Я бросила сочувственный взгляд на принца. Судя по несчастному выражению лица, он явно был не в своей тарелке, и не только по случаю задержки важного гостя. Что ж, быть королем не просто, и натирать задом металлическое сиденье самое меньшее, что требуется от правителя.

Прерванные нашим появлением разговоры возобновились, фальшивые улыбки засияли вновь, но в целом народ скучал и бросал тоскливые взгляды на двустворчатые двери ведущие в соседнее помещение. Не потому что оттуда должен был появиться Наблюдатель – нет. Там высшее общество ждали накрытые столы, и, по-видимому, только они по настоящему интересовали собравшихся.

Из толпы я сразу выделила несколько человек: грузного седовласого дядьку за пятьдесят, дерганного худого блондина к сорока, неприметного паренька лет двадцати пяти и роскошную шатенку неопределенного возраста, оголенную до неприличия. К ним стоило присмотреться в первую очередь, а в целом общество подобралось еще то. Практически каждое лицо можно было смело отнести для иллюстрации одного из смертных грехов. Лгуны, предатели, завистники, воры… Несчастные люди. Скорпионы в банке. Впрочем, именно то, что я и ожидала. Ничего нового, ничего интересного: мерзость, низость, грязь человеческой души. Страх отбиться от стаи, не успеть урвать кусок…

Гулкий тревожный звук гонга прервал мои раздумья, возвестив, наконец, о прибытии ожидаемой персоны.

– Благородный ирье Риан Керш, – громко возвестил важный слуга, стукнув тяжелой деревянной тростью об пол. – Наблюдатель Альянса Альды.

Разговоры смолкли. Народ расступился, и по образовавшемуся живому коридору, печатая шаг в полной тишине, к трону приблизился доверенный человек союза двенадцати государств. Лицо надменно-холодное, тяжелые прямые светлые волосы падают на плечи, желтые глаза смотрят прямо, спокойно, с едва читающимся вызовом. От засоса, которым я украсила его шею неделю назад, остался едва заметный розовый след.

"Вот, черт!", – у меня в груди что-то неприятно екнуло…

Официальная часть встречи оказалась до смешного короткой. Это не Кавадос, где одно скромное приветствие растягивается на полтора часа. Наблюдатель, скользнув по всем присутствующим безразличным взглядом, остановил свое внимание на принце, – отчего тот смутился и растерялся еще больше, – принес ему свои соболезнования по случаю потери родителя и скучным голосом сообщил то, что и так все знали. До заседания Совета Альянса по вопросу престолонаследия Орнизана и назначения регента, а именно в течение месяца, Наблюдатель с завидной регулярностью будет мозолить всем глаза, держать руку на пульсе внутренней и внешней политики страны, и выступать гарантом безопасности наследника престола. Хотя последнее конечно было громко сказано, просто, если с принцем что-то случиться, в стране объявят военное положение, введут войска соседних королевств и полностью отстранят нынешнюю правящую верхушку.

Наблюдатель подчеркнуто обращался только к Нолану, остальных людей на тронном возвышении для него не существовало(что не могло меня не радовать). Рагдар к подобному пренебрежению отнесся внешне спокойно, но я чувствовала его раздражение, словно оно было разлито в воздухе. В ответ на речи представителя Альянса Нолан пробормотал пару ничего незначащих обтекаемых фраз с благодарственным уклоном и притих, тогда Аджей и перехватил инициативу. Говорил он громко убедительно и даже красиво, народ против воли смотрел ему в рот. Я не вслушивалась в слова. Они всегда мало значили, мне нравилось звучание голоса, его окраска, темп речи, гладкость фраз. И когда герцог закончил говорить, я испытала нечто очень похожее на разочарование.

– Альянс признает за вами право на временное регентство. – Голос ирье Керша тоже был весьма не плох. – Свидетельство Епископа Иверри – достаточно серьезный аргумент. И я надеюсь, что наше сотрудничество будет плодотворным.

– Если Альянс в вашем лице будет объективен и справедлив, иначе и быть не может.

