Ещё два дня Димон как-то продержался, но потом, не выдержал и, сломался. Плюнул на цену, и, решив, что свою шкуру надо защищать всеми возможными способами, решился таки выкупить у матросов ржавый серп, который они уже грозились привести в порядок и ещё более поднять на него цену.

Делать было нечего, и Димон пошёл к Мане, требовать денег, поскольку они, постепенно перевалили на неё ведение всех своих капиталов, случайно как-то определив, что она прекрасно умеет вести учёт и контроль.

— Ты чего, Димон, больной? — посмотрела на него, как на идиота, Маня. — Две серебрушки за кусок ржавого металла на гнилой деревяшке? — неверяще посмотрела она на него. — Да ему красная цена медяшка за десяток в базарный день, и то, если очень хорошо попросить, а ты хочешь выкинуть столько денег, как будто у нас их миллионы.

— Вообще-то, если приобрести серп, хуже не будет, — неожиданно поддержал Димона, специально для того и увязавшийся с ним, Корней. — Если есть деньги, то надо купить. Надо нарабатывать умение бросать всё, что подвернётся под руку. А здесь, на этом корабле, ничего кроме серпа и найти не удалось.

— Ну, если только для дела? — неуверенно заметила Маня, тут же пойдя на попятную. И, как-то неожиданно сменив гнев на милость, выделила серебрушки.

Но тут уж не выдержала экономная душа Сидора, и увидав радостную рожу Димона, спешащего к ожидающим его матросам, с деньгами, он вмешался.

— Так, — мрачно сказал он, подходя к толпе матросов, радостно поздравлявших Димона с новым приобретением, — быстро забрали обратно, почистили и приделали новую ручку. Если не уложитесь за час, открываю новый сезон охоты. Бесплатный! — угрожающе заметил он притихшим матросам, и весело насвистывая 'Чубчик кучерявый' отправился на корму судна, дальше тренироваться, с мрачным удовольствием наблюдая за брызнувшими в разные стороны матросами, бросившимися искать, кто новую деревяшку, а кто, пасту для чистки металла.

— Хар-рошая у нас сложилась репутация, — с довольным видом заметил он, присоединившемуся к нему Димону. — Ишь, как забегали.

— Ещё бы, — хмыкнул тот, — за такие-то деньжищи.

Димон, с ухмылкой поглядев на матросов, надраивающих до блеска чёрный от старости серп, кивнул довольно головой и принялся отрабатывать очередной бросок.

Но всё равно, даже приобретя серп, им приходилось тренироваться в облегчённом варианте, отрабатывая броски только на меткость и дальность.

Но и дальность то, была ограничена длиной корабля, да кучей надстроек по его длине. Единственно уж в меткости, они и сумели наловчиться. И когда княжна, пошатываясь после тяжёлой и затяжной болезни, появилась в первый раз на палубе, ей предстала пасторальная картина из Сидора с компанией, вальяжно бросающих всяческие метательные предметы в мишень, расположенную на корме.

— Это что? — брезгливо сморщила она свой точёный носик. — Крестьянская забава такая?

— Нет, — скривил рожу Димон, выдёргивая из мишени крестьянский серп, сверкающий новой белой ручкой и серым чистым металлом. — Отработка отражения атаки рыцарской конницы. Серпом по яйцам, топором в лоб, и ага, — ёрнически добавил он, с трудом выдирая теперь уже топор, глубоко забитый в ствол топляка, выловленного накануне в реке.

— Пфе, — скривила губы княжна. — Рыцаря надо встречать мечом, а не мужицким топором.

— Можно и мечом, — насмешливо заметил ей Сидор, подходя поближе после только что закончившейся тренировки с Корнеем и засовывая свою саблю в спинные ножны.

— Что, — насмешливо заметила княжна, — хочешь попробовать?

— Не хочу, но можно, — флегматично ответил ей Сидор. — Только вот достану деревянные мечи, и попробуем.

— Я бьюсь только настоящим оружием, — презрительно поджав губы, заявила княжна. Посмотрев на Сидора, как на вошь.

— А я только учебным, — равнодушно откликнулся Сидор. — Хочешь развлечься, пожалуйста. Не хочешь, сиди, отдыхай.

— Ну раз ты боишься…, - насмешливо протянула княжна, улыбаясь и прищурив глаза.

