Я сделала резкий шаг вперед. Эмелина взвизгнула и отскочила, так что я без помех смогла набросить шифоновое полотно на зеркало.

- Так что Игорь? - спокойно обернулась я к соседке.

Та нервически вздрогнула и раскрыла веер. Ее пылающие щеки слегка подергивались, как при тике. Я, решив, что остудить эдакий пожар жалкими взмахами кружевного опахала - дело безнадежное, изменила направление своей потолочной бури. Совсем другое дело! Правда тик никуда не делся, а даже несколько усилился, а также поплыли черты лица, растянулся рот от уха до уха, пошла волнами шея, складываясь в некое подобие отвратительного жабо под подбородком. “Ёжкин кот! Я же сейчас ее надую!” - здраво рассудила я и щелкнула пальцами. Ветер с шепелявым хохотом исчез, видимо новая забава пришлась ему по вкусу. Представляю, сколько ни в чем неповинных прохожих подвергнется на улицах Кордобы подобной экзекуции.

- Так Игорь-то что? - повторила я вопрос. - Рассказывал в лицах, как я к нему в опочивальню этой ночью пробиралась?

Эмелина без сил рухнула на кровать.

- Может еще подвязку какую демонстрировал? Мою, я уверена, что мою. И также уверена, что если я сейчас свой ящик с нижним бельем выверну, то одной точно не досчитаюсь!

- Лутеция, я не понимаю твоей экспрессии. Игорь достойный молодой человек и, я уверена, даже если между вами и произошли те невообразимые вещи, о которых ты мне только что поведала, нас бы он в них посвящать не стал.

И тут мне стало стыдно. В который раз за день, между прочим.

- Извини, - покаянно произнесла я, присаживаясь рядышком с соседкой и протягивая ей кружевной носовичок. - Я последнее время сама не своя.

- Заметно, - надула губки Эмелина, но платок приняла. - Кстати, раз у нас тобой спокойный диалог завязался, может поделишься подробностями? Уж не ты ли виновница ужасного кровоподтека, украшающего скулу нашего коллеги?

Я растерянно пожала плечами. Кто кого разукрасил? Игоря? Так не я - точно. Мы когда прощались, он жив, здоров был. Разве что синяк от уха перетек, но это было бы чудо магии недоступное. Да и поделом ему, ведьме романской, за те обидные слова, которые мне ветер донес.

- Ну, раз ты предпочитаешь отмалчиваться, - разочарованно хмыкнула соседка. - Предлагаю отправиться к месту общего сбора.

И тут нас тряхнуло, пол заходил ходуном, жалобно тренькнули оконные стекла.

- Я здесь побуду, - сообщила я из-под стола, когда толчки, коих я насчитала не меньше дюжины, утихли. - У меня… предположим… неодолимый приступ мигрени…

- И у меня, - растрепанная головка доньи Гутьеррес показалась на мгновение и скрылась под моей кроватью.

Мы немного помолчали, оставаясь каждая в своем укрытии.

- Говорят, что когда сильные трясения земли происходят, - решила поделиться я знаниями, - нужно не в помещениях отсиживаться, а на открытое место выбираться. Потому как тяжелые каменные строения при разрушении и придавить могут.

- А у нас первым делом якоря поднимают, - поддержала разговор Эмелина. - Большой прилив, который сразу за тряской идет - штука для кораблей опасная.

Моя соседка была родом из Гесперии, славной как своими судами, так и свирепыми абордажными командами, эти самые суда пользующими.

- А ты кем собираешься стать, когда университет закончишь? - я легла на живот и положила подбородок на сомкнутые руки, теперь для того, чтоб вытащить меня из под стола понадобилась бы конная тяга. - Мне вот сегодня в голову пришло, что я о будущем даже не задумывалась.

- У меня все просто, - гулко ответила Эмелина. - Семейное дело продолжу, батюшка ждет не дождется, когда к нему в команду настоящая мэтресса пожалует. Он так возрадовался, когда у меня дар открылся, что никаких денег на обучение не пожалел.

- Для тебя это завидная доля? Всю жизнь для кого-то паруса надувать?

- Вам сухопутным не понять, - кажется, обиделась соседка. - Море - это больше чем жизнь, больше чем судьба…

В коридоре что-то грохнуло, кажется, свалилась потолочная балка. Я подбежала к двери и изо всех сил ее толкнула. Ёжкин кот!

