На Варяжской улице была еще церковь Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы, коим был посвящен день 3(16) февраля, т. е. на следующий день после Сретенья, а ведь именно в Сретенье встретил Симеон Марию с Христом на руках. По народным приметам Сретенье считается границей между зимой и весной, так же как и кельтский праздник Имболк, отмечаемый 1 февраля. Этот день определяет, какая будет весна. В этот день изготовляют и освящают специальную свечу — «Громницу», которой приписывают чудодейственную силу. Придя домой из церкви с такой свечой, ею подпаливали себе волосы, а потом ее разламывали и несли в хлев, к скотине. В этот день начинали готовить семена к посеву и выгонять скотину из хлевов в загоны для разминки. Следует отметить, что у кельтов именно со Сретеньем связано празднование Имболка, тем более что этот праздник совпадает с днем св. Бригитты.

Большой интерес представляет место слияния рек Ладожки и Заклюки, образующих омут, из которого вытекает речка Ладожка (Заклюка считается ее притоком), которая через сто или более метров впадает в Волхов. Если смотреть на место слияния этих рек, то видно, что их русла образуют в плане криволинейную трехлучевую свастику. Перед омутом расположена довольно большая ровная площадка, часто затапливаемая во время половодья. В конце этой площадки расположен останец из белого песчаника с плоской вершиной. Автор этих строк лично обследовал этот останец, дав ему название «Белый камень», и обнаружил под слоем дерна лежащие на плоской вершине останца плоские, явно обработанные камни. Похоже, что на вершине этого «Белого камня» находится каменная вымостка, возможно, служившая языческим алтарем (см. цв. вклейку).

Недалеко от этого камня находилась построенная в XII веке Воскресенская церковь, посвященная Воскресению Христову, которое соответствует языческому празднованию конца зимы и начала лета. В первое Воскресение после Пасхи празднуется Красная Горка — это девичий праздник, игры которого посещала вся деревенская молодежь, так как на них женихи выбирали себе невест. На севере Руси этот праздник отмечали чаще накануне Егория (5 мая), что сближает его с кельтским Бельтайном.

Дальше, вдоль течения Ладожки стояла и «немецкая» церковь Святого Петра, построенная в XI—XII веках. Вполне возможно, что эта церковь была основана ирландскими монахами для варяжских гостей.

На самом сакральном месте Ладоги на земляном городище стояла самая большая каменная церковь Святого Климента, которого почитают 23 января (5 февраля). Каких-либо особых народных ритуалов в этот день не наблюдается. Но предшествующий ему Тимофей-Полузимник, и следующий за ним день Аксиньи-полухлебницы, полузимницы определяли перелом зимы, а также срок, к которому съедалась половина запасенного хлеба. С сакральной и житейской точек зрения это был необыкновенно важный день, некий своеобразный репер выживания в суровом Ладожском климате.

Последняя сакральная доминанта Ладоги — Никольский мужской монастырь, основанный по преданию князем Александром Невским. Святой Николай — один из любимых русских святых. Он покровитель торговли и мореплавания. Его покровительство играло не последнюю роль для жителей Древней Руси, одним из главных занятий которых было мореплавание и торговля. Какому водному языческому богу соответствовал св. Николай сказать трудно. Может быть, Стрибогу, внуками которого были ветры, для успешного мореплавания играющие не последнюю роль? Следует помнить, что св. Николая чествуют в апреле и ноябре, то есть в начале и конце навигации. Не исключено, что здесь находилось святилище местному речному божеству — богу Волхова, например.

Похоже, что языческий пантеон древней Ладоги состоял из Велеса, Мокоши, Лады, варяжского Святовита-Сварожича, Перуна (возможно лишь во времена князя Владимира) и Стрибога (рис. 63). Совершенно очевидно также, что дни празднования святых, которым посвящены четыре ладожских церкви, связаны с четырьмя главными кельтскими праздниками: Имболком, Бельтайном, Лугназадом и Самайном, делившими год на четыре равные части. Две церкви соответствовали двум календарным фазам: весеннему равноденствию и летнему солнцестоянию. Так что все сакральные доминанты Ладоги соответствовали сакральному, еще языческому календарю его жителей.

Необходимо отметить, что сам автор этих строк считает, что славянское, как и кельтское язычество, корнями уходит в прежнее исходное единобожие, известное нам по библейской традиции. Наиболее сохраняемым при любых изменениях религиозных представлений является календарь. Поэтому неудивительно совпадение многих христианских и языческих праздников и сакральных функций[219].

Следующий регион, освоенный несколько позже и затмивший впоследствии Ладогу, стал Новгород. Археологические исследования, проведенные на протяжении многих десятков лет, показали, что город основан не ранее начала X века. Резиденцией Рюрика после Ладоги становится укрепленное поселение, известное как Рюриково городище, которое на протяжении столетий было резиденцией русских князей.

Е. Н. Носов, многие годы исследовавший Рюриково городище, пишет: «Топографическая структура "Рюрикова" городища сугубо восточноевропейская и отличная от скандинавской (разрядка моя. — С.Ц.) модели. Поселение имело двухчастную структуру и состояло из укрепленной площадки на вершине холма и примыкавшей к ней неукрепленной части, которая располагалась как по гребню возвышенности, так и на самом низменном мысу». Вместе с тем он считает, что по количеству скандинавских находок городище — одно из самых богатых на территории Восточной Европы. «Очень рельефно выражен на Рюриковом городище комплекс находок, относящихся к мужскому костюму — 19 кольцевидных булавок с длинной иглой, 26 подковообразных фибул IX—X вв. и другие детали. В целом, материальная культура городища, судя по ее яркому северному компоненту, носит гораздо более выраженный воинский — "дружинный" характер, чем культура Ладоги. Нельзя не отметить и определенную изысканность находок: к примеру, более половины всех обнаруженных кольцевидных булавок украшена звериным или плетеным орнаментом, в то время как даже в Скандинавии на поселениях господствуют простые типы»[220] (рис. 64).

Интересная картина — здесь мы наблюдаем более совершенные формы изделий, чем на их родине. Не следует ли из этого, что эти формы в самой Скандинавии появились под влиянием восточнославянских (или южнобалтийских?), а не наоборот. Ведь археологам и искусствоведам хорошо известно, что более примитивные формы появляются при копировании более совершенных образцов. К тому же сами вещи еще не говорят о том, что их владелец был скандинавом. Дружинно-торговое сословие Древней Руси носило украшения, имеющие разное происхождение — от восточных (наборные пояса) до фибул и гривн. Звериный стиль и плетеные орнаменты, столь свойственные декоративно-прикладному искусству Новгородской земли, в большей степени указывают на кельтское влияние, чем на скандинавское[221].

Многие археологические находки на Рюриковом городище также указывают на южнобалтийскую прародину ее жителей, в частности, керамика. В. М. Горюнова разделяет раннегончарную керамику городища на две группы.

В первую входят находки, повторяющие формы лепных сосудов. Они имеют «широкие аналогии от местных (Старая Ладога, Псков) до северопольских и северогерманских памятников VIII—X вв. (Голаншч, Сан-ток, Гросс-Раден и мн. др.». Особо отмечен уникальной формы фрагмент сосуда, которая характерна «для памятников вильцев и отдельных ярких центров таких, как Магдебург, Мекленбург, Ольденбург. Датировки польских и немецких археологов ограничиваются VIII—IX вв.».