- Так нужно, - упрямо повторила Немферис.

 - Тебе?

 - Не задавай своих вопросов!

 - Но он прав, госпожа! – подхватила рабыня с надеждой.

 - Не прав. Послушай меня, Зана! – царевна серьезно и значительно посмотрела в глаза невольнице. – Я заберу тебя, как только пойму, что нам уже ничего не будет угрожать. Я обещаю тебе, слышишь, Зана? Теперь мы связаны навсегда. Я не оставлю тебя, не забуду. Никогда. Только поверь мне сейчас. Веришь?

 - Да, - успокоившись немного, ответила та. – Я сделаю, как ты хочешь. И буду ждать, пока ты не позовешь меня.

 Они снова пошли за надсмотрщиком, терпеливо поджидающим их у входа в пещеры. И скоро достигли глубокого и широкого грота, в центре которого горел костер. Возле него сидели и ходили кифрийки разных возрастов.

 - О, боги, как их много, – изумилась Зана.

 - Тем лучше. Среди них наверняка найдутся те, что будут добры к тебе.

 - Госпожа! – вдруг воскликнула одна из женщин. – Ты не узнаешь меня? Когда то я хорошо служила тебе.

 Та, что заговорила с царевной, была грязной и очень худой. Одежда ее, сшитая из дешевой и грубой материи, уже износилась. Длинные волосы спутались, и в них проглядывала ранняя седина. Ничего общего с теми беспечными красавицами, что ухаживали за ней в доме Хефнет в этом существе давно не осталось. Но Немферис узнала ее.

 - Аша? – вырвалось у изумленной царевны. – Аша!

 Рабыня кинулась в ноги госпоже и, схватив руку, покрыла ладонь сухими поцелуями.

 - Встань, дорогая моя, встань, - остановила ее Немферис. – И послушай меня.

 - Да, госпожа! – растроганная кифрийка быстро утерла слезы.

 - Аша, я не понимаю, почему ты оказалась в этом ужасном месте, ведь я отправила тебя в Кифру, к отцу?

 - Да, только Валаис приказала сослать меня в шахты.

 Царевна стиснула зубы.

 - Вот как …

 - Но все равно, теперь я стану благодарить судьбу за то, что дала мне возможность снова посмотреть в твои прекрасные глаза, госпожа!

 Немферис, закусив задрожавшие губы, положила ладонь на склоненную голову любимой рабыни.

 - Позаботься о Зане, Аша, - со слезами в голосе проговорила она. – Зана родит мне ребенка.

 - Тебе, госпожа? – кифрийка вскинула голову, и рука, легко гладившая волосы, бессильно опустилась.

 - Да, Зана носит под сердцем ребенка моего покойного мужа.

 Аша отступила, недоверчиво глядя на царевну.

 - Как круто изменилась твоя жизнь, госпожа.

 - Ты и представить себе не можешь – насколько круто, Аша. Когда-нибудь я расскажу тебе о том, что случилось со мной, с тех пор, как мы расстались. Только, сейчас мне нужно идти. Снова куда-то идти, моя дорогая. А я так устала. И утешает лишь одно – путь мой, наконец, подходит к концу, – она опустила голову, сдерживая слезы. Потом снова посмотрела на своих невольниц. – Не плачьте обо мне. Молитесь за свою госпожу, и надейтесь на лучшее. Очень скоро все изменится, и вы уйдете из этих пещер навсегда. Берегите друг друга, – царевна стала отступать к выходу. – И берегите того, кто скоро должен родиться.

 - Зачем ты обманываешь тех, кто верит тебе? – спросил Нехинет, когда они вышли из шахты и покинули карьер, прихватив с собой по лампе, что во множестве стояли у входа.

 - Я не обманула здесь никого. Я знаю, что вернусь за ними.

 - Знаешь? А знаешь ли ты, что ждет тебя в Улхуре?

 Немферис задержалась, с раздражением осмотрев мхара.

 - В который раз ты задаешь мне этот вопрос? К чему это упорство? Никто не может предугадать то, что ждет его в следующее мгновение.

 Жрец засмеялся.

 - Но не ты, царевна. Ты-то знаешь!

