у февраля твое лицо

и я не могу его вспомнить

кто-то входит в комнату

и живет в ней

занавески опущены

тихий снег за окном

мокрые ветки

в ложке плавится солнце

в стакане талая вода

твой двойник

не раздеваясь

садится на край кровати

не заставляй меня

возвращаться сюда

я устал

на его рукаве

никак не растает снег

прозрачные пальцы

дзинь помешивая

приподнимая голову

тебе нельзя говорить

твое тело

еще не сложилось

из растворенных

в весеннем воздухе

элементов

снаружи кажется

в доме никого нет

иногда за стенкой

едва заметное движение

это меняются местами

месяцы близнецы

февральские

перепады температур

потом слабость

под дверью письма

звуки проникают сюда

прошлогодними

ответа не нужно

разделить нас

на до и после

вытянуть

шерстяные нитки

боли и радости

растащить соринки

каждого дня

разобрать по зернышку

оставить чистое

пустое место

пока не наступило утро

пока еще темно

вот она

муравьиная работа

зимы

дни стали длиннее

они не умещаются на столе

для нас больше нет

ни времени ни места

задетые локтем

разноцветные склянки

падают с крыш

капает мутно-зеленое

аптечное лето

цветущее желтой пыльцой

беспамятства

изредка

на уровне наших глаз

солнце

наискосок через весь двор

на десять лет назад

на двадцать

по колено в траве

идущее к себе солнце

прошлое

связало нас

спина к спине

распятые на колесе

упрямцы

повторяем что видели

небо и землю

больше не нужно

ничего

отражения

блики по стенам

затопленной комнаты

мы открывали окна

и город перевертывался

продетый в кольцо

раскачивался на нитке

над ладонью неба

между да и нет

город корабль

пришвартованный

к ручке двери

уходил под воду

со всеми своими

лестницами

дворцами

и колокольнями

под нами залив

архипелаги крыш

перевернутые лодки

в водовороте

пенятся щепки

сталкиваются

тонут

подводный колокол

раскачивается

в темноте

забыть

силы уже на исходе

просыпаюсь от слез

небо вырезано из жести

острые края крылья

птицы над городом

мечутся оглушенные

ударной волной

птичий крик

неизлечимой

отрезанной земли

смятые теплом

комки перьев

превращаются на лету

в грязный снег

выходим из дома

прикрывая глаза

ладонью

пустые улицы

обрывки газет

отчетливо каждый

прожитый день

не сговариваясь

прячем улыбку

вместе до угла

дальше

начнется весна

Я помню лето

Хотя говорят, что меня тогда

Еще не было на свете

Но какое это имеет значение

Помню изрытый песок

На плоском речном берегу

Волейбольную сетку

Радиомачту

Мороженое

Одеяло в клеточку

На котором лежит газета

Панамка с двумя пуговицами

И пачка папирос.

На вышке свистят

Мяч опять уходит вверх

В замедленном падении

Перевертывается небо

Самолет, верхушки сосен

Дачный поселок

И воланчик, зацепившийся за ветку

Падает в траву

И теряется навсегда.