— Что вы пытаетесь сказать мне, Чарльз? — устало спросил Ян. Упоминание фамилии Тауэрс вслед за очередным взрывом Виктора сегодня утром повергло его в уныние.

Чарльз откашлялся.

— Они оба попросили меня выяснить, пока… пока Луизы нет, она поехала навестить своих родных в Праге. Дети знают о вашем… О том, что компания «К.Эвери» одно время интересовалась «Луизой Тауэрс».

— Да, и что? — лаконичное замечание Яна не обнадеживало.

— Похоже, что мой отец не оставил, как все предполагали, «Луизу Тауэрс» Лу — моей мачехе. Контрольный пакет был оставлен опекунам как доверенная собственность Кика, который унаследует компанию в день тридцатилетия, если выполнит определенные условия, и часть акций переходит его сестре и кузине. — Чарльз выглядел смущенным, но поскольку Ян ничего не ответил, он продолжал: — Признаюсь, я удивился, узнав об этом. Кик сказал мне, что идея в равной степени принадлежала Луизе, но это мне кажется весьма маловероятным. Я думал, было бы вполне естественным с ее стороны рассчитывать… э-э… учитывая, сколько она сделала для компании, надеяться, что компания достанется ей.

«Еще бы», — мрачно подумал Ян.

— Как бы то ни было, они обратились ко мне для того, чтобы… прозондировать почву, узнать, не могу ли я по возможности точно выяснить, заинтересована ли еще компания «Эвери» в покупке «Луизы Тауэрс». Кик как-то прочел в «Уоллстрит джорнал» заметку о том, что «Эвербах» до сих пор ищет что-то для приобретения в престижной области. — Так как Ян молчал, Чарльз начал оправдываться. — Сейчас, когда «Юнилевер» громко заявляет о себе в области косметики и компания «Проктор и Гэмбл» скоро станет серьезным игроком, такой вопрос совершенно естественен.

У Яна голова шла кругом. Неудивительно, что Луиза в целом отвергла его предложение; неудивительно, что она была глубоко удручена в тот день, в этом же самом ресторане. Он ни на минуту не поверил, что идея оставить компанию младшим Тауэрсам принадлежала также и ей. Как такое может быть, если ни один из них ничего не сделал для «Луизы Тауэрс»? Это смехотворно. Ян холодно смотрел на Чарльза, вспоминая угрозы, которые услышал от способных на все адвокатов Бенедикта Тауэрса после своего первого предложения Луизе. Итак, он все время совершенно справедливо оценивал ее жизнь; она всегда была и осталась птицей, посаженной в золотую клетку — в золотую Башню[8]. Каким же чудовищем был Бенедикт Тауэрс!

— А если интерес еще не утрачен, что на уме у сторонников нововведений, деток Тауэрс? — Ян говорил небрежным тоном, но в душе у него все кипело. Презренные предатели, думал он, дожидались, когда Луиза уедет из страны, чтобы договориться с ее злейшим врагом.

Чарльз натянуто засмеялся.

— Честно говоря, не знаю. Похоже, им не сидится. Кику двадцать восемь, так что он не может возглавить компанию еще в течение двух лет, а им обоим кажется, что определенные перемены необходимы уже сейчас, перемены, против которых, я полагаю, Луиза возражает.

Выражение лица Чарльза, когда он упомянул о Луизе, сказало Яну все, что он хотел знать об отношении Чарльза к ней. «О, моя бедная, одинокая Луиза-Людмила, — подумал он. — Несмотря на богатство и власть, как тебе, должно быть, жилось в когтях этого жуткого семейства».

Чарльз крутил в руках носовой платок.

— Моя племянница Фиона, она всегда была упрямой, как и Сьюзен, моя сестра. Детям исполнилось только десять-одиннадцать лет, когда она погибла вместе с мужем.

— Да, помню.

— Фиона рассказала мне, что предложила Луизе подумать о перспективах продажи, пока еще в этом кто-то заинтересован — чтобы облегчить себе жизнь в условиях возрастающей конкуренции и извлечь определенную выгоду из сделки, на которую они оба согласны.

— Наверное, ее предложение приняли горячо. — Ян иронически поднял брови.