 - Нет. Поверь мне – нет! Я знаю только одно – жизнь больше не принадлежит мне. Ведь вы все этого хотели? Все, кому я верила и к кому хотела прийти, наконец, из плена подземелий, все говорили мне – всё изменилось. А изменилось лишь одно – меня не стало. Не стало любимой дочери Арахна, жрицы Главного алтаря, но не стало и Немферис, переставшей бояться солнца, и… - она зажмурила глаза, не в силах произнести слов, что жгли губы. Признаться жрецу, погубленному любовью, в том, что и улхурскую наследницу постигла та же участь? – Я больше не верю никому из людей, – продолжила она. – Ты хочешь знать, для чего я пришла в Улхур? Отомстить за мать, и за себя. Нас обеих предали. И у меня не осталось ничего, кроме веры и долга. Остался только Арахн – начало и конец всему для любой арахниды. Поэтому я спущусь в Колодец, разобью сигиллу, и уничтожу Валаис. Вот мой план.

 - Очень непростой, - заметил Нехинет сумрачным голосом. – Но ты лжешь, хотя бы в том, что касается злосчастного диска. Невозможно разбить то, что уже разбито. Поэтому, или твой план никуда не годится, или… ты лжешь! И, не пойму, Немферис, кто тебя предал? Ну, хорошо, - поймав выразительный взгляд, согласился он, - я. Кто еще? Твой муж? Ты сама его порешила, а ведь могла бы смириться и уйти с ним в Дэнгор. Гродвиг? Благородный воин Антига всегда был на твоей стороне. Ва-Йерк? Он помогает, как может, хотя вы и по разные стороны добра и зла. Ларенар? А кто оттолкнул его, кокетничая с корнуотом?

 - Я? – возмутилась царевна. – Я кокетничала? А он?.. – она осеклась, но тут же продолжила. - У нас с ним разные дороги! Ты прав, мхар! Прав во всем! Это он предал меня! И это из-за него я вернулась в Улхур!

 - Не надо кричать, царевна, – хмурясь, сказал жрец недовольно. – Может, что-то ускользнуло от моего внимания, но разрази меня гром – я не помню когда и как бедный послушник предал свою госпожу!

 Немферис пошла дальше, не ответив. Она и сама сейчас не могла поверить, что Ларенар может полюбить другую. Но останавливаться было слишком поздно. А главное – гордость не позволяла ей услышать и понять мудрого жреца.

 - Ты утомил меня, мхар, – только и сказала царевна, мучимая противоречивыми чувствами.

 В полном молчании они преодолели внушительный отрезок пути. Уже наступил вечер, и на синем бархате неба проступили звезды. В горах было тихо. Черные тени медленно выползали из расщелин, неся с собой ночную прохладу. Немферис все чаще посматривала на небо, проверяя дорогу по звездам, как учил Абеус. Никто в Улхуре не знал, даже Хефнет, что царевна не раз выбиралась на поверхность в сопровождении хранителя и  неплохо изучила окрестности.

 - Здесь, – войдя в неглубокую пещеру, она остановилась перед люком, закрытым круглым камнем, с едва различимыми письменами и рисунками. Однажды они прошли с Абеусом этим путем до самой пещеры Горон.

 Проведя пальцами по центру каменного диска, царевна надавила на скрытый механизм, от чего камень пришел в движение, и, испустив облачка пыли, отъехал в сторону, обнажив узкий проход. Они с осторожностью вошли, неся лампы на уровне груди. Внутри старого хода было очень темно и сыро, пахло затхлым. Со стен и сводов свисала паутина.

 - Мы в Улхуре, - негромко проговорила царевна. – Будь осторожен. Хотя, я почти уверена, что в подземельях не осталось ни одного марлога. Но это место само по себе очень опасно. В этих пещерах обитают черные духи.

 - Это верхний уровень?

 - Да, скоро начнутся лестницы. Держись ближе ко мне.

 - Куда мы идем?

 - К храму. По его внешним лестницам легче спуститься в Горон.

  Нехинет чувствовал себя ужасно – страх и небывалая слабость становились все сильнее. Временами ему казалось, что разум покидает его, сознание ускользает, а в сердце и голову вторгается нечто невыносимо злобное, враждебное самой человеческой природе.

 - Царевна, - останавливаясь, и хватаясь за голову, пробормотал он, - у меня нет сил, я хочу, но не могу идти.

 - Ты должен, Нехинет, должен. – Голос Немферис звучал будто издалека. – Неужели не понимаешь, что именно здесь суждено нам получить освобождение? Призови все силы души, и думай о том, что было самым главным в жизни, и даже после нее. И то, что владело тобой все это время, может, наконец, оставить тебя.

 - О чем ты, госпожа?

 - Иди за мной. Я обещаю – если случится самое страшное, я не оставлю тебя.