И даже то, что шеф не возражал против моего самоуправства, когда я принял Эльвиру в свою группу.

Эльвира… Вампиша, чудовищно сильная и быстрая, но лишённая почти всех магических способностей. Вампирша, не желающая причинять вред людям… Никто из низших Тёмных, прирождённых Иных или инициированных людей, таким быть не может.

Но изредка встречались упыри, чей профиль Силы не соответствовал обычному вампирскому. В конце концов, инициированным может быть не только человек, но и Иной — случалось, что слабый духом Светлый после укуса предпочитал не-жизнь смерти. И всех оперативников, использующих для поиска браконьеров настройку на Зов, предупреждали об опасности этого метода — бывали случаи, когда Светлый дозорный не выдерживал и становился настоящим вампиром. Грань тонка, и изначальный выбор может быть изменён. И кому-то могла придти в голову идея — обратить вампиршу к Свету… И получить второго бесцветного. Резерв — на всякий пожарный…

Господи, что же с ней сделали?!

— Хорошо, что ты сам всё понял, Александр, — Шеф не отрывал взгляда от крышки стола и лежащей на ней книги. — Не собираюсь перед тобой оправдываться. Поверь, у меня не было другого выхода.

"Я воюю уже тысячу лет, Следопыт. У меня нет ничего, кроме войны с Тьмой. Ты даже представить не можешь, скольких вас я уже похоронил…"

Может быть — слишком многих?

— Почему вы ещё в Дозоре, Светлый Твердислав? — негромко спросил я.

— Ты уже сам ответил, — Впервые за время разговора шеф поглядел мне в глаза. — Я здесь, потому что я — Светлый. Ты так любишь цитировать Кодекс — ну так вспомни и это: "Светлый не может объяснить свою склонность расчётом или модой — он просто не может жить иначе". Стать бесцветным я уже не смогу — и не захочу. Ты — сможешь. А вот захочешь ли — решать уже тебе.

Я молчал. Слова здесь были уже ни к чему.

Мы не можем использовать Светлые заклятия, снимающие проклятие и рассеивающие Тёмную Силу. Слишком велика мощь того, что пробудилось сейчас, и от нашего удара Пламя лишь сожмётся в комок — с тем, чтобы вспыхнуть вновь и пойти на город, как лесной пожар.

И нам придётся сделать Свет из Тьмы — ведь больше его сейчас не из чего делать.

— Как я должен действовать? — спросил я наконец.

Твердислав вздохнул.

— Инквизиция согласилась выдать нам халфера, — сказал он. — Твоя задача — забрать Серых у Инквизиции и направить его к эпицентру. "Воронка" над ним — это всё-таки инферно, одна из его разновидностей. Когда Пламя коснётся "воронки", произойдёт прорыв, и артефакт просто рассыплется в пыль. Если всё произойдёт именно так, как мы ожидаем, твоя миссия закончится. Если же нет — произнесёшь Слово Алхазура, наш последний козырь.

— А что будет с самим Юрием?

— Может быть, вся сила удара придётся на "пятку", и халфер потеряет все свои способности, но останется жив. Но может случиться и так, что он погибнет вместе с артефактом. Я не знаю. И никто не знает.

Юрий остановился в паре шагов от меня и неловко полез в карман за сигаретами. Достал их он не сразу: карман был набит под завязку — ключи, монеты, пара мятых червонцев, синяя тряпочка для протирки очков, нож… Какое-то время Юрий пихал свои богатства в другой карман, затем махнул рукой и стал просто выбрасывать под ноги.

— Сколько у меня ещё времени? — невнятно пробормотал он, зажав наконец в зубах сигарету и ловя её кончиком трепещущий огонёк зажигалки.

— Минут пятнадцать, — честно ответил я.

Юрий кивнул и глубоко затянулся. Рубиновый ободок тлеющего табака передвинулся к фильтру почти на полсантиметра.

— Я могу уцелеть? — выпустив струю дыма из ноздрей, поинтересовался халфер.

— Вряд ли. Скорее всего, меня тоже накроет. Вместе веселее, верно?

Он покачал головой:

— Нет. Если можешь — беги.

— Я — Светлый. Я за тебя отвечаю.

Юрий не ответил. Он сосредоточенно втягивал в себя дым, точно это было сейчас самым важным на свете занятием.

