Топорков выкатил 'урал' на крыльцо, подтащил тело раненного и попытался взвалить его на беседку.

Около дома Тихомирова истошно кричали, пиликала сигналка противоугонки чьей-то тачки, гудели клаксонами 'жигули'.

С третьего раза взмокший от усердия и спешки парень посадил Филина на велосипед, встал рядом, побежал, разгоняя его по тёмной, неровной тропинке, асфальтированной лет десять назад пьяным водителем катка. Раз - и ловко запрыгнул на багажник, примыкающий к беседке сзади. Надо согласиться, ехать было более чем неудобно. Спереди грудь и лицо подпирала спина вялого Филина, осевшего на руль 'урала', задница Никиты елозила по острым железякам, руки еле-еле дотягивались до рукояток руля. Ноги, проваливаясь и попадая в колеса, с трудом крутили педали. Конечности же Филина вовсе мешались и бились о каркас велосипеда.

Но они ехали! Удалялись от злополучного и опасного района.

Маршрут Топорков выбрал тоже заранее, как и все, что он придумал для ликвидации Тихомирова. Темным, заковыристым переулком, отделяющим какие-то сараи и гаражи от 'хрущевок' трущобного квартала, парень рулил минуты три и попал на бетонную дорожку, спускающуюся с горы к речке Вонючке. Так ласково называли горожане приток Туры, ну а последнюю знают многие в Сибири.

Вниз мчались, как на крыльях. Крики, гудки и рев сигналок остались давно уже позади. Теперь стояла мрачная и неприветливая, черная тишина. Темнота - залог успеха! Так часто любил повторять Никита Топорков. Так думал он и сейчас.

Так как в гору колесить он уже не мог, то пришлось бросить велосипед в кустах. Недалеко обозначился пункт ГАИ. Там сейчас тормозили весь автотранспорт, следующий мимо них. Шухер сейчас поднимается невообразимый! Теперь куда? Ведь его вывозить надо поскорее! Мешок дерьма!

Никита со злостью пнул лежащего около ног Филина. Тот замычал. Где-то парень слышал, что в таких ситуациях нельзя давать пострадавшему терять сознание. В других источниках переворачивали это мнение и советовали вырубить потерпевшего на время. Никита снова саданул стопой Филина в бок. Сдался ты мне, мудила! Больно?!

Парень огляделся. И сразу заметил лодку в маленькой городской речушке.

Через пять минут продирания сквозь кустарник и ветки ивняка они очутились на грязном топком берегу Вонючки, рядом с лодкой. Старая посудина оказалась дырявой, без весел и с отломанным верхом правого борта, но спастись на ней было можно.

В половине двенадцатого беглые мирно покачивались в облезлой лодчонке на темной поверхности реки Туры. 'Крейсер', как назвал Никита предмет их спасения, медленно плыл по течению в сторону моста, строго соблюдая правостороннее движение. С берега их заметить было невозможно из-за мглы и высоких деревьев по склону реки. Что касаемо моста - Топоркову было наплевать - там лодка никого не интересовала. Барж и буксиров не наблюдалось. А потому лодка преспокойно неслась полмили в час по краю Туры. Только Никита по пояс находился в воде, держась за корму руками, частенько надавливая корпусом на борт 'крейсера', чтоб другой не зачерпнул. Филин изредка ворочался на грязном дне лодки, наполовину скрывшись в воде. Дыра в днище делала свое!

К четверти первого причалили к двум связанным пустым бочкам. Скинув консервную банку с засохшими червями в реку, обдирая одежду и кожу, ежеминутно отдыхая, выбрались на сухое, скрытное место.

В начале второго ночи Никита доставил Филина к квартире Черёмухи. На такси, затем снова вкруговую на тачке частника, там опять поймали 'извозчика', до места пешком, как два собутыльника. Всю дорогу от реки от них разило дешевым крепленым вином, купленным Топорковым в первом попавшемся ларьке. Для конспирации и дезинформации, если что!

Скинули лишнюю одежду, засыпали следы антисобачьим порошком из рюкзака парня, и явились к Сазоновой полуголыми и полумокрыми. Та чуть концы не отдала, завидев напарника-невидимку в объятиях 'объекта'!

Естественно, Никита все время держал Черемуху под прицелом 'Ингрэма', бросив Филина и несколько фраз эфэсбэшнице. Карпова, потерявшего много крови, раздели и сунули в ванну, включив холодный душ. Затем разлепили ему руки, рот, обмыли, обтерли и перебинтовали, сделав укол. И прежде чем тот уснул или почти умер, он успел перекинуться несколькими фразами со своим вредителем и спасителем.

