И вот тогда Торой повернулся к преследователям. Люция не видела его лица, но была уверена, что оно осталось спокойно. Открытые ладони маг простёр к земле — вверх из сугроба сразу же устремились разрозненные сгустки чёрной Силы. Опешившие некромант и чернокнижник с ужасом следили, как неизвестный волшебник стремительно поглощает то, что они создавали вместе, то, что казалось им необоримым и нерушимым, как скала. Удар невероятной силы, направленный с прицельной точностью, словно прошёл мимо волшебника. И всё же некромант мог поклясться — он успел ухватить мага, успел рвануть на себя. Так что же случилось? Почему уловка не удалась? Как смог выстоять неизвестный чародей при такой мощи удара? Выстоять и по праву Силы забрать во владение колдовство поверженных противников.

Чернокнижник почувствовал в каком смятении пребывает его брат и беспомощно воззрился на старшего, всем своим видом спрашивая, мол, ну что, что теперь? Они угробили на сокрушительный бросок почти всю Силу и теперь были совершенно безоружны перед лицом опасности. И какой опасности!

Колдуны беспомощно косились по сторонам, недоумевая, почему никто не знал о том, что в Мираре находится столь сильный маг? Почему никто не знал о том, что в пределах трёх королевств находится столь сильный маг? Откуда он взялся, и что сейчас сотворит с ними за дерзость? Некромант всматривался в бесстрастное лицо чародея и тщетно пытался прочесть на нём хоть какие-то мысли, относительно их дальнейшей судьбы. Юноша замер, понимая, что сопротивляться бессмысленно. Самое большее, что можно сделать в такой ситуации — достойно принять смерть. Хотя, Сила свидетель, ещё никогда двум близнецам не хотелось так сильно, как теперь, пуститься наутёк. Чернокнижник намерился было кинуть брату прощальную мысль, но не нашёлся, чего бы такого сказать, а потому лишь беспомощно промолчал.

Торой увидел, как смертельно побледнели колдуны — россыпь веснушек казалась ржавыми кляксами на меловых лицах — ребята, по всей видимости, прощались с жизнью и друг другом. Маг едва подавил смешок. Нечего давать им повод расслабляться.

А уже через миг снежинки, словно нарисованные, опять замерли в воздухе. На безмолвной улице воцарилась тишь. Люция была готова поклясться, что где-то далеко на Площади Трёх Фонтанов стрелки городских часов застыли, прекратив отсчитывать секунды, минуты и часы. Потому что сейчас время перестало существовать. Ветви деревьев, наклоненные порывом ветра, так и замерли — неестественно выгнувшись и накренившись. Вихрь позёмки тоже оцепенел в сиреневом воздухе, не успев достигнуть земли. Всё окаменело. Окаменели и чернокнижники, но эти — больше от удивления и почтения.

Торой двинулся к близнецам, увязая в сугробах. Снег скрипел под его сапогами и звук этот казался оглушительным, почти громовым. Наконец, волшебник остановился в нескольких шагах от незадачливых братьев и, не сводя с них взгляда, сделал небрежный взмах рукой. Глубоко под землёй что-то дрогнуло, заворчало, будто заворочался, просыпаясь, огромный зверь. А после этого камни, которыми была вымощена заметённая мостовая, вздыбились под сугробами, словно шерсть разъярённой кошки. Мёрзлая, утоптанная людьми и укатанная экипажами земля неохотно отпускала вросшие в неё булыжники. Однако неизвестная Мощь тянула камни прочь, взрыхляла сугробы, уродуя опрятную белую дорогу.

Некромант и чернокнижник с трудом удерживались от падения. Обоим пришлось нелепо раскинуть в стороны руки, чтобы устоять на ногах. Братья растерянно держались за плечи друг друга и с невыразимым ужасом смотрели на странного волшебника. Они никак не могли понять, что за диковинное наказание он для них придумал. Неужели вызывает из тёмных глубин Подземья неведомых и страшных монстров?

— Идите своей дорогой. — Равнодушно приказал Торой, который и в мыслях не держал призывать себе на помощь мистических тварей. — А в следующий раз не бейте в спину того, кого не знаете в лицо.

