Первые десять минут они обменивались лёгкими, пробными ударами, а затем, незаметно княжна перешла в наступление, постепенно наращивая и наращивая силу удара.

Ещё через пару минут Сидор уже не думал ни о каком обучении, а судорожно пытался отбить град ударов, сыпавшийся на него, как казалось, со всех сторон.

— 'Ничего себе 'лёгкие' удары у нашей княжны', - растерянно думал он, пропустив удар в бок, и чувствуя, как немеет вся левая половина тела.

— 'Да она же хочет меня убить, — неожиданно понял Сидор, пропуская очередной 'лёгкий' удар. — Она что, сдурела?'

— 'Пиздец', - совершенно отчётливо понял Сидор, в следующую секунду успев заметить летящую ему в горло саблю княжны и видя краем глаза Димона, судорожно пытающегося зарядить арбалет рассыпающимися у него в руках болтами.

— На саблях лучше будет потренироваться со мной, — флегматично заметил Корней, в последнее мгновение, перехватывая саблей удар, направленный точно в горло Сидору. — Он недостаточного уровня для такого мастера как Вы, княжна. А вы, этим ударом, наверняка бы его убили.

— Издержки тренировок, — безразлично пожала плечами княжна, отступая чуть в сторону. — Пусть больше тренируется.

— Он, во всяком случае, в отличие от Вас, решился попробовать, — усмехнулась она, слегка склонив голову.

— Может, и ты хочешь попробовать, — насмешливо спросила она, отстраняясь в сторону и принимая бойцовую стойку.

— Мне нечего пробовать, — улыбнулся одними губами Корней. — Я буду учить.

— Ну, ну, — презрительно скривила губы княжна. — Посмотрим, чего ты стоишь, — и без всякой подготовки бросилась в бой.

В следующее мгновение, она отлетела к борту лодьи, прижимая к груди покалеченную руку.

— Это ничего, — снова улыбнулся одними губами Корней, глядя в её расширенные от боли глаза, холодным и каким-то мёртвым взглядом. — Через полчаса пройдёт и следа не останется, — и, развернувшись, спокойно удалился к себе в каюту, оставив на палубе потрясённую княжну, растеряно уставившуюся на валяющуюся в пяти шагах от неё саблю.

Через полчаса, преодолев боль, княжна снова ринулась биться с Корнеем. И снова её отбросило к борту лодьи с ушибленной рукой.

— Жду через полчаса, — ничего не выражающим тоном сказал ей Корней, снова стоя над ней с обнажённой саблей.

Следующие несколько часов, княжна, раз за разом, откатившись к борту лодьи, поднималась и бросалась в бой, не желая признавать своё поражение.

В конце концов, Корнею это надоело, и он принялся методично и тщательно избивать княжну лёгкими, незаметными касаниями своей сабли. Нет, он её не бил. Он её только касался, совершенно, казалось бы, невинными лёгкими касаниями, на грани восприятия. Только вот последствия этих касаний были совершенно для княжны неожиданны.

Сначала у неё отказала левая нога, и она теперь бросалась на Корнея, постоянно приволакивая левую ногу. Потом у неё отказала правая рука, и она была вынуждена переложить саблю в левую руку и, раскорячившись как краб, приволакивая левую ногу, пытаться достать Корнея саблей.

Только теперь уже Корней не бегал от неё, а стоял в двух шагах от неё, продолжая методично избивать её и теперь уже комментировать свои действия.

— А теперь у тебя откажет и правая нога, — сказал он. Слегка коснувшись тыльной стороной сабли тела княжны, и княжна внезапно замерла, нелепо раскорячившись, пытаясь из последних сил удержать равновесие.

— Теперь у тебя откажет левая рука, — флегматично заметил он, наблюдая, как левая рука княжны, бессильно повисает вдоль тела.

— А теперь, — тихо сказал Корней, — мы нанесём учебный удар в горло. Ведь надо же больше тренироваться, не так ли княжна, — вплотную подошёл он к княжне, приставив лезвие своей, острой как бритва сабли, к горлу скрюченной княжны.

