- А сам ты не загорелся ли желанием добиться ее благосклонности? – едко спросила арахнида, тоже уже не думая об осторожности. – Я знаю тебя. Вначале ты обвел вокруг пальца меня, потом мою госпожу. Ты ненасытен, и похоть твоя погубит тебя!

 - Хватит каркать! И говори тише. Кругом полно дружинников. Они тайком обходят границы по распоряжению князя.

 - Я не боюсь рогатых! Что они сделают? Они как черви, что бесцельно возятся на прогнивающем стволе дерева.

 - Ты забываешься, арахнида, и, видно, хочешь ссоры. Для этого ли послала тебя твоя госпожа?

 - В тебе не осталось ни разума, ни осторожности. Я последний раз говорю тебе – беги из Арбоша. Скоро ваши леса наполнятся огнем и дымом.

 - Успею.

 Женщина вдруг стала ласковой. Она заворковала, осыпая собеседника поцелуями, видимо, прибегнув к последнему средству. Корнуот, впрочем, охотно откликнулся на ее порыв. И какое-то время те, что подслушивали, вынуждены были довольствоваться звуками этой нечаянной нежности.

 - Мне нужно идти, - наконец, выговорила женщина, - нужно идти. И я хочу, чтобы ты был со мной.

 - Нет. Я хочу более тщательно подготовить свое бегство.

 - Как угодно, - раздраженно отозвалась арахнида. – Прощай, Ильвиг.

 - Прощай.

 Немферис тронула корнуотку за руку.

 - Иди за ведуном, – сказала она. – И не спускай с него глаз. Я постараюсь догнать вас как можно быстрее.

 - Что ты задумала?

 - Мне тоже еще не время покидать Арбош. Вот. Он выходит. Иди.

 - А ты?

 - Я вернусь к утру.

 Два темных силуэта разошлись в разные стороны, выбравшись из чрева мыса. За каждым из них осторожно скользнула тень.

 Одна пара направилась в долину, держась края леса и иногда углубляясь в него. Другая пара пошла к маакорским топям, причем, вторая тень вскоре нагнала первую…

  - Долго охраняешь?

 Рута вздрогнула от неожиданности – вокруг стояла такая тишина, что, казалось, мухе не пролететь незамеченной. Но арахниде удалось подобраться к чуткой стражнице Ильвига, которая стояла на посту уже около часа.

 - Этот гад собирает свой убогий скарб, ничего не замечая вокруг. Торопится. Но, видно, что-то потерял и никак не может найти. Злится.

 - Уверена, что ищет сигиллу. Только для чего ему одна часть? Ведь если он не знает где искать оставшиеся, наличие одной не принесет много пользы.

 - Если догадается, что это мы его вчера обобрали – у нас будут неприятности, царевна.

 - Ничего, я и не жду от него приятных сюрпризов. Смотри. Он собирается уходить. Узлы не трогает. Давай-ка отойдем подальше.

 Мрачный корнуот появился на пороге своего шатра, сбежал с крутой лестнице и направился в сторону гостевого шатра.

 - Он идет к тебе! – догадалась Рута. – Надо опередить его!

 Они побежали через кусты мальв и шиповника, росших за домами, но это оказалось делом непростым.

 - Мы не успеем! – пришла в отчаянье Немферис, отрывая подол от колючих веток. – И будет очень плохо, если ведун не застанет меня. Задержи его, Рута. Выдумай что хочешь!

 - Я постараюсь, – та выскочила из зарослей и кинулась наперерез Ильвигу, который торопливо шел к шатру царевны.

 - Откуда ты в такую рань? – недовольно буркнул он, глядя мимо запыхавшейся девушки и пытаясь обойти ее. – Еще солнце не взошло, ты уже на ногах.

 - Ах, моя госпожа так скверно провела эту ночь, так маялась, бедняжка. Едва сомкнула глазки! А я к тебе, за помощью, – Рута схватила его за рукава, заглядывая в лицо и улыбаясь, изо всех сил пытаясь казаться соблазнительно-милой.

 - Да ты вся мокрая от росы, – ведун внимательно осмотрел Руту, не оставив тщетными ее усилия, но продолжая оставаться подозрительным. – Что может заставить ленивую деву лесов встать с ложа в такой час? А, Рута? 

 Но та не растерялась.

 - Хотела роз нарвать для гостьи, уж больно ей понравились наши цветы. Таких в Улхуре не сыщешь. А тут вижу – как будто, ты сам идешь. Вот я и побежала.

 - Ну, идем, - кивнул Ильвиг. – Посмотрим на нашу прелестницу. Только, знаешь что, Рута, – он остановился, почесав лоб. – Я же без ларца. Сбегай. Попроси ученика. Он знает. Там снадобья. Вдруг пригодятся. Ступай.