– Еще ни у кого не было причины ставить под сомнение объективность и справедливость Альянса. Прискорбно, если наше общение начнется с недоверия.

– Бесспорно.

Короткий вежливый диалог, а сколько подтекста. Что-то мне подсказывает, что друзьями им не быть…

Обмен любезностями завершился, и вечер покатил своим чередом: застолье, разговоры, танцы. Я провела время с пользой, удачно совмещая выполнение своих обязанностей и знакомство с местным обществом, благодаря кратким сжатым справкам, получаемым от Гвиоля, в ответ на мой интерес к той или иной персоне.

С возрастом грузного седовласого мужчины, привлекшего мое внимание еще в тронном зале, я не ошиблась. Ему было пятьдесят два года, и являлся ирье герцог Вариян Радон троюродным дядюшкой нашего принца. На лице королевского родственника явно читалась неудовлетворенность жизнью в общем и тяга к широким горизонтам в частности. Говорил он слишком громко, и требовал к себе постоянного внимания окружающих его людей. На временного регента ирье Радон смотрел с плохо скрываемой ненавистью, и, – я была уверена, – видел себя на его месте.

Адор подтвердил мои догадки, сообщив, что герцог Вариян – один из основных противников Аджея. Назначение покойным королем другого приемника стало для Радона серьезным потрясением, вылившимся в грандиозный скандал, который, если бы не явный численный перевес на стороне Рагдара, вполне мог закончиться кровопролитием. С тех пор Вариян во дворце не показывался, но шпионы Аджея сообщали, что он развернул активную деятельность среди других благородных, убеждая их принять его сторону, а так же готовил почву, распространяя в массах нелицеприятные слухи о временном регенте, – правда, безуспешно: Рагдар успел его опередить, и народ относился к новому правительству даже лучше, чем к покойному королю.

Худой дерганный блондин оказался бывшим военачальником, что несколько не вязалось с его внешним видом. Я привыкла, что главнокомандующие в большинстве случаев выглядят подобно грубо вырезанным из дерева человечкам: крупные, грузные, без эмоций и мозгов, с прямым черно-белым взглядом на мир, – так уж сложилась, солдатская жизнь наносит свой отпечаток, даже если не живешь в казарме. Внешность ирье Бальтазара Нагори же говорила, что думать он умеет, и делает это даже чересчур часто, а эмоции в нем бьют через край.

По словам Адора к своему отстранению от занимаемой должности Нагори отнесся спокойно, –ограничившись лишь перевернутым столиком с чайным сервизом, – и присягу временному регенту принес. Из-за своего взрывного характера поддержки среди младших чинов он не имел, не говоря уже о простых гвардейцах, поэтому армия тихо и благополучно перешла под командование Лагри, и опасности восстания с этой стороны не существовало. Однако Рагдар считал необходимым держать Бальтазара перед глазами, и в родовое поместье его не отпустил, назначив советником по внешней политике, к советам которого почти не прислушивался.

А вот мой интерес к Трин Тиро, – неприметному юноше, – Гвиоля озадачил.

– Что ты в нем нашла? – удивился Адор.

– Кто он? – вместо ответа спросила я.

– Никто. В прямом и переносном смысле. Потомок древнего обнищавшего рода. Не наследник даже. Своего дома у него в столице нет, насколько мне известно.

– Как же он оказался при дворе?

– Традиция. Дань уважения предкам… или еще что-нибудь в этом роде. Не знаю. Его сиятельство еще не успел поменять этот порядок.

Я хмыкнула. О, да! Аджей все переделает сообразно своим взглядам, и совсем скоро прихлебателей у трона поубавиться.

– Чем Тиро тебя заинтересовал? – все не унимался Гвиоль. – Он ни с кем близко не общается, а охотников искать его расположения нет и подавно. Следовательно, связей у него никаких. Выдающихся способностей тоже не наблюдается. Тихоня и хлюпик. Меч только для красоты таскает… Хотя… – Адор задумался, – такие как правило оказываются отличными пешками в чужой игре… Хорошо. Я присмотрюсь к нему повнимательнее.