28. Предварительные замечания о военном деле у македонян и у римлян.

В шестой книге я дал обещание⁸* при удобном случае сделать сравнительную оценку вооружения римлян и македонян, а равно и боевого строя тех и других, выяснить, в чем состоит преимущество или слабость военного дела того или другого народа; имея перед собою сами события¹⁰¹, теперь я попытаюсь выполнить мое обещание. Так, в прежние времена в военном деле македоняне, как показал опыт, превзошли азиатов и эллинов, а римляне в отношении военного дела оказались выше всех народов Ливии и западной Европы. В наше время римлянам и македонянам доводилось не один, а много раз меряться друг с другом военными порядками, посему, наверное, будет полезно и наставительно выяснить разницу в военном строе двух народов, доискаться причины, почему победа остается обыкновенно за римлянами или почему они выходят из военных состязаний с первой наградой¹⁰². Тогда мы не будем, подобно глупцам, все приписывать судьбе¹⁰³ и не рассуждая славить победителей, но будем знать истинные причины успеха, хвалить и превозносить вождей по заслугам.

О битвах римлян с Ганнибалом и о поражениях в них римлян вовсе нет нужды распространяться, так как испытанные тогда римлянами неудачи произошли не от вооружения их или военного строя, но объясняются искусством и проницательностью Ганнибала. Мы ясно показали это при описании самих сражений. В пользу нашего мнения свидетельствует прежде всего конец войны: когда римляне приобрели себе военачальника, равного по даровитости Ганнибалу⁹*, то вскоре перешла к римлянам и победа. Потом, сам Ганнибал осуждал вооружение, которое было у карфагенян в начале войны, и немедленно после победы в первом же сражении он снабдил собственные войска римским вооружением, которое и оставалось у них непрерывно в употреблении во все последующее время. Далее, Пирр пользовался не только вооружением, но и воинами италийскими, когда в битвах с римлянами ставил римские манипулы и отряды фаланги вперемежку¹⁰⁴. Однако и при этом он не мог одержать ни одной победы, и всегда почти исход битвы оказывался для него сомнительным. Эти предварительные замечания необходимы были для того, чтобы не оставалось в наших суждениях по этому предмету хотя бы кажущихся противоречий. Теперь я возвращаюсь к обещанной сравнительной оценке.

29¹⁰⁵. Сопоставление римского военного строя с македонским. Длина сарисы.

Пока фаланга сохраняет присущие ей особенности и свойства, нет силы, которая могла бы сопротивляться ей с фронта или устоять против натиска ее, для чего существуют многие основания, как легко в том убедиться. В сомкнутом строю для битвы один человек с вооружением вместе занимает пространство в три фута; на длину сарисы по первоначальному предположению назначается шестнадцать футов, но в приспособлении к действительным нуждам она имеет четырнадцать. Из этой длины четыре фута отходят на ту часть копья, которая заключена между двумя руками, и на увеличение тяжести заднего конца¹⁰⁶. Таким образом, несомненно, что сариса каждого тяжеловооруженного, когда он на ходу против неприятеля протягивает ее обеими руками вперед, выступает перед его телом не меньше, как на десять футов. Отсюда следует, что сарисы второго, третьего, четвертого рядов выступают перед воинами первого ряда дальше, чем на два фута, а сарисы пятого ровно на два фута, если фаланга сохраняет присущие ей свойства и плотность строя как в задних рядах, так и по бокам, согласно описанию Гомера:

Щит со щитом, шишак с шишаком, человек с человеком

Тесно смыкался; касалися светлыми бляхами шлемы,

Зыблясь на воинах: так Аргивяне сгустяся стояли¹⁰*.

Если только сказанное здесь верно и точно, то со всею необходимостью следует заключить, что каждый воин первого ряда имел перед собою пять сарис, которые по длине различались между собою на два фута¹⁰⁷.

30. Вид наступающей фаланги.

После этого легко представить себе наступление и нападение¹⁰⁸ целой фаланги глубиною в шестнадцать человек, какова она должна быть, и в чем ее сила. Все те фалангиты, которые находятся дальше пятого ряда, не имеют никакой возможности участвовать своими сарисами в сражении, почему они лично¹⁰⁹ не нападают на врага, но держат сарисы поднятыми вверх над плечами предшествующих воинов с целью охранить фалангу от ударов сверху, ибо плотно сомкнутые сарисы задерживают на себе метательные снаряды, когда они перелетают через передние ряды и могут падать на задние. Кроме того, во время натиска фаланги они самою тяжестью своего тела давят на передние ряды, увеличивая тем силу напора и делая невозможным для фалангитов первых рядов поворот назад.

