Я посмотрела в его синие, любящие глаза и поняла, что не заслужила его доброту.

— Я знала, что тебе было не плевать на меня. Я была... черствой.

Он улыбнулся и нежно поцеловал меня.

— Правда, — прошептал он. — Но мы, кажется, сбились с темы. — Он тепло улыбнулся, наш разговор изменился. — Мне казалось, что мы говорили о моей испорченной душе.

Я засмеялась и посмотрела через плечо, избавляясь от плохого настроения.

— Правильно, о твоих... пороках.

Он рассмеялся.

— Ауч.

Я засмеялась и провела рукой по его груди, когда он на мгновенье посмотрел на меня.

— Я полагаю, что должен начать с рассказа о детстве.

— Мы уже говорили об этом, ты не должен повторять это снова. — Я с сожалением смотрела на него, понимая, что это излишне болезненная тема.

— Кира... мы рассмотрели только верхушку самого кончика той очень глубокой раны. — Сказал он мягко. — Существует намного больше, о чем я не говорил... никому.

— Ты не обязан рассказывать мне, Келлан. Я не хочу, чтобы тебе было больно.

Он смотрел мимо меня невидящим взглядом.

— Я хочу этого... как ни странно. Я хочу, чтобы ты поняла. Хочу, чтобы ты узнала меня. — Чувство тоски возникло на его лице, я встретила его взгляд и многозначительно подняла бровь. Это сработало, он рассмеялся. — Не только... библейски, — пробормотал он игриво.

Я провела пальцами вокруг волос у его шеи.

— Хорошо, если ты хочешь... Я выслушаю все, что ты захочешь мне сказать, и я буду уважать все, что ты скажешь. — Я ободряюще улыбнулась, надеясь, что это не причинит ему много боли. Но он удивил меня, тихо рассмеявшись.

— Тебе покажется это забавным.

Я замерла и уставилась на него, ничего из того, что он до этого рассказал мне о своем детстве, не было даже отдаленно смешным.

— Я не понимаю, как это возможно, — прошептала я, вглядываясь в его глаза.

Он вздохнул.

— Ну ладно, может, это будет не так и смешно... совпадение. — Он немного печально улыбнулся, когда мое лицо скривилось в замешательстве. — Похоже, что моя мать была... очарована лучшим другом моего отца. — Мое лицо побледнело, действительно совпадение. Келлан улыбнулся моей реакции и продолжил: — Так что, когда мой дорогой старый отец должен был покинуть город на несколько месяцев... по некоторым семейным обстоятельствам, на Восток, — он мягко покачал головой, — ты можешь себе представить его удивление, когда он вернулся домой и застал свою застенчивую невесту беременной. — Мой рот открылся, и Келлан саркастически усмехнулся. — Сюрприз, милый.

— Что сделал твой отец? — тихо спросила я. — Ах... — он кивнул головой, глядя в сторону, и его улыбка сошла.

— Ну, вот та часть, где моя мать предстала во всем своем великолепии. — Он посмотрел на меня, а я посмотрела на него, снова смущаясь. Его взгляд стал серьезным, он спокойно сказал. — Она сказала ему, что была изнасилована, пока его не было... и он поверил ей.

Я почувствовала, как с моего лица сошли все краски от этой истории. Какой человек поступит так? Его лицо тоже побледнело, когда он тихо сказал.

— Он смотрел на меня, как на отродье монстра с самого первого дня. Он ненавидел меня еще до моего рождения. — Его глаза были наполнены непролитыми слезами. Я поцеловала его в щеку, жалея, что не могла сделать большего.

— Мне так жаль, Келлан. — Он кивнул и продолжил задумчиво смотреть на меня. — Почему твоя мама сделала это?

Он пожал плечами.

— Я полагаю, она не хотела потерять все. — Он невесело рассмеялся. — Но, придуманный образ всегда нужно поддерживать… Она даже написала заявление в полицию, с обвинением против какого-то белого парня. — Он снова невесело засмеялся. — В моем свидетельстве о рождение сказано, что мой отец — Джон Доу . Отец не принял меня, — он прошептал последнюю часть.

— Боже, Келлан... — слеза скатилась по моей щеке. — И они рассказали тебе все это?

Он посмотрел на воду.

— И не раз, это было практически моей сказкой на ночь. Спокойной ночи, парень... кстати, ты разрушил нашу жизнь.

Другая слеза скатилась по щеке.

— Как ты узнал о своем… лучшем друге твоего отца?

Он посмотрел на меня и вздохнул.

