Действительность опрокинула расчеты и иллюзии Миклухо-Маклая. Его письма в европейские столицы, отправленные в октябре — ноябре 1884 года, еще находились в пути, когда на Берегу Маклая был внезапно поднят германский флаг. Как впоследствии выяснилось, подготовка к этому захвату велась на протяжении нескольких лет. В начале 1880-х годов в Германии резко усилилось движение в пользу колониальных захватов. Немецких экспансионистов привлекала прежде всего Африка, но они не обходили своим вниманием и Океанию. Здесь действовали две крупные немецкие компании, имеющие угольные склады, фактории и плантации на Самоа, Новой Британии и некоторых других островах. Однако в качестве основной пружины германской колониальной экспансии в Океании выступала группа влиятельных финансистов во главе с Ганземаном и Блейхредером (личным банкиром и другом Бисмарка), решившая овладеть северо-восточной Новой Гвинеей и прилегающими островами. Эти дельцы, основавшие Новогвинейскую компанию, послали в Австралию и на острова южных морей уже известного нам Отто Финша в качестве своего разведчика и доверенного лица для подготовки колониальных захватов[861].

Еще в 1881 году Финш встретился в Сиднее с Миклухо-Маклаем, причем выдал себя за его единомышленника. Русский ученый сообщил немецкому коллеге ценную информацию о Береге Маклая, которую тот не постеснялся затем использовать в своих книгах. Получив приказ форсировать захват этого берега, Финш летом 1884 года снова появился в Сиднее. Он сумел узнать у Миклухо-Маклая некоторые слова из языка обитателей деревни Бонгу и даже условные знаки, по которым местные жители должны были отличить друзей от недругов. И когда Финш на маленьком пароходе ушел из Сиднея и, обманув бдительность англо-австралийских властей, в октябре высадился на Берегу Маклая, он выдал себя за брата тамо русс и сумел «купить» (а вернее, получить в обмен на грошовые подарки) участки земли для устройства плантаций и угольных баз. Месяцем позже, в соответствии с заранее разработанным планом, северо-восточное побережье Новой Гвинеи и острова северо-западной Меланезии, вскоре названные архипелагом Бисмарка, обошел немецкий военный корабль, всюду провозглашая германский протекторат.

Был ли шпионом Миклухо-Маклай?

Первые сведения о захвате Берега Маклая были получены в Сиднее 17 декабря 1884 года и через два дня появились в местных газетах. Тогда же об этом узнал Миклухо-Маклай. Внезапная аннексия «его» берега явилась для ученого тяжелым ударом. Он отправил Бисмарку телеграмму: «Туземцы Берега Маклая отвергают германскую аннексию»[862]. Но, понимая, что телеграмма едва ли способна что-либо изменить, исследователь решил действовать против немецких колонизаторов их же оружием. Германия обосновывала свои «права» на Берег Маклая «приобретениями», сделанными Финшем в октябре. В ответ Миклухо-Маклай стал ссылаться на то, что задолго до Финша получил от местных жителей несколько земельных участков на этом берегу и прилегающих островках, что еще в 1871 году моряки «Витязя» подняли русский флаг возле его хижины на мысе Гарагасси. В начале января 1885 года ученый заявил об этом в Мельбурне английскому генералу П. Скрэтчли, назначенному специальным комиссаром на Новую Гвинею, и повторил свои аргументы в письме, опубликованном в австралийских газетах[863].

В своих обращениях к британскому правительству Миклухо-Маклай просил не признавать германскую аннексию, пока «продолжается переписка с правительствами Англии, России и Германии касательно автономии Берега Маклая под международным протекторатом и контролем»[864]. Но как раз тогда резко обострились отношения между Англией и Россией из-за столкновения интересов этих держав в Афганистане, и никакого обмена мнениями по новогвинейскому вопросу между Лондоном и Петербургом не произошло. Зато английский посол в Берлине, ведя переговоры о разграничении на Новой Гвинее, ссылался на то, что жители Берега Маклая через своего представителя неоднократно просили о британском протекторате. Однако Бисмарк отказался идти на уступки в этом вопросе, и кабинету Гладстона в интересах обеспечения британской экспансии в других районах земного шара пришлось смириться с немецким присутствием на Берегу Маклая и прилегающих к нему местностях. В апреле 1885 года Великобритания и Германия достигли соглашения о разграничении своих владений на Новой Гвинее. Лорд Дерби поручил Скрэтчли сообщить русскому ученому, что по всем вопросам, касающимся Берега Маклая, ему следует обращаться к германским властям.

