30. Филипп запер абидян частью палисадом, частью валом и рвом¹⁰⁴ и начал осаду города одновременно с суши и с моря. Хотя и не было в этой осаде ничего замечательного ни по громадности сооружений, ни по разнообразию и изобретательности¹⁰⁵ в коварных действиях, коими обыкновенно обмениваются осаждающие и осаждаемые, зато не менее многого другого достойно упоминания мужество осаждаемых и их необычайная твердость духа. Первое время жители Абидоса, уверенные в своих силах, отважно сопротивлялись посягательствам Филиппа, машины, подвозимые к городу с моря, они частью обстреливали из камнеметальниц и расшатывали их, частью портили огнем, так что неприятель едва успевал спасать корабли свои от гибели. Против осады с суши они также некоторое время держались мужественно, не теряя надежда одолеть противника. Но потом, когда вследствие подкопа рухнула наружная стена, и вслед за сим македоняне подземными ходами приблизились к той стене, которую горожане возвели вместо рухнувшей насупротив ее, тогда они отправили к Филиппу послов Ифиада и Пантагиота с предложением сдать город на том условии, чтобы солдатам родосцев и Аттала обеспечена была неприкосновенность, а свободным гражданам дозволено было искать спасения там, где кто пожелает, с единственным платьем, какое каждый из них имеет на себе. В ответ на это Филипп предложил абидянам или сдаться без всяких условий, или отважно защищаться, с чем послы и возвратились в город. 31. По выслушании послов абидяне сошлись в народное собрание и в состоянии отчаяния обсуждали положение дел. Постановили они, во-первых, освободить рабов, дабы иметь в них ревностнейших соратников, потом собрать всех женщин в святилище Артемиды, а детей вместе с нянями их в гимназию, далее серебро и золото снести на рынок, дорогие одежды на четырехъярусное судно родосцев и трехъярусное кизикиян. Приняв такое решение и единодушно выполнив его, абидяне сошлись вторично в собрание и выбрали пятьдесят граждан старейших и наиболее доверенных, еще достаточно бодрых для того, чтобы привести в исполнение народные решения. Выборных абидяне обязали клятвою, данною перед лицом всех граждан: как только завидят они внутреннюю стену в руках неприятеля, должны перерезать жен и детей, упомянутые выше корабли предать пламени, а золото и серебро с проклятиями кинуть в море. После этого все абидяне поклялись перед жрецами или одолеть врага, или умереть в борьбе за отечество. В заключение они заклали жертвенных животных и заставили жрецов и жриц произнести над пылающими жертвенниками проклятия против изменников. Распорядившись таким образом, абидяне приостановили подземные работы, шедшие навстречу неприятелю, и постановили: лишь только рухнет внутренняя стена, на пробоине ее бороться с наступающим врагом до последнего издыхания.

32. При виде этого можно было бы сказать, что отвага абидосцев превзошла и фокидское отчаяние¹⁰⁶, и акарнанскую решимость. Так, когда фокидяне приняли подобное решение относительно присных своих, они по-видимому, не совсем еще утратили надежду на победу, ибо собирались дать фессалийцам правильное сражение в открытом поле; равным образом акарнанский народ принял такое же решение, когда еще только ждал нашествия этолян, о чем раньше говорено подробно⁷*. Абидосцы, напротив, были заперты со всех сторон и почти без всякой надежды на спасение, когда всем народом предпочли принять роковой конец вместе с детьми и женами, чем идти во власть врагов. Вот почему можно бы с полнейшим основанием укорить судьбу по случаю несчастия абидян за то, что она же как бы сжалилась над фокидянами и акарнанами и бедствия их скоро сменила удачами, даровала победу и жизнь впавшим в отчаяние народам, тогда как по отношению к абидянам поступила наоборот, именно: граждане Абидоса пали, город был взят, и дети с матерями сделались добычею врагов.