— Мама. Она рассказала мне правду. — Он стряхнул слезу с моей щеки. — Я думаю мой... донор спермы исчез, как только она сказала ему, что беременна. Больше она его никогда не видела. Это разбило ей сердце... и она возненавидела меня за это. — Он склонил голову, когда увидел ужас на моем лице. — Думаю, она ненавидела меня даже больше, чем отец, — прошептал он.

Еще больше слез упало, когда я обняла его и поцеловала в щеку. Он приобнял меня.

— Ты никогда не говорил отцу правду? Может быть, тогда бы он...

Он прервал меня.

— Он никогда бы не поверил моим словам, Кира. Он ненавидел меня. Я только получил бы еще больше боли, потому старался избежать этого. — Я потянулась назад, чтобы посмотреть на него, и отвела волосы с его лба, пока он продолжал. — Он должен был знать это, в любом случае.

Я удивленно моргнула.

— Почему?

Он снова немного с грустью улыбнулся.

— Я похож на друга отца... вылитый. Кто знает, может быть, поэтому он действительно ненавидел меня... и мама тоже.

Гнев на людей, которые с неохотой растили его, захлестнула меня.

— Ты был невинен! Это была не твоя вина.

Я не могла остановить свой кипящий тон. Он пробежал вниз обеими руками от моих волос к щекам.

— Я знаю это, Кира. — Он мягко поцеловал меня. — Я никогда не говорил никому об этом. Ни Эвану, ни Денни... никому.

Я была тронута тем, что он доверял мне настолько, что рассказал что-то столь личное, но я действительно не понимала, как это связано со всеми женщинами... и мной?

— Почему ты рассказал мне? — мягко спросила я, надеясь, что это не прозвучало грубо. Он только тепло мне улыбнулся.

— Я хочу, чтобы ты поняла. — Он посмотрел вниз и тихо сказал. — Можешь ли ты представить ребенка в доме, наполненным таким отвращением? — Он посмотрел на меня с грустной улыбкой и провел пальцем по моей щеке еще несколько раз.

— Нет, я предполагала, что ты был окружен любовью...

Больше не в состоянии выдерживать его болезненную улыбку, я наклонилась и мягко поцеловала его. Он с нежностью улыбнулся мне в ответ, а затем встал и взял мою руку.

— Пошли. — Он кивнул в сторону перил, и мы пошли вдоль них, наблюдая за потрясающе красивым видом на город. Мои глаза, главным образом, были устремлены к нему. Он был, очевидно, все еще в своих мыслях. Было что-то, что он хотел сказать мне. После нескольких шагов в тишине, он, наконец, заговорил:

— Я был тихим ребенком. Замкнутым. У меня не было настоящих друзей, чтобы поговорить о чем-либо… — Он искаженно улыбнулся. — У меня была своя гитара… которая была моим самым близким другом. — Он покачал головой и засмеялся. — Боже, я был жалок.

Я сжала его руку и остановилась, дотрагиваясь до его лица так, чтобы заставить его смотреть на меня.

— Келлан, ты не был таким…

— Нет, был, Кира, — он прервал меня, целуя мою руку после того, как убрал ее от своего лица. Мы пошли дальше, он продолжал говорить. — Позволь мне объяснить… я был по-настоящему одинок. — Он улыбнулся мне, в то время как я нахмурилась. — И затем… вполне несчастный случай, я уверяю тебя…— он смотрел задумчиво в окна домов. — Я обнаружил что-то, что впервые заставило меня почувствовать … что я кому-то нужен … почти… любимым. — Последнюю часть он произнес спокойным тоном.

— Секс? — прошептала я.

Он снова мне улыбнулся.

— Кхм…— Он кивнул в знак согласия.

— Секс. Я был молод в свой первый раз…— он усмехнулся и покачал головой, — о котором, ты, вероятно, уже вспомнила. — Я немного покраснела при воспоминании о той беседе на его кровати, а он продолжил. — Вероятно, слишком молод, но я не знал, что это было… не хорошо. Просто было похоже на то, что обо мне наконец-то кто-то заботился. Я начал …— Он покраснел и отвел взгляд от меня. — Я начал повторять это раз за разом, как мог. Даже тогда, когда это было отвратительно для меня. Всегда был кто-то, и я не заботился, кто это был, кто хотел бы быть со мной. Я отчасти был одержим им… чувством этой связи. Кто знает, возможно, это не изменилось. — Он прекратил идти и оглянулся на меня, взволнованное выражение внезапно появилось на его лице. — Ты думаешь обо мне хуже?