— Вы правы, но вы не знаете Фиону. Когда Луиза запретила ей думать об этом, Фиона стояла на своем, заявив, что если Луиза хочет руководить компанией в течение двух оставшихся лет, она должна выкупить у них компанию сейчас, иначе они могут весьма испортить ей жизнь!

— Что? — Ян вышел из себя. Какой же гадюкой оказалась девчонка.

— Однако в определенном смысле я понимаю точку зрения детей, — сказал Чарльз, не обратив внимания на презрительное выражение лица Яна. — Когда Кик через пару лет унаследует компанию, ничто не помешает ему вышвырнуть Луизу вон. — Когда Ян гневно нахмурился, он твердо продолжал: — Я не думаю, что он так поступит, и, конечно, останутся старые члены правления, с которыми придется считаться…

— Которых Кик Тауэрс может тоже уволить с помощью новых директоров компании, своей сестры и, вы сказали, кузины?

— Да, вполне, но я опять-таки уверен, что он этого не сделает, хотя бы ради сохранения хорошей репутации. Но суть в том, что поскольку все это может создать невыносимую обстановку в компании, то если Луиза хочет сохранить за собой руководство, не встречая оппозиции, у нее есть всего одна возможность.

— Выкупить компанию у них, у детей Тауэрс? — Ян не верил своим ушам. Его уважение к Чарльзу стремительно рушилось. — Может ли Луиза, миссис Тауэрс, осуществить это, не обременив себя непомерными долгами? Долгами в такие времена, как сейчас, когда такой спад экономики? Вы серьезно?

Чарльз заметил гримасу на лице Яна. Он отступил, но ненамного.

— Нет, это было бы глупо. В любом случае Луиза никогда этого не сделает, но ей придется смириться с фактом, что мой отец определил будущее «Луизы Тауэрс», будущее, где руководить компанией будут младшие члены семьи Тауэрс. Если предложение «К.Эвери» по-прежнему в силе, я полностью согласен с мнением Кика и Фионы, что сделку нужно заключить сейчас, когда Луиза сможет еще получить контракт, и они не будут возражать.

— Какая забота, — пробормотал Ян.

Временами он думал, что швейцарцы деспотичны и мастерски манипулируют людьми, но это был детский сад в сравнении с семейством Тауэрс. Пора показать, что он тоже умеет манипулировать.

— Итак, у вас сложилось впечатление, что через два года Кик Тауэрс будет готов начать переговоры?

— Да, у меня такое впечатление, но должен предупредить, что Кик намекал, будто в завещании Бенедикта, возможно, предусмотрены меры, препятствующие продаже фирмы соперникам. Он не хотел особенно углубляться в эти материи, пока не узнает наверняка, заинтересована ли по-прежнему компания «К.Эвери» в приобретении собственности. Адвокаты сказали ему, что, по их мнению, как только он возглавит корпорацию, могут быть предприняты шаги, совершенно невозможные в настоящее время. Вы понимаете, почему.

«Да, разумеется, понимаю, — сказал про себя Ян. — Ох, бедная моя Луиза».

— Дайте мне подумать, Чарльз. Благодарю, что обратили мое внимание на эту проблему. — Он знал, что никогда не сможет относиться к Чарльзу по-прежнему.

Вернувшись в свой офис, Ян вызвал Фрэнка Джелба, начальника финансового отдела, который в прошлом демонстрировал выдающиеся сыскные способности.

— Выясните все, что можно, о финансовом положении «Луизы Тауэрс», ситуации с кадрами и прочее. Приготовьте мне отчет через неделю — возможно, сделка все-таки состоится — и, Фрэнк, никому ничего не говорите, пусть это останется между нами, хорошо?

К несчастью, Лори Брокман, секретарша Фрэнка Джелба, жила в одной квартире на четвертом этаже с проходными комнатами с Эми Хичкок, секретаршей Виктора Фейнера. Лори предполагала, что брат президента компании, как обычно, в курсе всех событий. Обе секретарши наслаждались своим привилегированным положением; их единственным общим интересом была работа, и работа составляла самую интересную часть их жизни.

В ближайший понедельник, подавая Виктору вторую чашечку кофе, Эми невинно заметила, как замерзла ее соседка по комнате в выходные дни в офисе, где она провела несколько часов, печатая информацию о «Луизе Тауэрс».

Виктор едва не подавился.

— Какую информацию?

— О, отчет, который просил мистер Ян, — на случай, если компанию выставят на продажу.