В любом случае Бирк был не в силах убедить себя, что его враг — Пер Валис. Инстинкты воина-реа не принимали такого ответа. Кто-то неизвестный — и весьма могущественный — задумал этот план. Атака только началась, и требовались срочные меры защиты. Поле Калема уже уничтожено, но могут найтись и другие доказательства.

Пришло время осуществить долго откладываемые приготовления. Нужно отобрать все самое ценное и обезопасить его: тайные орудия, поддельные бумаги, быть может, даже Тори Дарси, которая, кажется, понимает необходимость равновесия силы и покорности достаточно хорошо для женщины-соли. Крее'ва может оставаться на месте, если дело не дойдет до бегства со Стромви. Конечно, лучше знать имя врага, но это не обязательно.

Бирк открыл глаза и уставился на дверной проем, в котором недавно скрылся Калем. Дети воина-реа должны быть готовы к войне. Они должны драться на стороне отца. Однако именно Калем посеял релавид, и именно Сильвия привела Харроу Фебро на ферму Ходжа. Конечно, возможность укрепить связи с Пером Валисом делала Харроу привлекательным для честолюбия Бирка… Но это было не первое предательство Сильвии. Она предпочла Сквайра своему отцу. Она доказала свою нелояльность.

Подобно Акрас и клану Реа, Калем и Сильвия предали Биркая. Они не заслуживают милосердия.

Глава 13

Джейс кивнул, когда Нгета представила ему подробный отчет о деятельности ее детей за последние пять спанов, почти не задавая вопросов и не делая замечаний. Неожиданно Нгета прервала рассказ об одной из забавных выходок Нгины. Ее внезапное молчание заставило Джейса перестать улыбаться.

— Выходит, — осведомилась Нгета, — вы все-таки слышали кое-что из того, что я говорила?

— Я отвлекся, Нгета? Простите. Должно быть, я медленно адаптируюсь к атмосфере Стромви. Мой мозг немного одеревенел.

— И вам незачем выслушивать поток сплетен от кучи бездельников, — закончила Нгета. Она сердито защелкала на своих соплеменников, столпившихся вокруг Джейса и его сверкающего корабля. Стромви неохотно начали возвращаться к прерванной работе, пока с Джейсом не осталась только Нгета. Она приподняла верхнюю часть туловища, чтобы соответствовать его росту, когда он прислонился к стене ангара, и вытянула шею, глядя в его переливающиеся глаза.

— Я предпочитала голубые, — заметила Нгета. — Почему вы переменили цвет? Это вам не идет.

— Чтобы выжить, дорогая Нгета. Я слишком часто подвергал испытанию пределы возможности адаптации соли. В таких случаях обычны пигментационные изменения.

— Вам следовало оставаться здесь.

— Вы знаете, что это было невозможно.

— Все возможно, — проворчала Нгета, — иначе вы бы сюда не вернулись.

— Я не задержусь надолго. Мне нужно уладить дело с Калемом.

— Он не ваш друг, — спокойно заметила Нгета. — Он никому не друг — ни вам, ни своей жене, ни даже самому себе.

— Но я ему друг.

— И Сильвии?

— Я всегда был другом Сильвии, — ответил Джейс и решительно переменил тему: — Рисунки на вашей шкуре становятся красивее и богаче с каждым спаном, Нгета.

— Теперь Нгина самая красивая в семье. Вы ее не узнаете. — Нгета выдержала паузу. — Почему Калем не смог вас узнать?

— Я изменился, Нгета-ли, с тех пор как он видел меня в последний раз. Я и не ожидал, что меня узнает кто-нибудь из здешних соли.

— Вы, соли, слишком полагаетесь на ваше ограниченное зрение. — Нгета опустила голову и чуть отвернулась от Джейса. — Сильвия не обрадуется, увидев вас, особенно теперь, перед свадьбой с этим честолюбивым торговцем-соли.

— Она не узнает меня, если только вы ее не просветите.

— Она увидит инквизитора.

— Очевидно, ожидание свадьбы затмит мой незначительный визит.

— Харроу стал ей не нужен, когда отец одобрил ее выбор, — заметила Нгета. Она двинулась через двор ангара и скрылась за зарослями винограда.