33. Дело было так: когда рухнула внутренняя стена, абидяне, верные клятве, взошли на пробоину и в борьбе с неприятелем обнаружили такую отвагу, что Филипп, до самой ночи посылая в дело отрад за отрядом, наконец прекратил было сражение и стал отчаиваться в окончательном успехе предприятия. Ибо передовые бойцы абидян не только взбирались на трупы врагов и дрались с отчаянным упорством, не только отважно действовали мечами и копьями, но когда оружие то или другое портилось¹⁰⁷ и делалось негодным или от сильного напряжения вырывалось из рук, абидяне обхватывали македонян руками и кидали их оземь вместе с оружием, у других ломали сарисы и этими самыми обломками¹⁰⁸ кололи¹⁰⁹ врагов в лицо и другие обнаженные части тела, так что македоняне совсем упали духом.

Малодушие Главкида и Феогнета.

Когда с наступлением ночи сражение кончилось и большинство абидян было перебито у пробоины, прочие изнемогали от утомления и ран, Главкид и Феогнет собрали около себя несколько человек старейших граждан и, чтобы спасти себе жизнь, изменили геройскому, доблестному решению сограждан и постановили: детей и женщин сохранить в живых, жрецов и жриц отправить на рассвете к Филиппу с молитвенными венками¹¹⁰ просить о пощаде и сдать ему город.

34. Участие Аттала и римлян в судьбе Абидоса.

Около этого времени царь Аттал¹¹¹, прослышав об осаде абидян, прибыл через Эгейское море к Тенеду, равно как юнейший из римских послов Марк Эмилий⁸*¹¹² подошел на корабле к самому Абидосу. Достоверные сведения об осаде абидян римляне получили на Родосе и, желая согласно полученному приказанию, говорить с самим Филиппом, не продолжали более пути к царям⁹* и отрядили Эмилия. На свидании с царем у Абидоса римский посол объявил решение сената: потребовать от Филиппа не воевать ни с каким эллинским народом, не простирать своих вожделений на царство Птолемея, а за учиненные Атталу и родосцам обиды дать ответ на суде, и добавили, что с выполнением этих требований он может пользоваться миром, если же не желает подчиниться, то неотложно будет иметь войну с римлянами. Когда Филипп вздумал было пояснять, что родосцы посягнули на него, Марк перебил его и спросил: «А афиняне? Кияне? Наконец, абидосцы? Кто из них тронул тебя первый?» Царь ничего не мог ответить и сказал, что прощает послу его дерзкие речи по трем причинам: во-первых, за юность его и неопытность, во-вторых, за то, что он, как и было на самом деле, красивейший из современников, в-третьих, за то, что он римлянин¹¹³. «Больше всего я желал бы от римлян, — продолжал Филипп, — чтобы они не нарушали договора и не поднимали войны на нас; если же они это сделают, мы с помощью богов будем храбро защищать себя¹¹⁴ ». Обменявшись такими речами, собеседники разошлись.

Завладев городом, Филипп нашел все богатства его собранными в одном месте абидосцами и без труда забрал их. При виде того, с какою яростью многие абидяне убивают себя, детей и женщин, жгут и вешаются, бросаются в колодцы, кидаются с кровель, Филипп пришел в ужас и, тронутый ужасным зрелищем, объявил, что дает три дня отсрочки всем, желающим повеситься или заколоться. Однако абидяне раньше еще решили покончить с собою согласно первоначальной клятве и, как бы боясь изменить своим, павшим в борьбе за родину, ни за что не хотели жить, разве кого связывали враги или ставили иное какое-либо непреоборимое препятствие к самоумерщвлению¹¹⁵; а все прочие целыми семействами без колебания спешили расстаться с жизнью (Сокращение).

35. Ахейские и римские послы на Родосе.

...После падения¹¹⁶ Абидоса явились на Родос от ахейского союза послы с увещанием к родосцам заключить мир с Филиппом. Когда с возражениями против них выступили послы из Рима, указывая на то, что родосцы не могут заключить мир с Филиппом без римлян, родосцы постановили держаться римского народа и дорожить его дружбой (О посольствах).