- Софи? Ты тут что делаешь?
Девушка стояла на пороге ванной комнаты и держала в руках голубое как небо ясным солнечным днем полотенце. Накрашенные ярко-красной помадой губы исказила совсем не смущенная улыбка, взгляд девушки то и дело перепрыгивал с лица Леопольдо на его худощавое тело. Желтый сарафан плотно облегал полноватое тело. Волосы на голове девушки были уложены в нечто похожее на птичье гнездо.
- Я принесла тебе полотенце, - как ни в чем ни бывало сказала Софи. - Держи.
- Спасибо, - Леопольдо протянул руку и взял полотенце.
Софи еще раз бросила взгляд на руку Леопольдо, за которой прятался, будто паук за шкафом, пенис, развернулась и двинула на кухню.
Леопольдо закрыл дверь в ванную на защелку, вытерся полотенцем, затем повесил полотенце на вешалку и оделся.
- Пожалуй, игра матери затянулась. Пора с ней кончать, - пробормотал он, открыл дверь и вышел из ванной комнаты.
Леопольдо елозил ложкой по тарелке с аквакоттой43, вылавливая грибы, и слушал щебет справа, где синьора Риччи с его матерью обсуждали недавнее посещение парикмахерской их совместной подруги синьоры Пеларатти. В канун своего дня рождения женщина захотела сделать химическую завивку волос. Сделала. Теперь носит парик, так как после похода в парикмахерскую волос у нее на голове осталось не так уж и много.
Происшествие с синьорой Пеларатти сильно позабавило Паолу Витале и синьору Риччи, они то и дело смеялись и не переставали отпускать шуточки по поводу новой прически синьоры Пеларатти.
Напротив Леопольдо сидели Софи и ее младшая сестра. Девушки все время о чем-то шептались и хихикали, то и дело бросали веселые взгляды на Леопольдо. По левую сторону от Леопольдо сидели его отец и синьор Риччи. Мужчины в отличие от своих жен большей частью уделяли время еде, а не разговорам, если же и начинали заговаривать, то ограничивались небольшими комментариями о газетных новостях.
Леопольдо то и дело посматривал на часы, думая о том, когда же семейство Риччи встанет из-за стола и начнет прощаться, желать спокойной ночи и всяческих благ семейству Витале. Злился когда понимал, что это знаменательное событие произойдет не скоро, так как время было еще довольно таки раннее, начало девятого.
Леопольдо хотел как можно скорее взять в руки мобильник и позвонить Ангелике. К несчастью, для этого ему пришлось бы оставить гостей и перебраться в спальню, но поступив так он рисковал навлечь на себя недовольство матери. Казалось, он так и слышал ее слова: “Как это так, Леопольдо? У тебя гости дома, а ты занимаешься своими делами”.
С каждой минутой настроение Леопольдо портилось все больше. Совсем некстати в памяти всплыло недавнее происшествие в ванной комнате с Софи. К сожалению для Софи она не относилась к представителям женского пола, которым позволялось лицезреть Леопольдо в обнаженном виде. Прошло уже сколько времени, а Леопольдо до сих пор продолжал ощущать неловкость в груди. Нельзя было сказать, что он относился к стеснительным людям, но вот скромным был наверняка. Леопольдо злило даже не то, что Софи увидела его в чем мать родила (ну или почти увидела), а то, что в эти минуты девушка, судя по всему, обсуждала это происшествие с сестрой. Леопольдо злился и на мать, ведь кто как не она надоумила Софи принести Леопольдо в ванную полотенце, тем самым показать заботливость девушки. Злился Леопольдо и на себя, так как вполне можно было догадаться закрыть дверь на защелку, а не оставлять ее открытой. Кто ж знал, что вместо матери полотенце принесет Софи. Мать в таких случаях стучит, а вот Софи этому простому жесту приличия видно, никто не научил.
Аппетит у Леопольдо пропал окончательно.
- Леопольдо, ты почему не ешь? - услышал Леопольдо голос матери.
- Нет аппетита, - признался Леопольдо, откладывая ложку в сторону.
- И настроения, вижу, у тебя тоже нет. Что случилось?
- Ничего не случилось.
- Может вам с Софи стоит пойти погулять куда-нибудь? Проветришься, авось и настроение улучшится. Софи, ты же не против сходить с Леопольдо прогуляться? - Паола Витале посмотрела на девушку. Та лишь мотнула головой и бросила короткий взгляд на Леопольдо.
- Софи не против, Леопольдо, поэтому бери девушку и идите, погуляйте. Я правильно говорю? - Паола Витале обвела взглядом собравшихся за столом, словно судья присяжных.
