Карантинные смотрители имели право задерживать любого курьера, не взирая на то, кем он послан. Разрешалось (пропускать нарочных «не из опасных мест» и тех, у кого на подорожных будут отметки смотрителей о прохождении карантина. Подписание подорожных ввели для того, чтобы предупредить возможность проезда мимо застав. Задержанным в карантине разрешалось отправлять письмо и курьеров. Их корреспонденция проходила установленную обработку и отправлялась почтой на общих основаниях. Гонцов же посылали «из туточных жителей, кого добровольно наймут, или из вашей (смотрителей) команды нарочных на их коште (здесь, в смысле — питании) и прогонах» [265].
К осени 1771 г. болезнь была локализована в районе Москвы. Город со всех сторон окружили карантинные заставы. Теперь не имело смысла посылать почту и курьеров прямо через Москву. Именным указом от 23 сентября Екатерина II установила для того, чтобы курьеры из армии в Петербург не ездили через Москву, «от Торжка до Серпухова, через Старицу и Можайск, Боровск учредить станции от 20 до 25 верст, поставив по 15 лошадей на каждой» [266].
Спустя неделю, 30 сентября, Сенат приказал перевести на новые места не только курьерские, но и почтовые подводы. Были несколько изменены маршруты почты. По предложению главного судьи Ямской канцелярии Щербачева центром сбора почты на петербургской дороге сделали Клин. Сенат утвердил следующие объездные пути вокруг Москвы. Корреспонденция, прибывающая из Сибири, Казани, Оренбурга, Нижнего Новгорода и Саратова, довозится только до Владимира, а отсюда через Троицкую лавру и Дмитров — в Клин. Из Астрахани, Воронежа, Белгорода, Киева почта доходила до Коломны или Серпухова и далее через Боровск и Можайск — в Клин. Письма по смоленской дороге возили до Можайска, а по архангелогородской — до Троицкой Лавры. Все посыльные из Москвы ездили только до Клина. Сенатский указ предусмотрел возможность случайной вспышки эпидемии в одном из пунктов кольцевого пути: «велеть едущей почте объезжать то место, и поворачивать паки на прямую дорогу удобным и безопасным по близости трактом» [267]. В Клину учреждалась почтовая экспедиция. В ее состав входили чиновник московской Ямской конторы и четыре канцеляриста. Клинский почтамт был первым в России учреждением, объединившим обе существовавшие почты — «немецкую» и ямскую. Московский почтамт не имел в Клину представителя, поэтому пересылкой купеческой корреспонденции занималась Ямская контора. Временная экспедиция выполняла те же функции, что и любое отделение связи той поры. Единственное, что ей категорически запрещалось, смешивать вместе письма, идущие из Москвы и из незараженных мест. Первые нужно было укладывать в особый чемодан и отправлять далее.
К осени 1772 г. «прилипчивая горячка» в Москве была ликвидирована, и вместе с ней по указу от 30 ноября прекратил свое существование кольцевой тракт с Клинским почтамтом. Письма стали свободно проходить через Москву. Только в Серпухове задерживалась и дезинфицировалась корреспонденция, приходившая из Приазовья и с юга Украины. Серпуховская карантинная застава, которой командовал майор Авросимов, выполняла ту же работу что и новоторжская [268].
Новые «образцовые»
Шестидесятые — начало семидесятых годов XVIII в. знаменовались подъемом общественной мысли в России, русское оружие прославило себя под Кагулом, Чесмой и Туртукаем, петербургские дипломаты одерживали блестящие победы на внешнеполитической арене, невиданный скачок совершила национальная экономика: существенно увеличилось производство железа, меди, сукна, хлопчатобумажных изделий. Вместе с тем продолжалось расширение и улучшение почтового дела. Один за другим следуют указы, содержавшие конкретные распоряжения по устройству почты. В сентябре 1769 г. генерал-прокурор Сената (это была одна из высших административных должностей России) А. А. Вяземский получает императорский рескрипт, обязывавший его лично следить за приумножением линий почтовой связи, созданием новых трактов и станций, в первую очередь на Украине, Белоруссии и в русской части Прибалтики.
В государственных архивах СССР хранятся десятки дел с бумагами по этому вопросу: проекты указов, доклады, мнения сенаторов, жалобы простых людей. Все документы похожи друг на друга, как родные братья. Меняются названия городов и деревень, содержание указов остается прежним: «На таком-то почтовом стане содержать…» и так далее. Наибольшее количество бумаг относится к организации регулярной почтовой линии между Петербургом и Нарвой. Она стала первой в ряду почт, созданных в России последней четверти XVIII в.