Не более успешными оказались попытки Миклухо-Маклая найти поддержку своим замыслам в Петербурге. Долгое время он вообще не получал оттуда откликов на свои письма о геополитических интересах России в Океании и судьбе Берега Маклая, хотя, как показывают архивные документы, эти письма внимательно изучались и обсуждались высокопоставленными сановниками и самим Александром III.

Еще 31 октября 1884 года Гире запросил мнение Шестакова по поводу соображений Миклухо-Маклая о необходимости создания русской сферы влияния в Океании. Адмирал ответил уже через два дня: «По моему мнению, нельзя предвидеть никакой пользы от водружения русского флага в отдаленных местностях, которых мы не будем в состоянии удержать за собой»[865]. В этом духе и была подготовлена всеподданнейшая записка царю, причем напоминалось, что просьба ученого о русском протекторате над Берегом Маклая уже была отклонена в декабре 1875 года. Однако Александр III, передав Гирсу новые письма, поступившие от Миклухо-Маклая, потребовал вторично рассмотреть этот вопрос.

В секретной переписке, которая последовала за этим повелением, участвовали Гире, Шестаков и Остен-Сакен, продолжавший занимать тогда пост директора департамента внутренних сношений МИДа. Участники обсуждения подчеркивали, что в свете быстрых политических перемен на Тихом океане России необходимо прежде всего укрепить свою военно-морскую базу во Владивостоке и добиваться преобладающего влияния в странах, сопредельных с ее дальневосточными владениями, особенно в Корее, хотя в Петербурге не могут относиться с безразличием и к ситуации в Океании. В ходе обсуждения, вероятно под влиянием Александра III, возникла идея отправить к Берегу Маклая военное судно «с целью наблюдательною и на случай необходимости защитить личные интересы русского подданного»[866]. Но после того как 27 декабря 1884 года германский посол в Петербурге Г.Л. Швейниц передал в МИД ноту, извещающую об установлении немецкого протектората над северо-восточным побережьем Новой Гвинеи, предложение об отправке судна было исключено из проекта новой докладной записки царю. Примечательно, что в ходе обсуждения проявилась настороженность царских сановников в отношении Миклухо-Маклая. Так, Шестаков писал Гирсу, что «основываясь на некоторых фактах, я позволяю себе сомневаться в стойкости предложений и намерений г. Миклухи-Маклая»[867]. С этой оценкой соглашался даже Остен-Сакен, многие годы покровительствовавший ученому.

Решено было действовать по схеме, предложенной Шестаковым: «не прерывая сношения с г. Миклухо-Маклаем, ввиду возможной пользы от знакомства его с краем», не сообщать ему «о наших намерениях» и в то же время использовать его как источник информации о положении в Австралии и Океании. 20 декабря 1884 года Гире отправил Миклухо-Маклаю письмо, одобренное Александром III.

«Министерство иностранных дел, — говорилось в письме, — отдавая полную справедливость Вашей долговременной деятельности на островах Тихого океана, направленной главным образом к ограждению туземцев от пагубного влияния чуждой им цивилизации, находило бы в настоящее время крайне желательным получать от Вас по мере возможности постоянные сообщения обо всем происходящем на тихоокеанских материках и архипелагах. Что же касается до последовавшего ныне объявления германского протектората над частью северного берега Новой Гвинеи, то Министерство иностранных дел ныне же обратилось к берлинскому кабинету с предупреждением о том, что могущие оказаться на означенном берегу Новой Гвинеи частные права Ваши, истекающие из соглашения с туземцами, не должны быть нарушены»[868].