— В следующий раз, — тихо проговорил Корней, наклонившись близко к лицу судорожно вжавшейся в борт лодьи княжны, глядящей на него расширенными от ужаса глазами, — когда попробуешь кого-либо убить, ты знаешь, что с тобой будет. И последнее, — презрительно бросил он, брезгливо отстраняясь, — в ближайшие сутки, я бы не советовал тебе держать в руках, что-либо тяжелее куриного яйца.

Развернувшись и спрятав саблю в ножны, он прошёл мимо мрачно на него зыркнувшей Мани, и, кивком позвав Сидора с Димоном, скрылся вместе с ними в каюте.

— Тебе надо быть осторожнее, — тихо заметил Корней, не глядя на вошедшего вслед за ним Сидора, с задумчивым видом, потиравшего горло.

— Не думал, что она попытается меня убить, — так же тихо ответил ему Сидор, глядя на него каким-то рассеянным взглядом.

— Все кто умирали, как правило, до того не думали, — резко ответил ему Корней, и, развернувшись, вышел обратно на палубу.

— Она не пыталась, — тихо заметил, стоявший за его спиной Димон. — Она не успела, — и, ни слова больше не добавив, вышел вслед за Корнеем.

— И что это всё значит, — мрачно спросила его вошедшая в этот момент в дверь Маша, бросив в спину выходящего Димона растерянный взгляд.

— Ты Маня не поверишь, — криво улыбнулся Сидор, так и, продолжая рассеяно потирать горло, — но княжна только что попыталась меня убить.

— Ты точно больной, Сидор, — осуждающе покачала Маня головой. — Взялся бодаться с молодой девчонкой, а получил по шее, так стал наговаривать.

— А ты давно встала? — с любопытством посмотрев на неё, поинтересовался Сидор.

— Достаточно, чтобы заметить Ваши издевательства над девочкой, — враждебно откликнулась Маня, — и понять, что это ты тут замешан.

— Значит, ничего то ты не видела, — равнодушно бросил Сидор, и, отстранив её с прохода, вышел обратно на палубу, снова отрабатывать броски по мишеням.

Так и не сумев разобраться в произошедшем, так как все участники хранили гробовое молчание и на прямые и косвенные вопросы ничего не отвечали, Маня, как ни странно, осталась довольна. Теперь княжна, едва завидев Корнея, старалась тут же перебраться на другую сторону лодьи. А когда это, по каким-либо причинам, не получалось, жутко нервничала, доходя порой до откровенно истерического состояния.

Как не любила Маня княжну, но почему-то именно это ей нравилось, заставляя порой невольно провоцировать такие ситуации.

Неизвестно, чем бы всё это закончилось, но эти непростые отношения прервало появление на реке нового города.

Видимо сама судьба сжалилась над бедной княжной, послав ей невольный подарок в виде этого неказистого места.

Земли, что простирались вокруг, по реке, были на удивление дики и безлюдны.

— Вересковые пустоши, — задумчиво заметил Сидор, с наслаждением вдыхая густой терпкий аромат цветущего вереска.

— Уже, наверное, месяц плывём, а кругом всё одно, пустота, — мечтательно заметил он Корнею в одну из редких минут отдыха.

— Здесь давно уже никто не живёт, — задумчиво кивнул тот на правый берег. — На левом то, в Северном Герцогстве и так народу всего ничего, а на Правобережье, и днём с огнём никого не встретишь.

— И чего так? — спросил, подошедший Димон. — Опять бабы всех распугали?

— Они, родимые, — согласно кивнул головой Корней. — Мало кто хочет жить под управлением людей, которые меняют свои требования и налоги, чуть ли не по два раза на дню.

— Как же они сами то живут? — удивлённо посмотрел на него Сидор.

— У самих у них весьма жёсткая и разумная внутренняя организация, — усмехнулся Корней. — И весьма толковое управление. Но свои земли они окружили полосой земель, на которых никому не дают селиться. Напрямую никого не убивают и никого не гонят. Но стоит только немного приподняться. Стоит только землю распахать, дом построить, дело своё наладить, кузню, мастерскую какую-нибудь, как они появляются, тут, как тут, и требуют, как они говорят, своё.

— И много требуют? — зевнул, душераздирающе Димон, рассматривая проплывающий мимо пейзаж.

— Всё, — кратко ответил Корней. — А иногда, если возражать попытаешься, и больше.

— А больше, это как? — с любопытством посмотрел на него Сидор.