Таково устройство фаланги в общем и в подробностях; в сопоставлении с нею рассмотрим особенности вооружения и всего военного строя римлян. Римлянин под оружием точно так же занимает три фута пространства; но у римлян при одиночной борьбе требуется свобода движения, когда воин прикрывает себе тело щитом, оборачиваясь каждый раз в ту сторону, откуда грозит удар, когда он сражается мечом, который и рубит, и колет¹¹⁰. Отсюда ясно, что римскому воину для беспрепятственного исполнения обязанностей нужен простор и что он должен быть отделен от своего товарища, как бокового, так и заднего, по меньшей мере тремя футами расстояния. В силу всего этого один римлянин имеет перед собою двух фалангитов первого ряда, и против него в битве направлено бывает десять сарис. Раз дело дошло до рукопашной, один человек не в силах с тою скоростью, какая требуется, изрубить эти сарисы, нелегко ему тоже силою проложить себе путь вперед, потому что задние воины у римлян не могут ни увеличивать силу напора передних, ни помогать им в борьбе мечом. Этим ясно доказывается невозможность сопротивления фаланге с фронта, если она, как сказано у нас вначале, сохраняет присущие ей особенности и свойства.

31. Причина непригодности фаланги для войны.

В чем же причина того, что римляне выходят из борьбы победителями, а народы, пользующиеся фалангой, побежденными? В том, что сражения¹¹¹ во время войны происходят при бесконечно разнообразных обстоятельствах времени и места, тогда как для фаланги существует единственное сцепление обстоятельств и единственный вид местности, когда она может развернуть присущие ей достоинства. Поэтому, если противник решался принять окончательную битву и бывал вынужден подчиниться условиям времени и места, пригодным для фаланги, то всегда можно было ожидать согласно сделанному только что разъяснению, что победительницей выйдет сторона, пользующаяся фалангою. Напротив, если можно уклониться от такого сражения и достигнуть этого без труда, фаланговый строй перестает быть опасным. Всякий знает, что фаланге требуется местность ровная, безлесная, не представляющая никаких помех движению, каковы канавы, рытвины, ложбины, возвышения, русла рек. Ибо поименованных здесь препятствий достаточно для того, чтобы затруднить расположение войска в фалангу или расстроить ее. Между тем, всякий согласится, что едва ли возможно, а если и возможно, то очень редко, найти равнину стадий в двадцать¹¹² или даже больше, на которой не было бы ничего подобного. Но допустим, что такая местность найдена. И все-таки какая польза будет от фаланги, если неприятель не пожелает спуститься в такую местность, будет ходить кругом да около, опустошая города и поля наших союзников. Оставаясь в местности для нее удобной, фаланга не имела бы возможности не то что друзьям помочь, но и себя сохранить в целости. Ибо неприятелю легко будет отрезать доставку фаланге жизненных припасов, если окрестности будут в его неоспоримом обладании. Зато как только фаланга покинет благоприятные для нее места и перейдет к действию, она доставит легкую победу противнику. Наконец, если бы даже неприятель спустился в равнину, но при этом не поставил бы всего войска зараз против наступающей фаланги и в решительный момент немного уклонился бы от битвы, то из теперешнего образа действий римлян легко понять, чем это должно кончиться. 32. И в самом деле, для подтверждения нашей мысли нет нужды в доказательствах гадательных; подтверждают ее события уже совершившиеся. Так, римляне не строят одной боевой линии¹¹³ и всеми силами не выступают фронтом против фаланги, но лишь одна часть участвует в сражении, а другая остается в запасе для прикрытия. Теперь, фалангиты ли отобьют нападающего¹¹⁴ противника, или сами будут отбиты сим последним, в обоих случаях фаланга теряет свой строй; ибо преследуют ли фалангиты отступающего неприятеля, или бегут перед настигающим их врагом, они отторгаются от прочих частей своего войска. Тогда остававшиеся в запасе неприятельские войска занимают место, которое было под фалангитами, и получают достаточно простора для того, чтобы уже не с фронта нападать на них, но обходить с фланга или теснить с тыла.