Следует заметить, что Мерфи являлся одним из тех сотрудников отдела, кому были известны установочные данные на Полякова, когда тот работал ещё на ФБР в Нью-Йорке. Для организации предметной работы с агентом в Рангун вылетели два опытных сотрудника ЦРУ — Джим Флинт и Пол Диллон. Первый из них, понимая, что работа с «Бурбоном» может принести ему служебные дивиденды, добивается назначения на должность второго секретаря посольства США в Бирме.

По договорённости с американцами Поляков отправляет в ГРУ шифровку, в которой сообщает о Флинте, как о «вероятном кандидате на вербовку», и испрашивает разрешения на его «изучение». Таким образом, открывалась возможность почти легальных контактов «Бурбона» со своим хозяином. ГРУ не замедлило с ответом. В шифротелеграмме давался «зелёный свет» для общения, хотя и с небольшими оговорками о бдительности.

Поляков после этого стал частенько бывать у Джима, приурочивая время «деловых контактов» к началу вечерних киносеансов. В таком режиме американский разведчик провел тридцать встреч со своим агентом, по одной — две встречи в месяц.

В 1968 году Флинт был неожиданно отозван в США. Не рассеялось недоверие, и янки, с одной стороны, боялись перевербовки, а с другой, — всё тяжелее было готовить дезинформацию для «Бурбона», которой он систематически кормил руководство ГРУ.

Вскоре предателя принял на связь прибывший из Штатов новый сотрудник ЦРУ Алвин Капуста, проведший с ним всего шесть конспиративных встреч. Как правило, выезжая на машине, он подбирал агента в центре Рангуна…

После отъезда Полякова из Бирмы Капуста тоже вскоре покинул страну. А «Бурбон», прибыв в Москву, решил «отдохнуть». Надо отметить, что в последующем, вплоть до ареста, активности в работе с американцами на территории Советского Союза он не проявлял, так как боялся быть «засвеченным» военной контрразведкой. Перед его глазами всё время стояла история с Пеньковским, его провал, а затем и суд, фрагменты которого демонстрировались по телевидению.

И всё же «отдыхать» долго американцы ему не дали. В июне 1972 года Полякова пригласил в кабинет начальник управления ГРУ и вручил ему приглашение на приём в американское посольство, в связи с приездом в Москву высокопоставленного военного чиновника, полковника Меррита.

Поляков из-за соображений личной безопасности попытался отказаться от визита, однако начальник настоял на своём, и пришлось пойти на эту встречу. Довод стандартный, «всепогодный» — интересы службы! К тому же Поляков уже знал, что он может скоро уехать военным атташе в Индию.

Эту информацию он сообщил Мерриту и во время приёма заранее пригласил его на охоту в окрестности Дели.

— Непременно приеду. Слышал, слышал о вас как об опытном рыболове и охотнике. С таким профессионалом не страшно и на тигра идти, — слукавил американец.

— Вы останетесь довольны, уверяю вас. А приехать в такую живописную страну, как Индия, сам Бог велел.

Бог, может, и разрешит, да работа не всегда отпустит.

— Это верно, у нас то же самое. Военные привязаны к рабочему месту крепчайшим канатом под названием служба.

Приём закончился. Гости стали расходиться. Вдруг неожиданно к Полякову подошел сотрудник посольства и через словесный пароль — «607 Мэдисон-авеню» — вложил при рукопожатии небольшой предмет. Поляков быстро его спрятал в карман.

Дома «Бурбон» тщательно рассмотрел передачу. Это был аппарат величиною с пятикопеечную монету, предназначенный для постановки и читки микроточек. К нему прилагалась инструкция с подробным описанием правил пользования, способов маскировки микроточек и перечень конспиративных адресов за границей.

Микроточки представляли собой пленки величиной в маковое зернышко, на которых могли уместиться сфотографированные листы чертежей и других документов секретного характера. Их прятали под марки, в бумажные карманы, в расслоение открыток и т. д. Считывался текст с них при помощи спецтехники.

