Подобно тому, как потоки воды, текущие в пустыню по оросительным каналам, вливают новые силы в среднеазиатское сельское хозяйство, потоки газа, поступающего из пустыни, наполняют энергией и сырьем среднеазиатскую промышленность. Газ пустыни — мощные электростанции, генераторы которых приводятся в движение такими современными тепловыми двигателями, как газовые турбины. Это гиганты химии, например, выросший на бухарском газе крупнейший многопрофильный центр химической промышленности, связанный с новым городом Навои. Или крупнейший в Средней Азии нефтехимический комбинат с новым городом Нефтезаводском, вырастающим на самом «берегу» пустыни недалеко от Чарджоу. Или предприятия по производству искусственного шелка из своего, среднеазиатского газа — шелк обходится в 20 раз дешевле, чем, скажем, на Урале, где его производили из того же газа, но пропутешествовавшего по газопроводам тысячи километров. Обеспечив изобилие природного газа, пустыня дала начало развитию в Средней Азии собственной большой химии. Но пустыня и сдерживает развитие, причем все тем же своим излюбленным способом — дефицитом воды. Обычной пресной воды, столь необходимой некоторым видам химического производства и всем без исключения новым городам, где для тружеников трудной отрасли в сложных климатических условиях должны быть созданы комфортные условия.

В одном ряду с нефтью и газом как сырьем для химиков стоят соли, ассортимент которых очень богат, а запасы просто огромны в природных складах среднеазиатских пустынь. Одно из старейших месторождений поваренной соли в озере Куули на берегу Каспийского моря разрабатывается с конца прошлого века, а в наше время к нему добавились несколько других крупных соляных месторождений. Часть из них связана с руслом древнего Узбоя, часть прилегает к берегам Аральского моря.

Только в одном из месторождений — Карлюкском — запасен миллиард тонн соли, таким количеством почти сто лет может по вкусу присаливать пищу все население земного шара. Но, как известно, поваренная соль необходима человечеству не только для приготовления селедки или квашеной капусты. Минерал, торжественно именуемый химиками хлористым натрием, есть сырье для многих химических производств. В частности, для получения соды, хлора, соляной кислоты, едкого натра и многого другого, в чем нуждаются кожевенная, мыловаренная, электротехническая промышленность, металлургия, медицина, сельское хозяйство.

А хлористый натрий — только одна из многих солей большого пустынного набора. В нем есть калийные соли, необходимые для производства удобрений. В одном из месторождений, в Гаурдак-Кугитангском районе, калийные соли залегают мощнейшими пластами, этакими соляными пластинами толщиной от 200 до 1200 метров. Есть богатейшие месторождения сульфатных минеральных солей, то есть солей серной кислоты. Главный их источник — воды залива Кара-Богаз-Гол. Недавно белые или бесцветные массы одного из таких сульфатов — мирабилита, или, иначе, глауберовой соли, оставляемые волнами на берегу залива, просто отбрасывали лопатами за линию прибоя и отвозили на верблюдах подальше для сушки на открытом воздухе. Позднее сульфаты извлекали из рапы, то есть из насыщенного солевого раствора, так называемым бассейновым методом — высушивали рапу в сухих котловинах. Ну а сейчас, решив избавиться от капризов погоды, добытчики ценного сырья получают его в заводских условиях, высушивая рапу в особых печах. В числе потребителей мирабилита — производство красок, минеральных удобрений, бумаги, искусственного шелка, стекла, цветных металлов.