Проект организации почтовой связи с Нарвой опубликован в XIX томе Полного собрания законов Российской империи. Здесь же напечатаны многие документы, описывающие работу новой почты. Она создавалась как «образцовая». По ее образу и подобию рекомендовалось устраивать скорую гоньбу и по другим трактам.
А. А. Вяземский начал свою деятельность с того, что рекомендовал правительству создать должность «главного над Нарвскими почтами смотрителя» и назначить на нее полковника А. М. Волкова, который в то время являлся главным судьей Канцелярии строения государственных дорог. На плечи полковника легла вся тяжесть организации почты. Волков блестяще справился со своими обязанностями. Он и его помощники создали образцовую почтовую службу. Многое из того, что делалось на нарвской дороге, было новинкой для России. Перестройка работы нарвской почты происходила на ходу: еще действовала старая служба, которая, хотя и с большими опозданиями, продолжала доставлять письма.
Последнее обстоятельство не позволяет определить точную дату начала работы новой почты в Нарву. Очевидно, это произошло не позже 11 марта 1770 г., дня, которым полковник Волков датировал свое донесение в Сенат об учреждении линии для пересылки корреспонденции. Нет сведений о начале скорой гоньбы и в докладе А. А. Вяземского Екатерине II. Он начинается словами: «От Санкт-Петербурга до Нарвы учреждены ныне от уезда 6 почтовых станов…».
В своем докладе генерал-прокурор Сената дал обзор существующей системы пересылки писем в Нарву: до сего времени уездные жители, которые были обязаны держать гоньбу, весьма редко стоят на почте, а «большею частию вместо себя нанимают (людей), а дают на каждую лошадь в год деньгами от 40 до 50 рублей, а хлебом до 10 четвертей, что и учинится всего деньгами от 55 до 65 рублей» [269]. Далее Вяземский исчислял, во сколько обойдется содержание нарвской почты. Оказалось, что в 9450 рублей. В то же время подушный налог на содержание почты[78] с жителей, близких к почтовому тракту уездов, составляет 10595 рублей 60 копеек. Но выяснилось, что можно содержать гоньбу и более дешевым способом, учредив вольную почту. Тогда следует выделить на каждый стан по 1000 рублей для починки существующих станционных зданий, покупки 25 лошадей и т. д. Деньги давались взаимообразно без процентов сроком на десять лет. Кроме того, содержателю каждой станции необходимо по 170 рублей в год на покупку кормов. Вяземский определил, что за счет только подушного налога, не считая доходов от пересылки частных писем, истраченные на устройство почты деньги вернутся в казну через три года. Из подушного налога глава Сената предложил ежегодно откладывать по 500 рублей, тогда через 20 лет соберется значительная сумма, которую можно будет употребить на строительство новых зданий почтовых станций.
К докладу А. А. Вяземского приложен «Проект о заведении почтовых станов и о должности содержателей». Этот документ имеет огромное значение для дальнейшего развития русской почты: около 80 лет на его основе составлялись правила по содержанию почты. Проект Вяземского был одобрен Екатериной II и почти без изменений внедрен в жизнь.
Первый пункт проекта требовал, чтобы содержатели почтовых станов чинили построенные казной дома, конюшни и содержали все в исправном состоянии. «При всяком почтовом стану содержать: 1. По 25 добрых и к почтовой езде годных лошадей, из которых бы каждая стоила не меньше 20 рублей. 2. По 10 человек почтальонов, способных к той должности, а не малолетних. 3. По одной крепко сделанной фуре для ординарной еженедельной почты и проезжающих. 4. По 10 роспусков[79] с кибитками, с окованными колесами и железными сердечниками. 5. По 10 саней с кибитками. 6. По 6 хороших седел. 7. Чемоданы и переметные сумы кожаные. 8. Почтовую ливрею на 10 человек. 9. Хомуты, узды и прочую конскую упряжку, крепкую и надежную. И все сие осматривать по два раза в год осенью и весною, кому приказано будет» [269]. Далее очень подробно расписывалось, сколько следует платить за овес и сено для лошадей, за изготовление почтовой фуры, кибиток, саней, упряжи.