В начале 1973 года Поляков с семьей вылетел в Индию. В марте того же года на одном из представительских приёмов в разговоре с военным атташе посольства США полковником Кингом Поляков без стеснения спросил:

— Господин Кинг, скажите, когда представители ЦРУ восстановят со мной оперативную связь? Нсть интересные материалы военно-стратегического характера. Я же ведь недавно из Москвы.

— Думаю, специалисты вас не забудут. Срочную информацию можете передать мне.

— Лучше подожду специалистов, — довольный Поляков широко улыбнулся.

Ждать долго не пришлось. В июле 1973 года в Дели прибыл первый секретарь посольства США — сотрудник ЦРУ Пауль Лео Диллон. Произошло так называемое «знакомство на людях». О новом знакомом Поляков рассказал сотрудникам, жене, сообщил в Центр и попросил санкции на изучение американца.

Добро вскоре было получено с припиской: «Изучение Диллона санкционирую с целью выхода через него на других сотрудников посольства США». В отчётах Диллон проходил под псевдонимом «Плед».

Первый рабочий контакт агента с разведчиком прошёл на рыбалке, где «Бурбон» передал собранные ещё в Москве сведения по центральному аппарату ГРУ и Министерства обороны СССР. Затем серия встреч состоялась в делийских гостиницах «Оберой» и «Ашока».

И всё же наиболее интенсивно использовались для конспиративных встреч выезды на природу, где член редколлегии советского журнала «Охота и охотничье хозяйство» Дмитрий Федорович Поляков демонстрировал не только теоретические знания, рассказывал увлекательные байки за шашлыком, но и показывал реальные навыки меткой стрельбы.

В 1974 году, в целях создания видимости активной деятельности и укрепления авторитета агента в глазах руководства ГРУ, американцы подготовили ему «кандидата на вербовку» — сержанта Роберта Марциновского, работающего в аппарате военного атташе посольства США.

Центр с удовольствием проглотил очередную подслащенную пилюлю. Авторитет Полякова стал стремительно расти. Изучаемого янки вскоре зарегистрировали в ГРУ под кличкой «Ринос». Роберта как подставу использовали «втёмную». Он не знал сути отношений между советским полковником и коллегами. С их стороны ему была дана установка, чтобы он «не отказывался» от просьб иностранного дипломата. Только поэтому Марциновский искренне полагал, что выполняет важную задачу и участвует в хитрой игре своей разведки, затеянной с русскими.

«Бурбон» провёл с «Риносом» четыре встречи, получив от него незначительную информацию. Отправленная же в Москву, она получила, неожиданно для Полякова, высокую оценку. Центр посчитал «Риноса» перспективным агентом и рекомендовал продолжить «разработку» американца.

Долго, однако, работать с «Риносом» не пришлось. То ли цээрушников испугала возможность провала своего ценного «крота» из-за грубо сварганенной подставы, то ли иссякла фантазия лепить каждый раз новые «дезинформационные пироги», — во всяком случае, Марциновского быстренько переправили на родной материк.

В 1976 году и Поляков покинул Индию. Возвратившись из загранкомандировки, он ожидал очередного назначения. Волновался из-за затяжки с трудоустройством. Интересовался судьбой материалов «Риноса». Присматривался к переменам в центральном аппарате ГРУ, новым людям, рядовым и руководителям. Его грудь в очередной раз украсила правительственная награда — орден Красной Звезды за «заслуги» перед Родиной.

Став начальником факультета Военно-дипломатической академии и получив звание генерал-майора, несколько успокоился. Понимал, что «вторая работа» в Союзе намного труднее и опаснее заграничной. Там он сам себе устанавливал порядок рабочего дня, здесь же приходилось тщательно планировать любую операцию по связи, ловчить и обманывать родственников и сослуживцев.

Линию поведения, рекомендованную ему спецслужбами США, он неукоснительно претворял в жизнь. Все политические мероприятия активно поддерживал, на партийных собраниях гневно клеймил американский империализм, нередко отчитывая отдельных коммунистов за политическую слепоту и идеологический нигилизм.