23 октября ВРК в обращении к населению Петрограда объявил, что им назначены комиссары в воинские части и особо важные пункты столицы для охраны завоеваний революции, что приказы и распоряжения подлежат исполнению лишь по утверждению их уполномоченными комиссарами ВРК. Комиссары, как представители Совета, объявлялись неприкосновенными.

Ушел из редакции «Солдата» комиссаром огнеметно-хи-мической роты Ильин-Женевский. Уехал под Петроград — в Царское Село Кузьмин. По горло заняты работой в ВРК другие члены редакции.

Менжинский с оставшимися работниками готовит очередной номер газеты. Закончив с номером и подписав его к печати, он направился в Смольный. А на рассвете к зданию типографии явились юнкера. Комиссар Временного правительства предъявил ордер командующего войсками Петроградского округа на закрытие типографии и запрещение газет «Рабочий путь» и «Солдат» и арест редакторов.

Рабочие продолжали печатать газету, заявив комиссару, что ордер без подписи ВРК недействителен. Юнкера начали громить типографию. Контрреволюция перешла в наступление.

В ответ на приказ Временного правительства Военно-революционный комитет постановил: типографии революционных газет открыть, продолжать выпуск номеров, почетную охрану революционных типографий возложить на солдат литовского полка и 6-го запасного саперного батальона.

Центральный Комитет, рассмотрев вопрос о типографии и газете, постановил «немедленно же направить в типографию охрану и позаботиться о своевременном выпуске очередного № газеты».

На том же заседании ЦК постановил: поручить наблюдение за Временным правительством и его распоряжениями Свердлову, контроль за почтой и телеграфом Дзержинскому, за железными дорогами Бубнову.

Утром, 24 октября, ВРК, непрерывно работавший в Смольном, разослал всем комиссарам, полковым комитетам, районным советам и штабам Красной гвардии предписание № 1:

«Петербургскому Совету грозит прямая опасность: ночью контрреволюционные заговорщики пытались вызвать из окрестностей юнкеров и ударные батальоны в Петроград. Газеты «Солдат» и «Рабочий путь» закрыты. Предписывается привести полк в боевую готовность. Ждите дальнейших распоряжений. Всякое промедление и замешательство будут рассматриваться как измена революции».

Поздно вечером в Военно-революционном комитете стало известно о новом ленинском письме членам ЦК, написанном в связи с противодействием вооруженному восстанию со стороны Троцкого и колебаниями некоторых членов ЦК партии — брать или не брать власть до II съезда Советов. В письме Ленин требовал немедленно начать вооруженное восстание. «…Безмерным было бы преступление революционеров, — писал Ленин, — если бы они упустили момент, зная, что от них зависит спасение революции, предложение мира, спасение Питера, спасение от голода, передача земли крестьянам.

Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало!

Промедление в выступлении смерти подобно»[9].

Не дождавшись ответа на письмо, Ленин оставил конспиративную квартиру, направился в Смольный, чтобы взять в свои руки руководство вооруженным восстанием.

По приказанию Дзержинского отряд матросов и солдат занял главный телеграф. Ночью матросы и солдаты отбили попытки юнкеров овладеть телеграфом.

В ночь с 24 на 25 октября под охраной солдат и красногвардейцев печатался шестидесятый номер «Солдата». В газете публиковалось Воззвание («Предписание № 1») Военно-революционного комитета.

«…1. Все полковые, ротные и командные комитеты вместе с комиссарами совета, все революционные организации должны заседать непрерывно, сосредотачивая в своих руках все сведения о планах и действиях заговорщиков.

2. Ни один солдат не должен отлучаться без разрешения Комитета из своей части.

3. Немедленно прислать в Смольный институт по два представителя от каждого районного Совета.

4. Обо всех действиях заговорщиков сообщать немедленно в Смольный…

Дело народа в твердых руках. Заговорщики будут сокрушены!

Никаких колебаний и сомнений! Твердость, стойкость, выдержка, решительность!»

Это был призыв к вооруженному восстанию!

Когда печатался этот номер, уже грохотали пушки и Менжинский, член ВРК, с отрядом матросов, солдат и красногвардейцев были уже на Невском.

Поздно ночью ВРК назначил М. С. Урицкого комиссаром при Министерстве иностранных дел, Менжинского — комиссаром при Министерстве финансов и возложил на нею ответственность за овладение главной конторой Государственного банка.

Об этом свидетельствует следующий документ:

«Исполнительный Комитет Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов

Военный отдел

25 октября 1917 года

№ 1175.

Петроград, 25 октября 1917 г.

Военно-революционный Комитет при Петроградском Совете Р[абочих] и С[олдатских] депутатов назначает комиссаром при Министерстве финансов Вячеслава Рудольфовича Менжинского и предписывает всем военным и гражданским властям оказывать ему всяческое содействие при исполнении возложенных на него обязанностей.

Председатель Н. Подвойский

Секретарь Садов[ский]».

Получив назначение, Менжинский отправился в казармы Павловского резервного полка, где уже находился красногвардейский отряд Выборгского района. Здесь Менжинский получил пропуск на право передвижения по городу. Пропуск написан от руки, чернилами, на четвертушке бумаги. Секретарь полкового комитета товарищ Кикуль, видимо, очень спешил, в пропуске не указал даже фамилии Менжинского.

С отрядом красногвардейцев Выборгского района Менжинский направился на Екатерининский канал, к главной конторе Государственного банка. Сюда же подошел отряд матросов гвардейского экипажа. Охрана Госбанка — всего около ста пятидесяти человек — и караул Семеновского гвардейского полка не оказали никакого сопротивления. Около 6 часов утра матросы и красногвардейцы заняли Государственный банк и расставили караулы у входов в банк, у кладовых и у городских телефонов.

Пропуск на право хождения по городу. 1917 г.

Утром же 25 октября были заняты Главное казначейство, экспедиция заготовления государственных бумаг и сберегательные кассы. Большевики не хотели повторять ошибки парижских коммунаров, которые, находясь в плену мелкобуржуазных взглядов, благоговейно остановились перед дверьми французского банка. И в первые же часы вооруженного восстания банковские учреждения были захвачены восставшим народом. К трем часам дня восставшие заняли также почтамт, вокзалы, телефонную станцию, Мариинский дворец, где заседал Предпарламент. Последний был распущен. Патрули Павловского полка появились на Миллионной, Невском и набережной реки Мойки.

Около трех часов дня к роскошному подъезду Министерства финансов на Мойке, 43, подошел скромно, но элегантно одетый человек. Внушительный швейцар в расшитой золотом ливрее строго спросил посетителя:

— Вам что угодно? Занятия в министерстве прекратились, служащие разошлись.

— Я назначен комиссаром по Министерству финансов. Проведите меня в кабинет министра.

— Министра нет, он в Зимнем.

— Тем не менее проводите.

Старый отставной унтер-офицер не решился возразить: уж больно твердым голосом говорил с ним странный посетитель. Тем более что чеканное слово «комиссар» ему уже приходилось слышать.

Явились ответственные чиновники министерства; они, как и предполагал Вячеслав Рудольфович, были на месте. Менжинский представился коротко, сообщил о низвержении Временного правительства и заявил, что как комиссар Военно-революционного комитета уполномочен быть при министерстве и что без его разрешения министерство не может ничего предпринимать.

Растерявшиеся было чиновники начали звонить в Зимний — его телефоны еще не были выключены — и связались с министром финансов Бернацким. Тот попросил к телефону Менжинского. Взяв трубку, Вячеслав Рудольфович спросил: