Гадали теперь и в особом управлении ФСБ, в компетенции которого входила операция 'Сибирский феномен'. Не существовало на земле больше ни Ревизора Сибирского региона майора Протонова, ни бригады в Шумени, ни наблюдения за Истребителем. На лицо был труп Протонова (почему-то найденный в горсаду Сокольников), обгорелое тело Ломакина, прошедшее пустую экспертизу. Был живой и невредимый Истребитель! И пропащие души Филина и Черемухи. Что осталось? Ликвидировать парня и потерять остатки или направить новую группу 'топтыгиных'? Где осечка, в чем промах?

А на носу выборы нового президента! Стоп. Кто сказал 'нового'?! Взять его! Выборы Президента. Просто продление срока. Да, да! Просто-просто!

Кто теперь на очереди? Ведь в Системе долго не работают! На одном месте не застоишься! Или туда или обратно! Скорее всего - обратно! Сейчас годик Барсуков, а дальше?.. А остальные? Отделы, подотделы, 'внештатники'. Полковники, 'подполы', майоры, 'вольные стрелки'. Куда?

Ответственность за операцию и за Истребителя лежала на полковнике Шулепове. Кто еще знает об этом? Полковник Субботин, подполковник Мальцев, майор Никитин. Еще капитан Лысенко и звено диспетчеров-связистов, техники и... все. Ни бухгалтерия, ни 'завхозы', ни транспортники. Парсуков! Сам шеф в курсе всех событий! Ну, не всех, допустим, но главных!

Полковник Шулепов, режиссер и постановщик операции в Сибири, человек, прошедший семь кругов Ада, неподвижно восседал за полированным столом своего кабинета. И все соображал. Когда-то он потерял Бондаря, теперь Филина! Истребителя он отдать не мог! Любой ценой!..

С Чисткой родного города пришлось на время подождать. Суетились и путались под ногами сотрудники Шуменского управления ФСБ, РУОП и 'двойки' антитеррористов. Прибыли из Москвы на помощь коллегам агенты ФСОТ. Пуще прежнего охраняли своих боссов службы безопасности, мучились частные детективы и сопели в тяжелой работе доверенные люди Подпола.

Поэтому Никита засел, притих, выключился, как стиральная машинка. Оставшиеся 'ДЕСЯТНИКИ' до того были напуганы, что собрали вокруг себя целые армии телохранителей и помощников. И по слухам платили им по две-три 'штуки' в месяц. 'Зелёных', понятно! Но уже не все охранники получили полное месячное жалованье! Некоторые не успели...

Филину сделали операцию. Знакомый врач. Главный хирург поликлиники 'Геолог'. Знакомый по матери, но и небезызвестный Никите. Когда-то убирал гной из гайморовых пазух. Хороший человек. Помог и сейчас.

Извлекли две пули от 'Ингрэма'. Залатали. Прописали. Конечно, все конспиративно! И платно. Об этом Топорков позаботился сам. И купил хирург на гонорар автомобиль 'ГАЗ-31029' в люксовском исполнении. И забыл про операцию, нарочно забыл! Как просил клиент.

А раны Филина заживали. Как на собаке. Калач то тертый!

Никита изредка встречался с Сазоновой, имел ее по несколько раз за вечер. И всякий раз натыкался на встречное желание с ее стороны. Скачки были просто обалденными! Старше парня почти на десяток лет Сазонова совсем не ощущала разницы в возрасте. К тому же ее застоявшаяся плоть требовала помощи. Истребителя она полюбила откровенно! Понимая, что ничего кроме траханья и безумных ласк ей не светит, она смирилась с этим и на большее не рассчитывала. Теперь ей нужен был только Никита и для ЭТОГО тоже!

И опять же, приходя вечером домой или просыпаясь утром, Никита окунался в интимный мир сладострастия, где помощницей ему становилась молодая жена. С Татьяной все происходило чуть по-другому, иначе, более нежно и волшебно. Этой девушке парень отдавал все до капельки! И не чувствовал угрызения! Он ее любил, как никого. И любил только ее, с остальными был обычный спортивный секс.

Время вынужденного 'отпуска' совпало к тому же и с защитой дипломных работ.

Рано утром девятого июня Никита с Татьяной прибыли в институт в полном вооружении: папки с черновиками, тезисами и 'шпорами', чертежи, документы, деньги.

