Поэма
1. «Зимой в снеговом сугробе…»
Зимой в снеговом сугробе,
Прижавшись к чугунным дверям,
Две жизни скрестились — за обе
Ответ Всевышнему дам.
Как в марте и как в июле,
Пятнадцатого января
Все то же: свистящие пули,
Сияющая заря.
И на мостовой, без ответа,
В бреду, в темноте, в снегу,
Смешенье мрака и света,
Прощание на бегу,
С грохотом бьющие в камень
Осколки вдоль мостовой,
Северных звезд над нами
Свет призрачно-голубой,
И вот пароходам навстречу —
Босфор, берега и поля,
Огни, как пасхальные свечи,
Не русские тополя…
2. «— “Дано вам: чудное счастье…»
— «Дано вам: чудное счастье,
Страны и города,
Господь на неравные части
Свои разделил стада.
Одних пасет Он железным
Жезлом, и будет пасти,
А детям своим любезным
Открыл иные пути.
Благословенья, проклятья,
Любовь и ненависть там…
Он дал и пищу и платье,
И слезы соленые нам;
Но он окропил нас свободой,
Вывел нас на простор,
Израиль новый, — Исхода
Неугасимый костер».
…В темной комнате глуше,
Долог и труден путь,
Ночью проснешься: слушай,
Прошлого не забудь!
3. «— "За что, такое нечестье?..»
— «За что, такое нечестье?
Зачем Ты одних увел
В прекрасные земли, за честью,
Где ревет прежний орел,
Где в сумрачном мире видений
Вне времени воскрешена
Былая Россия, где тени
И славные имена?
Ты, жнущий незримый нивы,
Что дал России, когда
Степные стремил разливы
В разрушенные города?
Ты слал удар за ударом,
Смертью дышал, свинцом,
Белым вставал пожаром
На западе пред концом.
Ты был в огне Перекопа,
Ты был под Варшавой — и вот
Смятенье, голод, — потопа
И ныне земля твоя ждет».
4. «Но падают золотые…»
Но падают золотые
Оттуда, с неба, лучи.
Шумят, как прежде, в России
Источники и ключи.
И снег в октябре ложится
На взрыхленный чернозем,
И зверь полевой и птица
Не ведают ни о чем.
Не знают, теперь какие
Охотники ходят им вслед,
Не знают о том, что — Россия —
Имени больше нет.
Над рельсами и поездами,
Над трактом и полотном,
Над тракторами, бороздами,
Над телегой, крытой рядном,
Все та же сегодня клубится
Довоенная летняя пыль.
Степь таврическая. Жнец и жница.
Пролетающий автомобиль,
Где с портфелями на коленях,
Партработник в дорожных очках
Мчит начальством… И ветер на Сене,
Дождь на улицах, на площадях,
Где, чуть свет, что ни день, в непогоду
Жизнь я рву по часам, по гудкам —
Проклинаю мою свободу,
Ничему не кланяюсь там.
Не молюсь, не верю, не вижу
В темном будущем — и потому
Так люблю я, так ненавижу
И так страшно — близок всему.
«Сияющий огнями над Невой…»
Опасаясь беспорядков, Николай I велел
срочно перевезти тело Пушкина в Тригорское.
В спешке взяли слишком большой гроб,
и всю дорогу тело колотилось о стенки гроба.
Сияющий огнями над Невой,
Смятенный город — ропот, плач, волненье.
Двух черных троек топот роковой —
О, эти дни, которым нет забвенья!
Фельдъегерь бешено кричит во тьму
Ругательства — усталость, холод, злоба,
А он в гробу колотится: ему
По росту не успели сделать гроба…
И этот стук, России смертный грех,
На нас — на «будущих и бывших» — всех.
Командарм
Командарм под стражей, под замком.
Часовые МВД кругом.
Завтра рано утром повезут
Командарма красного на суд.
— Ты предатель родины и вор,
С заграницей вел ты разговор,
Ты с собакой-Троцким яму рыл,
С мертвым Каменевым ворожил!
И увидел командарм — в дыму, в огне —
Как он лихо мчался на коне,
Как он перед строем гарцевал,
Шашкою отмахивал сигнал.
— Помнишь, помнишь синий поезд твой,
Ярко-красный флаг над головой?
Как равнялся конный строй, пыля,
Как гудела, как тряслась земля,
Как сплеча рубил ты, разъярясь,
Как поляков втаптывал ты в грязь,
Как для белых наряжали взвод
Вывести их начисто в расход?..
— Упадешь ты так же, руки врозь, —
С головой простреленной насквозь!