Примерно с минуту мы молча стояли у стены. Столбик горячего белёсого пепла упал на руку Юрия — халфер даже не шелохнулся.

— Знаешь… — неестественно ровным голосом произнёс мой спутник. — Я ведь часто думал — как это будет. Мне даже снилось однажды… А оно — вот так…

Я промолчал, но Юрий и не ждал ответа. Его аура пылала ярким жёлто-зелёным огнём пронзительной, невыносимой тоски.

— Вы… — откашлявшись, начал было Юрий.

— Мы позаботимся обо всех.

Юрий кивнул и одним дыханием вогнал в лёгкие остаток сигареты. Затем он поднял было голову, но почти сразу его взгляд снова уперся в асфальт под ногами.

Последний раз поглядеть в небо… Он не позволил себе даже этого, устыдившись патетики.

Сигарета мигнула в последний раз. Юрий щелчком отбросил обугленный фильтр.

— Пора, — хрипло произнёс он.

Я коснулся ладонью его плеча.

— Юр, мне очень жаль. Если бы я мог, пошёл бы сам. Но…

— Но из нас двоих проклят именно я… — перебил он, стряхнув мою руку. — Не переживай, Светлый! Всё нормально.

— Ни хрена не нормально! Это — наши дела, ты не должен был в них влипнуть!

Юрий криво усмехнулся:

— Но ведь влип же… Ладно. Даст бог, всё обойдётся. А если нет… Ave, Caesar, morituri te salutant!

Он поднял руку в дурашливом римском приветствии и зашагал к арке — туда, где над крышами билось Чёрное Пламя.

— Deadman walk! — обернувшись в последний раз, крикнул он мне и скрылся за углом.

"Смертник пошёл…"

Что было сил я хватил кулаком по стене.

Юрий Серых, наша живая торпеда, шёл к эпицентру Чёрного пламени, и тугая иссиня-черная воронка над его головой отсчитывала последние обороты до прорыва инферно. Юрия было уже не спасти.

Но собирались ли мы вообще спасать его?

По начисто стёсанным костяшкам стекала кровь. Горячие тяжёлые капли падали на землю.

Кровь… За последние дни я пролил её много — чужой и своей.

Искупит ли она хоть часть моей вины?

Неподвижный, как статуя, я стоял и ждал, когда схлестнутся две силы, и Тьма пожрёт Тьму.

Время почти остановилось. Я ждал.

Но всё равно, прорыв застал меня врасплох. Не знаю почему, но я ожидал, что он будет похож на взрыв — вспышка, грохот. Но не было ничего. Лишь мгновенная дурнота и короткая судорога в теле, точно чья-то невидимая рука на секунду сжала в кулаке мои внутренности, сжала — и отпустила.

И опустевшее серое небо Сумрака над далёкой крышей.

Я вздохнул и зашагал по следам Юрия, уже готовый к тому, что найду его тело — или не найду вообще ничего. Но может быть, он всё-таки уцелел при прорыве, и его можно спасти?

То, что я нашёл не лезло ни в какие ворота. На секунду мне показалось, что я попал в какой-то дешёвый боевик.

Пустырь под грязно-серым городским небом. Такие же серые крыши цехов вдали — казалось, они торчат прямо из чащи сухого бурьяна. Рытвины, расплывшиеся от времени колеи и сглаженные дождями кучи земли пополам со строительным мусором. И напротив друг друга — две группы людей, готовых к драке.

Ролевая игра по фильму "Бригада". Детский конструктор "Крутые разборки". Светлый авторитет Твердислав кинул предъяву бригаде Агона, забил стрелку, и сейчас перетирают базар, кто будет держать город… блин!

Свет и Тьма, кто сошёл с ума — я или все дозорные вместе?

Медленно, как в дурном сне, я подошёл к кучке сослуживцев и встал рядом.

— Что тут творится? — вполголоса поинтересовался я у Иллариона Яковлевича, оказавшегося рядом.

— "Воронка", — ответил доктор, лихорадочно подвешивая к пальцам криво сплетённые боевые заклятья. — Процесс ещё нестабилен. Чуть толкнёшь — и халфер погибнет зря.

— Ну и?

— По-моему, Агон не согласен с нашей идеей. Ему всё-таки нужна "пятка".

Глянув вперёд, я заметил на узкой полоске земли, разделявшей Дозоры, две фигуры — одну высокую, сухощавую, вторую пониже и помассивней.