И снова неопределённое движение ладонью всколыхнуло застывшее пространство. Люция в своем укрытии вновь почувствовала нарастающее напряжение. Камни мостовой опять зашевелились, словно под ними пополз к поверхности огромный крот, а через секунду (хотя о каких секундах может идти речь тогда, когда время остановилось) из земли последовал толчок неслыханной силы, который швырнул близнецов по разные стороны улицы.

Колдуны почувствовали, как уходит из-под ног земля и нечто неведомое отрывает их друг от друга, раздирая, лишая привычной связи. Близнецам показалось, будто они летят сквозь густой кисель — медленно, словно кружась в подводном танце.

А потом некромант со всего размаху приложился спиной и затылком о каменную стену небольшого домика и громко вскрикнул от боли. Чернокнижник налетел на толстый ствол каштана, но, в отличие от брата, не завопил, а только скрипнул зубами.

И снова мгновения стали вязкими. Близнецы увидели, как из-под снега — аккурат, на том самом месте, где они стояли мгновенье назад — в воздух взмыл фонтан гладких булыжников. Камни, все в комьях смёрзшейся земли, брызнули в стороны. Точнее, не брызнули, а словно воспарили — степенно поплыли в воздухе, кружась и переворачиваясь. Но уже через несколько мгновений время опять потекло так, как должно. И, лишь только это произошло, один из увесистых булыжников тяжко рухнул на ногу некроманту. Юноша непроизвольно охнул и смешно запрыгал в сугробе. Другая каменюка, гораздо меньшая по размерам, угодила точнёхонько в плечо чернокнижнику, однако колдун и в этот раз сдержался и не издал ни звука, лишь лицо исказила гримаса боли.

Торой слишком уж пристально наблюдал за происходящим, из чего Люция сделала вывод, что камни отыскали свои цели не случайно, а строго по приказу разгневанного мага. Близнецы, наконец, кое-как начали приходить в себя. Оба недоумевали унизительному наказанию, которое учинил над ними противник. Странно, но незнакомый волшебник не призвал с неба молнии, не принялся поражать своих неприятелей огненными шарами, не развеял в прах, не вырвал души из тела, обрекая на вечную муку.

Он просто не посчитал нужным тратить на них всяческие магические ухищрения и обошёлся лишь очередной эффектной демонстрацией собственной Силы. Словно дал понять, на что он на самом деле способен и тем самым поставил точку в волшебном состязании. Колдуны прекрасно понимали, что любой другой на месте неизвестного чародея попросту выпил бы всю их Силу и бросил издыхать прямо здесь, в рассыпчатых сугробах, и уж тем более не стал бы швырять в противников камнями да колошматить об стены. Однако гадать о странном поведении незнакомого мага близнецам было недосуг.

Потихоньку колдуны поднялись-таки на ноги, не забывая опасливо коситься на неприятеля. Торой равнодушно наблюдал за тем, как юноши отряхивались от снега и бочком, бочком, хромая и корчась от боли, обходили его по крутой дуге. Наконец, некромант, который едва переставлял ноги в снежной, перемешанной с камнями и землёй каше, пристыжённо опустил голову и произнёс:

— Прости нас, маг. Мы были не правы.

Тот, к кому обращались, промолчал. Он и без того знал, что колдуны были не правы.

— Спасибо, что оставил нам жизнь, — едва слышно вторил брату чернокнижник. — Но по твоему следу пойдут другие. Ты не сможешь защищать свою колдунью долго.

Волшебник равнодушно безмолвствовал и в этот раз. Ну, не препираться же с юнцами, гордо выпячивая грудь! Кроме того, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — загадочная колдунья, приславшая близнецов, вскоре изобретёт какую-нибудь новую гадость.

Тем временем, оба колдуна отвесили магу почтительные поклоны (чернокнижник, чьё плечо невмоготу ломило после удара булыжника, даже постарался сдержать гримасу боли), круто развернулись и побрели обратно сквозь пелену неподвижно замерших снежинок. Ещё пару мгновений на улицах Мирара царила тишина, а потом природа снова пришла в движение.

Только теперь Торой, наконец, позволил себе перевести дух, понимая, что каким-то неведомым чудом остался жив. Поправив на голове капюшон, маг пошёл к пепелищу, на котором пряталась ведьма. Некоторое время волшебник ещё чувствовал лёгкое покалывание во всём теле, однако скоро оно переместилось к кончикам пальцев, а потом и вовсе исчезло, словно никогда не возникало.