила на много лет. Поэтому Аттал и брат его заслужили общее одобрение, когда при посещении Кизика оказали матери должную признательность и уважение. Вместе с матерью, которую с обеих сторон поддерживали за руки, они в сопровождении свиты обошли храмы и город. Все, кто видел это, любовались на юношей и превозносили их, вспоминали при этом поведение Клеобиса и Битона6* и сравнивали с ними Аттала и брата его; если первые проявили больше любви, зато на стороне последних было царское звание. Вот что случилось в Кизике по заключении мира с царем Прусием (О добродетелях и пороках).
21. Ортиагонт, царь галатов.
...Галат Ортиагонт, царь азиатских галатов, задумал присвоить себе власть над всеми галатами, чему благоприятствовали следующие черты характера, частью природные, частью приобретенные воспитанием: это был человек услужливый, великодушный, ласковый в обращении, рассудительный и, что особенно важно у галатов, храбрый и к военному делу способный (там же).
22. Евнух Аристоник.
Аристоник был евнухом египетского царя Птолемея, но он с раннего детства воспитывался вместе с царем. В более зрелом возрасте он выдавался в несвойственной евнуху мере мужеством и отвагой. Аристоник был рожден для войны и большую часть времени проводил за военными делами; в обращении он был приветлив и обходителен, что в евнухах встречается редко; наконец, он имел от природы сильную наклонность делать людям добро (там же).
*Птолемей V Эпифан.
**Тит Квинкций Фламинин.
***Квинт Цецилий Метелл, Марк Бебий Тамфил.
4*Аттал I.
5*Рассказ об этом утрачен.
6*Геродот. I 31.
ПРИМЕЧАНИЯ
События трех лет обнимаются этой книгой: 567, 568, 569 гг. от основания Рима (187, 186, 185 гг. до Р.X.). Уцелевшие отрывки Полибия пополняются из Диодора (XXIX 17—20) и Ливия (XXXIX 23—29; 33—37). Для первых двух годов Ливий вовсе не пользуется нашим автором.
Первые две главы представляют собою не извлечения из истории Полибия, но изводы (argumenta) целых частей истории. Уцелевшие изводы служат образчиками тех предварительных заметок составителей исторической хрестоматии Константина Багрянородного, по которым составлялся сборник извлечений (excerpta) и которые иногда, как и в настоящем случае, попадали в сборник под видом извлечений. Schweighauser. Polib. historiae VII, 498; Nissen. Krit. Unters. 4.
1 Городов Фессалии...Положение дел, на которое жаловались римлянам фессалийцы, перребы, магнеты, афаманы, установилось с 191 г. до Р.X., когда Филипп присвоил себе несколько городов первоначально принадлежавших названным народам, а во время войны находившихся во владении этолян, когда в союзе с Антиохом этоляне вели войну против римлян и Филиппа. Разбор и решение пререканий производились по определению сената Кв. Цецилием Метеллом, М. Бебием Тамфилом и Тиб. Семпронием в Темпах в Фессалии. Согласно приговору римских уполномоченных Филипп обязан был вывести свои гарнизоны из занятых городов, чем сильно сокращались границы Македонии. Распря Филиппа с Эвменом из-за фракийских городов разбиралась теми же уполномоченными в Фессалонике. Решено перенести дело в сенат, а пока из фракийских городов вывести македонские гарнизоны. Эти-то обстоятельства подготовляли войну Персея против римлян. Liv. XXXIX 23—29.