Если взглянуть на карту полезных ископаемых пустынных областей Средней Азии и Казахстана, на ней можно увидеть почти весь ассортимент условных значков: уголь и золото, медь и железо, лечебные грязи и свинец, сера и минеральные воды, титан и цинк. Кое-что собрано в недрах пустынь в сравнительно скромных количествах. Но есть ценнейшие ископаемые, которых в пустынях разведано не просто много, а очень много. Были названы соль и газ, к ним смело можно добавить уголь. В зоне пустынь и полупустынь Казахстана находится угольная столица Караганда и Экибастузский угольный бассейн, который один мог бы многие десятилетия снабжать топливом промышленность европейской части страны. Общая мощность экибастузских угольных пластов, то есть общая толщина многослойного угольного пирога, около километра. Важнейшее достоинство месторождения в том, что добычу можно вести открытым способом, недостаток — сравнительно низкая калорийность угля. Его невыгодно возить на большие расстояния по железной дороге. И главные проблемы, связанные с разработкой месторождения, сводятся к тому, как транспортировать энергию экибастузских углей: то ли сжигать уголь в топках мощных электростанций и пересылать по высоковольтным линиям электроэнергии в центр, то ли гнать по трубопроводам угольную пульпу, то ли превращать на месте уголь в синтетический бензин или, может быть, даже в водород, который рассматривается как одно из возможных топлив в энергетике будущего.

Есть в пустыне ценнейшее сырье, которое трудно отметить на карте — слишком много для этого понадобилось бы условных значков. Речь идет о материалах, потребляемых строителями. Как пишут в географической литературе, минерально-строительное сырье встречается в пустыне почти повсеместно и в неограниченных количествах. И действительно, какие уж тут ограничения, когда исходным продуктом для ряда случаев оказываются пустынный песок, известняк или гипс. Конечно, песок песку рознь, и в огромной песчаной массе особо выделяется прекрасное сырье для выплавки кварцевого стекла. Особое место занимает известняк, дающий сырье для производства цемента. На базе одного из месторождений цементного сырья вырос город строителей Безмеин, который сыграл важную роль в восстановлении Ашхабада после страшного землетрясения 1948 года. Сейчас там выпускается высококачественный портланд-цемент, а одновременно в республике разведаны новые богатые месторождения ценнейшего строительного сырья для цементных заводов.

Нельзя не вспомнить о таких важных подземных богатствах пустынных районов, как цветные металлы. Богатейшие залежи руд, в значительной мере сосредоточенные на пустынном севере, вывели Казахстан на первое место в стране по выплавке свинца, на второе место по производству меди и цинка. В некогда диких степях и пустынях, прилегающих к озеру Балхаш, как острова в песчаном океане, своего рода промышленные оазисы, выросли рудники, поселки горняков, крупные металлургические комбинаты. Многие наши современники, люди пожилого и даже не очень пожилого возраста, сформировавшие по картинкам в школьных учебниках представление о пустынных и засушливых степных районах, побывав в этих местах, наверняка захотят внести серьезные исправления в свою картину мира. Не одинокий охотник с беркутом или верблюжий караван претендуют на роль символа степей и пустынь, а нефтяные вышки, трубы медеплавильных заводов, великолепные автомобильные магистрали, благоустроенные современные рабочие поселки.

Среди полезных ископаемых, давших толчок развитию промышленности в пустынях, в числе первых должна быть названа сера. Не по масштабам добычи и, может быть, даже не по значению, а по особому импульсу оптимизма, который укрепил отношение к пустыне как к возможному мощному источнику, питающему промышленность. История серной эпопеи восходит к 1925 году, ее вдохновитель — академик Александр Евгеньевич Ферсман. О событиях того времени прекрасно рассказывает Борис Александрович Федорович в своей книге «Лик пустыни».

Страна нуждалась в сере, и было решено проверить сбивчивые и противоречивые толки о богатстве так называемых серных бугров, расположенных в загадочных, не исследованных в то время Каракумах, на расстоянии 250 километров от Ашхабада. Огромное расстояние, если учесть тогдашние транспортные возможности. Кроме того, не было известно, есть ли по пути аулы, есть ли колодцы. Но ничто не остановило энтузиастов — они «разыскали туркмена, знающего путь, собрали маленький караван и вопреки советам и предостережениям местных организаций тронулись в путь». Можно представить все трудности, которые выпали на долю смелых разведчиков пустыни. Но конец, который, как всегда, делу венец, был счастливый — группа А. Ферсмана привезла в Ашхабад серную руду, твердый песчаник, белые крупинки которого были сцементированы яркой канареечно-желтой самородной серой.