 Поколебавшись, корнуотка решила не перечить колдуну, и принести то, что он просит. Растерянно посмотрев ему вслед, она побежала к дому.

 Между тем, устранивший помеху в лице преданной служанки, и весьма довольный собой, колдун решительно вошел в комнату улхурки.

 Она лежала в постели, тихо и ровно дыша. На щеках играл легкий румянец. Больной она не выглядела.

 Злорадная улыбка проступила на лице Ильвига. Вскинув над головой магический посох с золотым черепом, ведун стал выкрикивать заклинания своего предка – могущественного чародея, против которого магия арахнид часто была бессильна.

 Широко распахнув глаза, Немферис сделала попытку подняться, но оказалась опрокинутой на подушки. Она задохнулась. Черные глаза налились ужасом и болью. Посеревшие губы силились произнести призывные слова к Темному. Немеющие руки не могли дотянуться до амулета, лежащего так близко.

 - Что, детка? Плохо? Где теперь твой Отец? Где твоя сила?

 Разразившись торжествующим хохотом, корнуот вновь заговорил на древнем языке дедов.

 А обессиленная арахнида перестала даже делать попытки справиться с чарами.

 Удовлетворенный, он медленно подошел к кровати, любуясь застывшим лицом царевны.

 - Теперь ты в моей власти, - наклоняясь к ней, проговорил Ильвиг. – О, - выдохнул он со страстью в изменившемся голосе, - я знаю тебя. Ты ужасна. За этим прелестным личиком скрывается уродливый демон, под стать тому, что создал эту обманчивую, коварную красоту, чтобы еще легче опрокидывать человеческие сердца в пучины бездны. Наш дряхлый мир давно не знал такого обольщения! Но мерзкому твоему отцу пришла идея выдать смердящий тлен за блистательное совершенство. И я, только я смог рассмотреть истинный твой лик. И я убью тебя, чтобы освободить эту жалкую землю от чудовища. И явлюсь пред твоим создателем, и похвалюсь, тому, что сделал. Потому что, я, и те, кто наделил меня властью, сильнее твари, сотни лет просидевшей в Колодце. Поганая жизнь Арахна тоже подходит к концу. Так гласит писание мхаров. Дни его сочтены. Сигилла, что ты собрала, достанется мне, – Ильвиг приблизил губы к губам будто окаменевшей улхурки. – Как и ты, – продолжил он, жадно облизнувшись. - Ты тоже достанешься мне. Я сниму с тебя все твои обереги, смажу очищенным молитвами монахов маслом  омерзительные знаки на теле. И ты, непорочная дева, обещанная божеству, будешь принадлежать Ильвигу Арбошскому!

 Ликуя, он отшвырнул от себя магический посох. Но едва его рука коснулась одежд Немферис, серый мрак наполнил комнату.

 Страшный удар откинул его и пригвоздил к стене. Та же демоническая сила подняла с ложа арахниду, которая, раскинув руки и взлетев, приблизилась к корнуоту. Прекрасное лицо обратилось в кошмарный лик, исказивший до неузнаваемости черты Немферис. Низкий, глухой и грубый голос излился из оскаленного рта:

 - Ты допустил ошибку, Ильвиг Арбошский, напрасно понадеявшись на собственные силы. Посох твоего деда страшен арахнидам – не ты сам! – красные глаза смотрели в упор, переворачивая трепещущую душу колдуна. – Любой, оскорбивший обещанную Темному Отцу, будет проклят, и найдет скорую смерть.

 Вновь обретя свой облик, царевна плавно опустилась на ноги. Едва живой, колдун сполз на пол.

 - Уходи, - добавила Немферис. Поддев ногой посох, она ловко подхватила его, и, легко переломив арбошскую святыню, швырнула корнуоту обломки:

 - Забери это. Наследие отцов тебе не пригодится больше.

 Шатаясь, Ильвиг на ощупь выбрался из жуткого шатра, ставшего логовом зверя. Мысли его путались. Попеременно возникали желания то броситься в ноги князю, открыв тому глаза на истинную сущность милой невесты, то вернуться, и снова испытать силу чар, то хотелось бежать без оглядки. Последняя мысль казалась самой здравой. И он горько пожалел, что не ушел с арахнидой. «Валаис ждет меня, - думал Ильвиг, успокаиваясь. – Новая верховная жрица благоволит ко мне. Я расскажу ей все, что произошло в Арбоше. Валаис ненавидит Немферис, так же как и я. Вместе мы осилим это исчадье бездны. Может, еще не все потеряно! Да, наследница собрала все части сигиллы, но чтобы использовать ее, нужно вернуться в Улхур. Там-то мы и встретимся, голубка моя! – мысленно обратился он к царевне. – Там я увижу, наконец, твою смерть».