Стоя у стены ангара, Джейс задумчиво наблюдал за достойным отступлением Нгеты. Обхватив себя руками, чтобы согреться, он думал, не удалось ли ему каким-то образом подхватить лихорадку. Джейс почти позабыл ощущение болезни, так как реланин сделал его иммунную систему практически неуязвимой. Весьма менее приятные последствия приема реланина никогда не маскировались под обычное излечимое заболевание.

— Странно, — пробормотал Джейс. — Калем меня не ожидал. Сильвии я не нужен. Бирк справедливо возмутится моим вмешательством в его личные дела. Но кто-то ведь меня пригласил, и это был не стромви. Визит обещает быть увлекательным.

Джейс покачал головой и, улыбаясь, зашагал к дому. Ему всегда нравились стромви. Придя в себя после несчастного случая, он встречался только с одним другом из прошлого, и этим другом был Нгури. Джейс приехал и уехал потихоньку и потом не возвращался так часто, как рассчитывал, но спокойная мудрость Нгури, несмотря на краткость общения, облегчала трудности переходного периода. Перспектива снова увидеть Нгури радовала Джейса, несмотря на странные обстоятельства дела.

Джейс избегал всяких связей с соли уже очень долго. Воспитываемый в основном наставниками-эсколари, он всегда ощущал себя чужим среди соли, за исключением краткого периода юности, когда своеобразное очарование семейства Ходж помогало ему чувствовать себя свободно с представителями своего вида. Даже теперь, прекрасно зная, что Бирк, Калем и Сильвия больше пользовались им, нежели питали к нему дружеские чувства, Джейс приближался к дому Ходжей, испытывая нечто вроде ностальгии. Нгета права. Он легко мог остаться здесь.

Вид Гисы и Талии, счищавших липкие следы смолы с мебели террасы, усилил ощущение царящего на Стромви безвременья. Джейс просвистел быстрый мотив, и обе женщины-деетари уставились на него испуганными черными глазами. Талия весело прощебетала ответное приветствие и продолжала полировать мебель, как будто увидела простого работника, вернувшегося из сада. Мочки ушей Гисы затрепетали в гневе на простодушие сестры, и она поспешила по двору навстречу Джейсу.

— Талия не имеет понятия о времени, — заметила Гиса на бэйсике Консорциума со своим шепелявящим акцентом. — Вы выглядите крепким.

— Как и вы, — вежливо ответил Джейс, но машинальный комплимент вышел вполне искренним. Хотя Гиса выглядела очень хрупкой, тренированное Сессердой восприятие безошибочно подмечало силу деетари. В предыдущие спаны Джейс никогда не замечал интенсивности обмена веществ, свойственной этому виду. Обострение наблюдательности вернуло его к действительности.

— Почему вы вернулись? — спросила экономка.

— Счастлив снова видеть вас, Гиса.

— Моя кузина предупреждала меня о неожиданных переменах в этом месяце. Она отличная предсказательница.

— Верно, помню. С ней все в порядке?

— Да. Почему вы не ответили на мой вопрос?

— Потому что мне нравится вас дразнить, — отозвался Джейс и коснулся запястьем локтя Гисы. Она хлопнула в ладоши — этот жест считался у деетари выражением кокетства. — Возможно, я вам отвечу, — засмеялся Джейс, — но сначала мне нужно поговорить с Калемом. Он ожидает своего инквизитора.

Круглые глаза Гисы блеснули.

— Инквизитора?

— Сейчас я здесь в этом качестве. — Джейс постучал по груди. — Теперь меня зовут Джейс Слейд. Я не тот, кем вы меня помните, Гиса.

— Я слышала, что вы умерли.

— Значит, вы слышали только часть правды.

Гиса кивнула, словно воскрешение из мертвых было обычным событием в контексте мистицизма деетари.

— Калем сейчас беседует с отцом. Вы не должны их прерывать.

— Тогда я подожду, — кивнул Джейс. Голос, движения и поведение Гисы вместе с другими факторами, которые могли описать словами только калонги, свидетельствовали о ее беспокойстве. Джейс быстро обследовал ее одним весьма специфичным способом калонги, который он усвоил ценой потери многих качеств соли. — Больше я не стану мешать вашей работе, — пробормотал он. Его встревожило, но не удивило, когда Гиса без единого слова поспешила прочь. Он прочитал в ее душе страх.