- Тебя и тебя прошу об одном, дорогие мои! - обратился Топорков к сотрудникам ФСБ, сидящим в ванной. - Вас подставили и начнут убирать. Меня, вероятно, тоже. Все записано на пленке, если можно назвать так спецпроволоку! Сами разберетесь. Короче, чтоб никаких выкрутасов, спасения 911 и побегов! Вы теперь мои большие должники, оба! Да еще и Ломакин в придачу! Твоей хаты, Черёмуха, не знают! Пока. А вот Карпову и Ломакину уже нельзя быть 'дома'! Теперь ваш командир и Ревизор я, понятно?..

- Подожди, Истребитель! А кто нас это... того? - откинув челку русых волос, Черемуха сморщила лоб.

Только тут парень разглядел женщину получше. Светлые крашеные волосы, стянутые сзади в пучок; приятное чистое личико, хоть и заспанное, тонкая талия гимнастки, стройные жилистые ноги, и при всем этом маленькие, с кулачок груди. Даже меньше, чем у Татьяны.

Топорков отогнал мысль о любимой и желание по отношению к Черёмухе.

- Ваш Ревизор!

- Протонов? Майор?! - воскликнула Сазонова.

- Вот он, сука! - промямлил Филин и сжал губы от накатившей волны тупой боли в перевязанной голове.

- Так как же теперь... что же сейчас нам... Сережа?! - Черемуха изогнулась и скривилась в недоумении.

- Замолчи! - рявкнул Филин и выдохнул. - Истребитель, тебе информация! Сможешь ты или нет - твои проблемы...

-... И ваши тоже! Говори, - добавил Никита, уперев спину в стенку коридора.

- Этот ублюдок сегодня улетает в Москву с докладом о ревизионной проверке и исходе контрольной работы... у него билет на утренний рейс.

- Сейчас час пятьдесят пять! - взглянул Никита на свои часы.

- Все! Дальше решай сам. Ты же умный парень!

Филин опять застонал. Лекарство начало действовать. Черемуха вскочила, но напарник успел сказать:

- За нас не волнуйся! Без выкрутасов. Если что, Воровского 248, комната 116. Мы там... мы будем тебя ждать! Верь нам! И я надеюсь на тебя, Истребитель!

- Будь спок, служивый, обернусь вмиг! - сказал парень и кинулся к телефону.

Через справочное он узнал все, что хотел. Рейс на Москву стоял на 7.45. Через четыре часа ему нужно быть в самолете. Никита взъерошил рукой волосы и задумался.

- Истребитель... Никита! - крикнула Сазонова из ванной.

Топорков рванул туда. Филин отключился, а Черемуха тихо плакала, пытаясь улыбнуться вошедшему парню.

- Ты ведь не кинешь нас?! Ты ведь поможешь?! Он так и сказал напоследок: 'Он поможет!' Никита, что же это...

-... Я вернусь, красивая моя, обязательно вернусь! - Никита наклонился, нежно поцеловал Черёмуху в губы (иначе бы он не выдержал!) и устремился к выходу.

До самолета оставалось ровно двести сорок минут...

Часть 2

В чрево столичного ДК 'Октябрь' Никита Топорков попал без особых трудностей. Вот только пришлось рискнуть фотографированием своей загримированной физиономии. На вахте два ВОХРовца попытались остановить его, поэтому парень предъявил удостоверение сотрудника ФСБ Колонкова (когда-то Бондаря).

Конечно, можно было легко снять Протонова из ствола или подорвать его при входе, но слово 'батут' оказало какое-то магическое, манящее действие на Топоркова. Он разыскал зал отдыха с примыкающей к нему сауной и серо-зеленый, спортивный снаряд. Нужно было торопиться.

Ему до фени, что охрана ДК запомнила его! Ему безразлично возможное присутствие 'топтунов' и агентов спецслужб! Это Москва! Он сделает задуманное, а там ищи, свищи его!

Никита на миг вспомнил, как быстро пролетели эти полдня: звонок родителям, разговор с отцом, просьба о помощи, безбилетный (как в детстве и юности) перелет в кабине с экипажем, слежка за майором и встреча того с дочерью утром в детсаде, упоминание о батуте и доме культуры 'Октябрь'. Как хорошо, как чудесно все складывалось! И неприметный 'клоп' под воротником Ревизора, и смена такси и частников, вовремя попадающихся под руку, и разговор с девочкой, отлично прослушиваемый Никитой.