III. Кофейня
Какое кофе вкуснее:
В этой кофейне,
Или то, что готовят на нашей родине?
Персия славится коврами,
А пятна солнца
На мостовой около кофейни,
Разве не лучше?
Музыка:
Играет на чашках захожий фокусник.
В другом углу
Сколько разговоров
О султане, о его политики,
Как много слов
Об успехе сегодняшнего базара!
Милые!
Люди не лучше, чем пыль на солнце;
Но отчего
Сегодня
Вспомнил я
Голоса близкие сердцу:
Матери, друзей, возлюбленных…
И последний вздох
Умирающего отца…
«Мне в юности казалось, что стихи…»
Мне в юности казалось, что стихи
Дар легкий и прекрасный. В сменах года,
Весны и лета, в звездах, в силе ветра,
В прибое волн морских — везде, во всём
Создателя пречистое дыханье,
Высокий строй Его, — и счастлив тот
И праведен, кому дано от Бога
Быть на земле поэтом…
— Горький дар,
Скажу теперь. Я ничего не знаю —
Ни ближнего, ни Бога, ни себя,
Не знаю цели, а призванье это
Безумие, быть может.
О, когда б
Нашел я силу до конца поверить,
О, если б мог я, если бы сумел
Отвергнуть суету, уйти в пустыню,
Туда, где в первозданной простоте
Сомненью наше чувство неподвластно,
Где наша мысль осквернена не будет
Тщеславием бесплодным, где любовь,
Как высота нагорная, от века
Для чистых сердцем, для любимых Богом,
Для верных навсегда утверждена.
И вот, опустошен, в который раз
Смотрю на небо летнее ночное
Над улицей. Пустынно и темно.
Прозрачен воздух. Сыростью и тленьем
Из парка веет. Спят мои враги,
Спят и друзья. Сияют ярко звезды.
Любовь
Вдруг темнота — приходит ненастье,
Вдруг восходит луна в сентябрьскую ночь,
Бессмысленно так же, как бессмысленно счастье,
Ничего нельзя, ничем не помочь!
Любовь! Срываются вдруг народы
Вслед за Еленой, Троя в огне,
Меч бьет о меч, кровью красятся воды,
Голуби летят в вышине.
Сквозь тысячи лет, сквозь стены преданий
Как мне пробиться, чтоб только свое
Узнать, проверить? — Любовь и страданье,
Смерть и любовь — одно острие.
Смерти и тленья в гробу страшнее
Встреча вновь, через несколько лет.
«Эта?» — Что ей сказать, не краснея,
Когда сердцем сразу найден ответ?
«Эта?»… Иль все — только бред бессвязный,
Привычка и поза, обман, расчет,
И Гамлет наступит на безобразный
Пожелтевший череп. Время течет.
«Любовь — это миг упоительный. Розы
Цветут на морозе, румянец горит,
Сияют огни, туманятся грезы»,
Снег сверкающий стелется на гранит.
Наталья Гончарова, с вашими чарами!..
Лопухина, в ваш блистательный круг!..
Эльбрус дымится. Северными Стожарами
Весь горизонт освещается вдруг.
Разве не удивительно, разве не человечно? —
И он, и такой, был слаб и слеп,
Был, как мы… Так делалось вечно, вечно.
Это — гроб Абеляра, это — Джульетты склеп,
Это — Сократ на «Пире», что с Диотимой решали
И ничего не решили, и спор их начнем мы вновь
О том, что выше счастья, добра, печали —
Любовь.
«В колодец с влагой ледяной…»
С.К. Маковскому
В колодец с влагой ледяной,
В глубокий сон воды безмолвной,
Осколок, брошенный тобой,
Врывается, движенья полный.
Он с плеском падает глухим,
Сверкает вихрем брызг летящих,
И гладь, разорванная им,
В кругах расходится блестящих,
Вскипает звонкою волной.
Но истощается движенье,
И на поверхности покой
Сменяет гневное круженье.
А там, на самой глубине,
Куда ушло волны начало,
На каменном упругом дне
Она ещё не отзвучала.
И не исчезла без следа.
И долго, затаив дыханье,
Обиды не простит вода
В суровом холоде молчанья.
«Мне снилось: я под дулом пистолета…»
Мне снилось: я под дулом пистолета;
У самого лица холодный ствол.
В подвал врывался терпкий запах лета,
В висках стучало, колыхался пол.
Вот — затряслось. Вот — в сторону рвануло.
Подбросил ветер волосы мои,
Качнулся череп, тело вниз скользнуло,
Как сброшенная чешуя змеи;
Расстрелянное трепетало тело,
Хлестала кровь из чёрного виска,
А я летел… и, вся в огнях, летела
Навстречу вечность в дыры потолка.