- Есть кто живой?

Голос доносился из окна и уже через мгновение в нашу комнату ввалился потрепанный Игорь.

Восемь. Вечер все того же бесконечного дня. Колокол на башне Ветра ничего такого не отбивал, а примерное время я уточнила у молоденького стражника, который с рвением первогодка проверял мои отпускные документы. Выбираться наружу официальным путем, а не таясь и путаясь в лабиринте сточных труб, было непривычно. Зиг не подвел - разрешение на прогулку за пределами Квадрилиума ждало меня в канцелярии со всеми полагающимися подписями и даже сургучной печатью, на коей символически изображались все четыре факультета, сиречь - стихии. Огненная саламандра, припадающая к земле на фоне перевернутого треугольника, держала в одной из лапок кубок, олицетворяющий воду, а жирный эллипс, в который заключалась картинка, был ветром. Ну, или навроде этого.

- Все в порядке, - с сожалением сообщил мне стражник. - Мэтресса Ягг, прошу вас.

Но вопреки ожиданиям, дорогу мне не уступил, а продолжал смотреть с какой-то мальчишеской обидой. Я в сотый раз, пытаясь не трясти головой, расправила на плечах кружево новой мантильи и вопросительно приподняла брови.

- Говорят, университет с землей сравняло? - Несмело вопросил вояка.

Ах вот в чем дело! Я улыбнулась с облегчением. Мальчик торчит здесь, у западных ворот и ему ничегошеньки не видно, что там, в самом сердце Квадрилиума происходит.

- Тряхнуло знатно, - с готовностью ответила я. - Внутренние перекрытия в нескольких корпусах порушило, только уже почти все починили. Маги, знаешь ли, ценят комфорт.

- Говорят, студенты из окон так и сыпались, как перезрелые мандарины.

Я важно кивнула, борясь с желанием потереть ноющее плечо. Потому что перезревшие мандарины, плохо призывающие ветер, приземляются на брусчатую дорожку с некоторым членовредительством. А что нам еще оставалось делать? Смерти своей дожидаться, или спасателей? Это теперь мне уже ясно, что лучше было бы переждать. Здоровее бы были. А тогда обуяло меня чувство, названое по имени одного грецкого бога, паника то есть, вот я и скомандовала - прыгать. Высоко, далеко, страшно. Эх, трем смертям не бывать, одной не миновать! Невероятно послушный и предупредительный Игорь мое начинание с готовностью поддержал и даже вытащил из-под кровати упирающуюся всеми конечностями донью Гутьеррес. Эмелина, когда сообразила, кто до нее домогается, не преминула упасть в картинный обморок. И соизволила пробудиться от него, когда мы втроем уже летели вниз. Как же она орала, ёжкин кот! Кажется, обрушение западной мансарды теперь на ее, эмелинининой совести.

- А что говорят, что послужило причиной?

Я важно пожала плечами. О причинах нам никто сообщить не удосужился.

- Будьте осторожны, донья Ягг, - наконец уступил мне дорогу служивый. - В нижнем городе неспокойно.

Я чинно посеменила к калитке, опять поправив мантилью. Черепаховый гребень, одолженный мне ставшей невероятно предупредительной Эмелиной, был воистину огромен. Опасения, что шея моя не выдержит и надломится под его тяжестью, были не лишены оснований. Но отказаться от столь неудобной обновки я никак не могла. Эмелина с такой гордостью рассказывала, как ее героический папаша охотился в восточных морях на плотоядную черепаху-людоеда, чей панцирь и послужил материалом для украшения, что обидеть соседку просто язык не повернулся. Вот теперь и приходится ходить очень-очень прямо, как будто я элорийская селянка, несущая на голове кувшин с вином, или наоборот - северный олень, изнемогающий под тяжестью ветвистых рогов, или…

Калитка за моей спиной звякнула засовом. А времени-то у меня не особо много. Зигфрид уже ждет меня у башни Ветра, а у меня еще денежный интерес в нижнем городе. Ну да ладно, барону придется немного поскучать без своей подруги. Я решительно сдернула с головы мантилью, вызвав недовольное шипение проходившей мимо почтенной матроны, и припустила в направлении гавани. Нижний город, таверна “Три танцующих свиньи”, Мануэль Изиидо, я спешу к вам!