— А чего с ним разбираться, — оживился Сидор, почувствовав интересную тему. — Что там может быть такого нового в технологии его изготовления? Бери ягоду, отжимай сок, сбраживай. Выдержи несколько лет, где-нибудь в тёмном подвале с постоянной температурой, вот тебе и вино.

— Ну конечно, — усмехнулся желчно профессор. — Вот так взял, сок отжал и тут тебе и вино готово. А я вот взял на анализ пару бутылок из тех, что вы от князя привезли, и скажу вам, батенька, что они его явно чем-то бодяжат для крепости. Чуть ли не вытяжкой из мухоморов.

— Галлюциногены из грибов? — широко распахнул от удивления глаза Сидор.

— Это образно, — раздражённо махнул на него рукой профессор.

— Я говорю что технология его изготовления далека от той, что вы сейчас мне так красочно расписали, — желчно усмехнулся он.

— Ну, профессор, — возмутился Сидор, — я же вам не винодел. В конце концов, у каждого мастера своё вино. Главное, оценка потребителем. А потребитель, — Сидор с довольным видом хлопнул ладонью себя по брюху, — его принимает на ура! Эти две бутылки, что вы так небрежно взяли для опытов, где-нибудь в землях амазонок обошлись бы не менее чем в десять золотых каждая, а в Западных Баронствах еще, небось, и дороже.

— В конце то концов, это вино можно пить? Можно, — сам с собой согласился Сидор. — Продать его, коли, произведём, можно? Можно, — повторил он. — Так в чём проблемы, профессор?

— Проблемы в том, что вино это дрянь, как бы оно вам не нравилось. В нём много посторонних примесей, как в паршивой водке, а значит после его распития, должна болеть голова.

— Ну, профессор, — поморщившись, Сидор почесал голову, отчётливо вспомнив нечто-то подобное, — после любой водки голова болит, особенно если её много откушать. Помню, в замке у князя, мы изрядно этого винца на душу вместе с ним принять изволили. Всё князь подливал, сволочь, на радостях, что нашлась племянница, которую он, было, уж похоронил. Так на следующий день не знали, на какую стенку влезть, что я, что Димон. Только, вот, Мане и свезло тогда. Она как раз накануне всё была занята со своей ненаглядной княжной и так и не отведала того скотского пойла.

— Но пилось оно легко, что правда, то правда. Вкус, опять же, запах… Точнее аромат, — поторопился поправиться Сидор. — Запах это уже от другого. Всё, просто чудо, а похмелье — мрак, хоть вешайся. Значит это от примесей, — задумчиво протянул он. — Ну так это ерунда. Всё это наверняка легко чистится, тем же древесным углём или ещё чем подобным.

— Э, — схватился Сидор, — погодите ка, профессор, — остановил он свои ностальгические воспоминания. — Вы, что же это, хотите мне сказать, что пустили две бутылки коллекционного орехового вина на опыты? — изумлённо уставился он на него. Похоже, до Сидора только сейчас дошло что сотворил профессор.

— А я вам что говорю, — с усмешкой посмотрел тот на него. — Откуда я, по-вашему, знаю состав того вина, и что от него должна болеть голова. И должен вам заявить, что этого мне мало. Надо бы ещё хотя бы пару бутылок, а лучше дюжину. Покумекать о том, о сём, — покрутил он пальцами у виска. — Жаль, что нет свежей ягоды из которой можно надавить сока. А то бы я восстановил свои опыты, проведённые у князя и так бездарно потерянные.

— Ну ладно, я виноват, по их мнению. Но, зачем же записи мои было жечь? Ведь сколько времени я на них потратил. Страшно вспомнить! С утра и до вечера, с утра и до вечера, не покладая рук. Такой рецепт вывел. Чудо, что должно было быть. И всё в костёр, — с горечью вспомнил профессор. — Месяца не хватило, чтобы сделать конечный продукт.

— И ведь демонстративно так сожгли. У меня на глазах всё порвали и пожгли, — расстроенный профессор, отвернулся от Сидора и замолчал.

— Наверное, вы упрашивали этого не делать, — прервал Сидор затянувшееся молчание. — Вот они вам назло всё и спалили. Ну да не беда. Мы же с Димоном вам принесли по осени пару коробов ягод с острова на болоте. Правда, это не совсем та ягода, что у князя, да и мороженная. Но всё равно, оттаяли и соку надавили. И при желании…

— Э-э, — не отвлекаясь от своих опытов, профессор раздражённо отмахнулся от Сидора. — Этой ягоды, что вы принесли, только на пару стаканов сока и хватило. Но сок, надо сказать, был отменный, — с невольным восхищением прищёлкнул он языком.