Восхитительный модный костюм парня смотрелся даже одинаково модно и красиво с бежевым, дорогим, французским жены. Все так и падали штабелями перед этой парочкой, шагающей по коридорам института в сторону кафедры! И бурно приветствовали! И завидовали.

Сначала защищалась Таня, а Никита, надо сказать, юлой вертелся возле двери, но когда она вышла с оценкой 'отлично' и привела в восторг всех товарищей-однокурсников, парень чуть смутился. Ничего себе! Он, знаете ли, платил большие 'бабки', чтобы ему поставили 'пять', а она сдала сама! Эту мысль Никита, видно, воплотил вслух, и жена засмеялась. Они поцеловались, и во втором заходе пошел Топорков.

Защита вообще пролетела незаметно. Краткий рассказ о капремонте на нефтегазовых месторождениях Нового Уренгоя, проблемы, их решение, ноу-хау, выводы. Затем вопросы. Ответы. Подведение итогов и...

- Отлично, конечно же! А как вы хотели?! - констатировал свой выход Никита и при всех крепко поцеловал жену в маленький розовый ротик.

- Везет! - кто-то сказал из толпы.

- Счастливые! - вздохнул другой.

- Сегодня устраиваем грандиозную пьянку! Кто не согласен, прошу покинуть ряды! - воскликнул Топорков, обнимая радостную Татьяну.

- Денег нет!

- Ой ли, мужики, неужели не скинемся?! - обратился Никита к товарищам.

- Устроим! Найдем! Сделаем! - закричали те, кто уже защитился, и те, кому еще предстояла экзекуция.

Так и решили. А затем так и сделали!

Вечер провели вместе с преподавателями (лучшими, разумеется!) в ресторане 'Факел', рядом с институтом. Желали и поднимали тосты за многое: здоровье, долгую безбедную жизнь, будущие встречи, за отмазку от армии, хорошее рабочее место где-нибудь 'повыше'. Под конец вечеринки за то, чтоб таракан дополз до щели! Когда начали отваливаться первые перепившие, Никита и Таня 'свалили' с ресторана. Навеселе, буквально обожравшиеся, натанцевавшиеся и уставшие добрались они до дома. Сил на долгие прелюдии уже не было, поэтому занялись французским сексом, после чего тотчас заснули. И спали до полдвенадцатого следующего дня.

За четыре дня до выборов президента Никита встретился с Агеичем. Старик, как обычно сидел в своем кресле-каталке и что-то конструировал.

- А-а, Никита?! Здравствуй, здравствуй! Проходи, рассказывай. Наливай чаю, там в хлебнице бублики.

- Бублики я люблю, - сказал парень, чтоб не обидеть старика, - а я тут печенье, кекс, конфеты принес! Будем?

- Давай!

Они расселись напротив друг друга и, пошвыркивая индийский чай, тепло и спокойно болтали о жизни. Затем перешли на тему выборов. Чай пошел по третьему кругу, кекс умяли, печенье подходило к концу.

- Я за Сюганова! - начал Агеич, подняв брови и потирая нос. - При коммунистах родился, при них же, христовых, жил - и умереть можно с ними! А ты, сынок?

- Я бы, Агеич, с удовольствием поставил крестик в нижней клеточке, где 'против всех'! Но считаю такой выбор бессмысленным, пустым, никчемным! Пришел голосовать - так голосуй, иначе проиграешь!

Никита заулыбался, повторив известную в стране телефразу. Тупой, по его мнению, призыв. Но что поделать - платят деньги, так придумывай что-нибудь в пользу предвыборной компании. Пусть глупо, но зато запомнили в стране все - от мала до велика!

- Я, Агеич, за нынешнего буду стоять! - вдруг сказал Никита.

- Ух ты!

- Да вот! Я во все прошлые разы за него отдавал голос и сейчас буду также! А причин много, в принципе, как и ошибок! Конечно, главный его промах - Чечня! Да еще задержки зарплаты. Невиданные! Но посуди сам, Агеич, придут новые - новый дележ, новый грабеж, новая программа! И опять заново! Я тоже родился при ЭТИХ, большую часть жизни при НИХ провел, но что я еще могу сказать?! Не знаю, кто и лучше! Пусть будет так, как есть! Голосуй - и победишь!

Впоследствии эта фраза не раз будет мелькать на экранах телевизоров и в динамиках радио. И, кажется, будет носить какой-то двойной смысл. Так или иначе, она тоже явится не лучшим лозунгом предвыборной компании!