- Правильно, правильно, - поддержала подругу синьора Риччи. - Иди Софи с Леопольдо. Нечего с сестрой шушукаться. Пошушукаешься с Леопольдо, - синьора Риччи рассмеялась, груди не иначе как шестого размера запрыгали под платьем баскетбольными мячами по площадке.
- Да не хочу я никуда идти! - чуть было не вырвалось у Леопольдо. Идти он действительно никуда не хотел, ни сам, ни тем более с Софи. Он любил Ангелику, поэтому даже просто пойти куда-нибудь с другой девушкой для него было равносильно измене. Любовь к Ангелике была для Леопольдо тем фактором, который сосредотачивал все его мысли и желания на Ангелике, служил лучшим предохранителем от соблазном окружающего мира, как мнимых, так и реальных.
- Нет. Если вы не против, я хотел бы остаться дома, - сказал Леопольдо. - Мне завтра на работу.
- Никуда работа от тебя не убежит, Леопольдо, - настаивала Паола Витале. - Пойди с Софи, погуляйте перед сном.
Леопольдо чувствовал, как внутри поднимается волна сопротивления. Желание матери свести его с Софи начинало его нервировать. Почему она вмешивается в его жизнь? Неужели то, что она мать дает ей хоть какое-либо право на это?
Узнай Паола Витале о том, какие мысли ожили в эти минуты в голове ее сына, она бы ужаснулась, а вот Ангелику она могла бы даже возненавидеть, так как, по ее убеждению, именно благодаря этой северянке ее сын и начал от нее отдаляться. Но Ангелику вряд ли стоило винить. Скорее виноватой была любовь Леопольдо к девушке, любовь, которая требовала от него храбрости и самостоятельности в отношениях с родителями, особенно с его матерью. Для Паолы Витале это было что-то новенькое, к тому же таким непохожим на ее сына, которого она всегда знала как верного и любящего сына, готового по первому ее зову забраться к ней под крыло. То, каким Леопольдо становился под влиянием чувства к Ангелике, особенно на второй год их отношений, когда они начали жить вместе, конечно же, не могло оставить ее безучастной. О полном отдалении сына от матери речи не было - сказывалось воспитание Леопольдо, в котором почитанию родителей отводилась едва ли не главенствующая роль. Но и того что было Паоле Витале видеть не хотелось, поэтому любые предпринимаемые ею попытки образумить сына, тоесть вернуть его под родительское крыло, были для нее оправданными и необходимыми. Были для нее, но не для Леопольдо, который почувствовав вкус свободы и теплое тело Ангелики под боком, нисколько не собирался возвращаться под родительское крыло. Разве что кроме ужинов в родительском гнезде он ничего не имел против, конечно если они происходили не каждый день. Все же время, проведенное вместе с Ангеликой, Леопольдо ценил больше, чем ужин в доме родителей.
- Мама, у меня нет никакого желания идти гулять. К тому же, как я могу идти гулять с другой девушкой, когда у меня есть фиданцати?
- Что ты такое говоришь, Леопольдо? - после небольшой заминки, вызваной словами сына, спросила Паола Витале. - О какой фиданцати ты толкуешь? Нет у тебя уже никакой фиданцати.
- У меня есть Ангелика. Она и есть моя фиданцати. Или ты уже забыла об этом?
- Эта полентонэ, как я всегда и говорила, карьеристка. С такими как она и муж и дети несчастны. Карьеристкам не семья нужна, а карьера. Где сейчас твоя так называемая фиданцати? Что-то я ее не вижу, - Паола Витале повертела головой по сторонам. - Вернулась на Север, а про тебя уже и забыла давно. Зачем нам такая фиданцати? - Паола Витале взглянула на синьору Риччи в поисках поддержки.
- Такому красавцу как ты Леопольдо совершенно не нужна, - закивала та, соглашаясь с подругой, при этом хлопая ресницами в сторону Леопольдо. - Вот посмотри на мою Софи, - синьора Риччи перевела взгляд на старшую дочь. - С такой как она и муж будет ухожен и дети накормлены. Я не удивлюсь, если твоя фиданцати уже успела найти тебе замену там, куда уехала. Карьеристки они такие. У них ни совести, ни чести нет... Что я только вспомнила, Паола, - синьора Риччи распахнула глаза и посмотрела на мать Леопольдо. - Ты знаешь дочку синьоры Конти? Марию Терезу?... Ой, что я только знаю, Паола! Сейчас она работает продавщицей в магазине, а совсем недавно была простой уборщицей в этом же магазине. А ты знаешь, Паола, как она стала продавщицей? - синьора Риччи замахала руками, разволновавшись. - Говорят, она, прости меня Господи, переспала с синьором Джиордано, владельцем этого магазина. Ужас-то какой!