— Так уж и на пару, — насмешливо уточнил Сидор. — Сорок литров ягоды?

— Ну, может и не на пару, — нехотя согласился профессор. — Но всё равно мало. Ну, сделал я, сколько-то там литров вина. То ли десять, то ли тридцать, ну жмых на бражку поставил. Так там и вышло всего литр, полтора самогона. А остальное, на выброс.

— Ну и что я вам сделаю с полутора литрами самогона? Их уже Димон, наверное, давно оприходовал. Вот если бы вы мне литров двести такой самогонки предоставили, то я бы вам сказал, что и как надо с ней делать. И чтобы вино из неё было хорошее, и водка отличная вышла. Хотя, конечно, я лучше разбираюсь в спиртах, чем в винах.

— Ну, так и гоните себе спирт, — усмехнулся Сидор. Из его ещё пять минут назад пьяных глаз окончательно исчезли последние следы алкоголя. — А потом делайте из него водку и заливайте в дубовые бочки. Или ещё проще — гоните просто самогон и разливайте его по бочкам. Вот вам и будет или коньяк, или виски. Одно из четырёх. И как план? — заинтересованно взглянул он на него.

Фраза о двухстах литрах хорошего спирта его сильно заинтересовала, как и сама тема. Винокурение всегда и везде было наивыгоднейшим делом и он мгновенно решил им заняться. Благо и профессор, судя по всему был не против.

— Ну и чем же он плох? — насупившись, продолжил он, глядя на скептически не него смотрящего профессора.

— Где? — усмехнулся профессор. — Где, я вас спрашиваю, этот ваш спирт. Раньше, чем через пару лет, не будет точно, а вероятнее всего, и ещё позже. Пока эти ваши черенки вырастут, пока дадут ягоду, пройдёт не менее пяти лет, и то, только если всё хорошо будет. Так что, заниматься этим вашим вином или спиртом из шишко-ягоды, увольте. Как говорил Ходжа Насреддин, за пять лет, или там, за десять, или ишак научится читать, или шах сдохнет.

— Так вот, я думаю, что, скорее я сдохну, чем у вас этот кустарник ягоду даст, а потому и время своё на это тратить я не намерен.

— Ну, а если мы вас прямо сейчас этой ягодой обеспечим? — задумчиво глядя на профессора, поинтересовался Сидор.

— Сначала обеспечьте, а потом спрашивайте, — сердито отмахнулся профессор. Тратить своё дорогое время и заниматься пустым прожектёрством по его мнению не стоило.

Следующим же утром Сидор барабанил в дверь избушки Корнея в Медвежьей крепости. Дверь открыла сонная Маня. Зябко кутаясь в серую пуховую шаль, они первым делом обругала неугомонного Сидора, не дающего спать добропорядочным беременным женщинам и подымающих их ещё до рассвета. Потом, видимо сжалившись над голодным Сидором, явно не евшем с раннего утра, поставила на плиту чайник и пока не напоила его чаем, говорить по делам отказывалась.

Только влив в Сидора не менее двух кружек чая с мёдом и накормив ватрушками, она наконец-то сказала, что Корней, уже как с час, до его прихода, отправился на полигон, муштровать новобранцев. Сладостно позёвывая и откровенно насмешливо наблюдая за покрасневшим от злости Сидором, вознегодовавшим за пустую трату времени, она ему посоветовала узнавать о планах её мужа накануне, а не в день, когда что-то припрёт.

Ругаясь сквозь зубы и кляня вредную бабёнку, нашедшую всё-таки способ на нём отыграться, Сидор, отправился на полигон, до которого своим ходом надо было добираться ещё часа два. Пару предусмотрительно прихваченных с Машиного стола вкусных ватрушек, на которые та оказалась великая мастерица, он уже дожёвывал на ходу.

Найдя на краю поляны Корнея, гоняющего взмыленных в полном смысле этого слова, очередных новобранцев, Сидор попросил его ненадолго отвлечься, дав передышку несчастным.

Не вдаваясь в детали, он предложил ему отправиться на остров за шишкой-ягодой.