— Ага, — кивнул головой Сидор, — боюсь. А если будешь и дальше выкобениваться, то вообще не буду с тобой драться. Не дай бог, ещё поцарапаешь чем-нибудь. Например, соплями, — посмотрел он на медленно бледнеющую княжну невинным и чистым взглядом.

Спокойно развернувшись и насвистывая какую-то песенку, Сидор, чувствуя всей спиной, откровенно ненавидящий взгляд княжны, не спеша отправился в свою каюту, решив про себя немного отдохнуть.

Надо сказать, что чувствовал он себя отвратительно. Сорвавшись на откровенное хамство по отношению к княжне, он теперь пребывал в совершенно раздражённом состоянии, чувствуя свою вину, и когда Маня влетела в каюту разъярённой кошкой, только виновато хлопал глазами, не зная, что ей и ответить на упрёки.

— Ты Сидор, — зло ткнула его в бок кулачком Маня, — изволь за языком своим следить и выражения выбирать, а не то не посмотрю, что ты друг мне, так по мозгам врежу.

— Не нравится она мне, — мрачно посмотрел на неё Сидор. — Ну не нравится. Хоть тресни. Так и хочется ей, в личико её точёное, сапогом грязным дать. Чтобы на её точёном личике, мой каблучок грязный отпечатался.

— Ты это так о ком говоришь? — зашипела разъярённой кошкой Маня. — О юной, невинной девушке?

— Юная — да, — заметил тихо вошедший следом Димон. — А вот насчёт невинности, я бы хорошенько подумал. Уж больно у неё на матросов взгляд определённый иногда появляется. Как они начнут в одних штанах по реям лазить, или палубу мыть, так княжна тут как тут. И ходит, и смотрит. А глаза у неё, — покрутил Димон головой, — как у той кошки, прям, съела бы, коли б, смогла.

— Хватит вам на девочку наговаривать, — немного утихла Маня, получив неожиданный отпор ещё и от Димона. — Вечно вам всё кажется, чего нет, — неуверенно сказала она, и, резко развернувшись, отправилась обратно, к себе в каюту.

— Не хочет верить тому, чему не хочет, — грустно заметил Димон, посмотрев ей во след.

— У неё есть хороший учитель, — хмыкнул Сидор. — Сама княжна, — пояснил он на недоумевающий взгляд Димона. — Не успеем мы доставить княжну до дому, как она постарается уверить Маню в том, что она большая сучка.

— Будем надеяться, — задумчиво протянул Димон. — Время ещё есть.

Следующим утром, едва только Сидор выбрался на палубу, у дверей их каюты он с удивлением заметил княжну, стоящую с каким-то тихим, умиротворённым видом, и, рассматривающую восход солнца.

— О, княжна, — удивился Сидор, — не знал, что вы любите наблюдать за восходом.

— Я много чего люблю, — улыбнулась ему в ответ княжна. — Боюсь, что Вы многого обо мне не знаете и потому судите так предвзято.

— Ну, — замялся Сидор, — честно говоря, я хотел сам Вас искать и извиниться за вчерашнее. Признаться, не знаю, что это на меня нашло. Мне жутко неудобно, что фактически оскорбил Вас.

— Хорошо, что Вы это понимаете, — мило улыбнулась ему княжна.

— Может быть, в честь примирения, вы всё-таки согласитесь со мной сразиться? На учебных саблях, разумеется, — спросила она, улыбнувшись. — Не всё же Вам с одним Корнеем тренироваться. Может, и у меня чего научитесь? Может, я чему научусь? — мило сморщив свой точёный носик, улыбнулась она снова.

— Да можно, — пожал Сидор плечами. — Где-нибудь после тренировки, но до завтрака.

— А чего ждать? — мило сморщила снова носик княжна, продолжая улыбаться. — Вот со мной и потренируетесь, пока ещё все спят, и никто не мешает.

— Ну, — растерялся Сидор, уже настроившийся было покидать топорики, — давайте. Немного разомнёмся, а топорами я уж потом займусь.

— Только, чур, обмениваться лёгкими ударами, — покачала головой княжна. — А то я знаю вас, мужчин. После ваших тренировок все бока в синяках будут.

— Клянусь сильно не бить, — улыбнулся ей Сидор, вытаскивая из ножен учебную саблю и принимая стойку, которой его только вчера обучил Корней.

— 'Хоть стою нормально, не позорюсь, — тут же довольно подумал он, вспомнив, как костерил его Корней за неправильное положение корпуса.