Миклухо-Маклай, по-видимому, не собирал систематического гербария. Однако во время путешествий он засушивал (иногда заспиртовывал) плоды, листья и цветы заинтересовавших его растений. Использовав его сборы, зарисовки и устные пояснения, выдающийся австралийский ботаник Ф. Мюллер описал два новых вида с Берега Маклая, причем назвал их в честь русского ученого: банан Musa maclayi и Bassia maclayana (дерево со съедобными плодами). Сам Миклухо-Маклай описал в качестве нового вида дерево Canarium gutur тоже с Берега Маклая[889]. Благодаря очным и заочным консультациям с Мюллером, а также с итальянским путешественником О. Беккари (ботаником по образованию) и директором ботанического сада в Бейтензорге Р. Шеффером Миклухо-Маклай смог создать в 1885 году свою известную работу «Список растений, используемых туземцами Берега Маклая на Новой Гвинее»[890]. Эта статья позволяет считать ее автора одним из зачинателей этноботаники.

В том же году было напечатано сообщение Миклухо-Маклая о температуре морской воды у восточного побережья Австралии. В нем излагались и анализировались наблюдения, сделанные автором в 1878 и 1883 годах на борту пассажирских судов по пути в Сидней. Эта работа не только продолжала океанографические исследования, производившиеся ученым во время плавания на «Витязе», но и, возможно, была связана с геотермическими наблюдениями, которые он провел в 1881 году в самом глубоком руднике Австралии, о чем мы упоминали выше. Не исключено, что Миклухо-Маклай намеревался в дальнейшем рассмотреть более общие вопросы взаимодействия глубинного тепла моря и суши, но ранняя, преждевременная смерть помешала ему осуществить этот замысел.

Учитывая большой интерес австралийских геологов к Новой Гвинее, лежащей на северных подступах к пятому континенту, Миклухо-Маклай обработал и опубликовал в 1885 году свои полевые материалы о землетрясениях, вулканических извержениях и признаках поднятия береговой полосы в районе Берега Маклая[891]. Ранее, в 1878 году, Миклухо-Маклай уже осветил некоторые аспекты данной проблематики в небольшой статье, напечатанной в немецком географическом журнале. Это были первые научные сообщения о тектонических и вулканических явлениях на северо-восточном побережье Новой Гвинеи и прилегающих островах. Впервые описав морские террасы на Берегу Маклая и выявив причины их образования, ученый внес значительный вклад в изучение геоморфологии и тектоники этого региона.

В последний период своего пребывания в Австралии Миклухо-Маклай, к сожалению, почти не обращался к этнографической и антропологической проблематике. Единственные исключения — «Заметка о "кеу" Берега Маклая на Новой Гвинее»[892] и «Вторая заметка о "макродонтизме" меланезийцев»[893], доложенные на заседании местного Линнеевского общества в октябре 1885 года. Примечательна вторая работа, дающая представление о научной этике Миклухо-Маклая. Собираясь покинуть Австралию, ученый, по-видимому, счел своим нравственным долгом сообщить коллегам, что в более ранних публикациях о «макродонтизме» он допустил неверную интерпретацию «большезубости» меланезийцев и прстарался раскрыть подлинную сущность этого явления.

Миклухо-Маклай провел в Австралии в общей сложности около пяти лет. За эти годы он опубликовал 30 работ по самой разнообразной проблематике в «Трудах» Линнеевского общества Нового Южного Уэльса, основал биологическую станцию в Уостонс-Бей, став одним из пионеров научных исследований на пятом континенте. Но до возвращения в Россию он так и не приступил к созданию обобщающего труда о своих путешествиях и исследованиях.

Глава двадцатая.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В РОССИЮ. БОЛЕЗНЬ И СМЕРТЬ

Проект создания русской колонии в Океании

Миклухо-Маклай намеревался отправиться в Россию в ноябре или декабре 1885 года, но из-за длительного нездоровья («селезенка и печень») он выехал из Брисбена на английском пароходе «Меркара» лишь в конце февраля 1886 года[894]. Воспользовавшись заходом «Меркары» в Батавию, путешественник получил там находившиеся в закладе рукописи и этнографические коллекции, собранные им на Берегу Маклая. Он полностью расплатился с заимодавцем еще в 1883 году, но только теперь получил возможность забрать эти материалы. В Египте Николай Николаевич пересел на русский пароход, на котором 12 апреля прибыл в Одессу. Здесь к новогвинейским коллекциям он присоединил несколько ящиков с материалами своего плавания на «Витязе». Доставленные корветом в Японию, эти ящики хранились в русском консульстве и лишь в 1884 году были переправлены в Одессу[895]. Путешественник отправил эти ящики в Петербург[896].

Александр III с семьей и многими приближенными к нему сановниками находился тогда в Крыму, недалеко от Ялты, в своем имении Ливадия. Прибыв в Одессу, Николай Николаевич «удостоился получить разрешение прибыть в Ливадию для представления Государю Императору»[897]. 18 апреля на пароходе «Пушкин» он перебрался из Одессы в Ялту, где был встречен с почетом и поселен в доме управляющего имением Ливадия полковника Плеца.

Миклухо-Маклай был принят царем 23 и 24 апреля. Александр III расспрашивал своего любимца о его планах, интересовался, когда будут готовы к печати обещанные им обобщающие труды. К сожалению, на аудиенциях присутствовали Н.К. Гире и И.А. Шестаков, отрицательно относившиеся к планам путешественника, а потому он говорил с царем о своих замыслах лишь в общих чертах. «Мне удалось устроить отчасти, что хотел или за чем приехал в Ливадию, но далеко не все, — писал путешественник брату Сергею. — Может быть, улажу остальное в С.-Петербурге и в Берлине (касательно Берега Маклая). Государя Императора видел 2 раза, но все-таки не успел сказать ему все, что думал <…> передать ему лично, а не через посредство г-на Гирса»[898]. Через полтора месяца в письме Гирсу Миклухо-Маклай утверждал, что в Ливадии Александр III «изъявил высочайшее согласие на мое предложение поднять русский флаг на некоторых, еще не занятых другими державами, островах Тихого океана»[899]. Но путешественник, по-видимому, не получил никаких новых заверений относительно Берега Маклая, так как ни царь, ни тем более германофил Гире, соглашаясь осторожно поддерживать его права как «русского помещика в германской территории»[900], не желали осложнять отношения с Германией из-за Новой Гвинеи.

Миклухо-Маклай встречался в неформальной обстановке с императрицей Марией Федоровной. Она расспрашивала его о житье-бытье, подарила на память несколько фотографий.

На одной из них она изображена в русском традиционном костюме, с кокошником на голове, на другом — со своими детьми, в том числе с наследником престола — последним русским императором[901]. Ученый побывал в Ореанде — расположенном поблизости от Ливадии имении великого князя Константина Николаевича. Великий князь дружески принял путешественника, которому помог в 1871 году отправиться в экспедицию на «Витязе». Летом и осенью 1887 года Миклухо-Маклай будет неоднократно встречаться с отставным генерал-адмиралом и его сыном Константином Константиновичем (офицером и талантливым поэтом, известным под псевдонимом К. Р.). Путешественник надеялся, что эти великие князья поддержат его колонизационные проекты, но они при всем желании не смогли бы ему помочь, так как не пользовались влиянием при дворе.