«Неужели нет иного выхода?» - я подняла глаза к небу, словно испрашивая благословения и поддержки.
Снежок тревожно обернулся и передернул ушами – конь чувствовал мое настроение. Вздохнув, я чуть натянула поводья и обняла его за шею.
-Милый мой дружок, нам снова придется расстаться…
Жеребец фыркнул и ударил копытом. Мы давно научились понимать друг друга и оба знали, что сейчас единственный выход – это попытаться выиграть время, обмануть и запутать врага. Всхлипнув, я достала стилет и, зажмурившись, резанула запястье. Кровь, пульсируя, закапала на белую гриву.
«Что ж, теперь преследователям придется поломать голову!» - мысленно улыбнувшись, я спешилась и быстро обмотала руку платком.
-Возвращайся в Замок, Снежок, – мой голос слегка дрожал. - До тракта совсем недалеко, к рассвету доберешься.
Тихонько заржав, конь ласково боднул меня в плечо и, развернувшись, послушно побрел на юго-запад. Я смотрела ему в след, пока в глазах не зарябило, а белая шкура не стала такой же сизой, как и другие тени… Нужно было спешить.
Постояв некоторое время, чтобы дать мыслям успокоиться, я достала меч и из всех сил ударила по дереву. Несколько сломанных веток, примятая трава и немного драгоценной королевской крови - очень грубая, но все-таки правдоподобная картина. Так или иначе, кому-то придется последовать за Снежком, чтобы понять, блефую я или нет. Если враг один, удастся выиграть пару дней, если нет - они хотя бы разделятся.
Темнота издеваясь, давила со всех сторон, наполняя сердце ужасом. Жизнь, похоже, решила устроить экзамен: чтобы скрыть свое присутствие, нужно быо маскировать каждый шаг, выпрямлять каждую веточку, задувать невидимые следы… Труд неимоверный, но Параману удалось обучить меня премудростям этой науки. Правда, такой практики никто из нас не ожидал.
Шаг. Проведя рукой по траве, я вернула ее исходное положение.
Шаг. Камешек под ногой почти ушел в землю. Пришлось достать…
Шаг… Если у противника были кошки, они могли взять след. Следовало отбить запах.
Нащупав в полумраке древесный ствол, я провела по нему ладонью. Поверхность была влажной и бархатистой.
«Из Аврэры мы получаем вытяжку для заживляющего снадобья. В необработанном виде этот вид мха имеет очень резкий запах», - рассказывал Якир. Я улыбнулась, вспомнив, как он смеялся, видя отвращение на моем лице…
Шаг... Немного авреры: кошкам этот запах наверняка не понравится. Как, впрочем, и мне - вонь от растения была действительно неимоверная.
Лес не желал оказывать никакого снисхождения. Приходилось перелезать через буреломы. Скрыть следы подобного альпинизма было сложнее всего, учитывая, что в полумраке оставалось полагаться на интуицию.
Полночи я шла почти строго на восток, а затем плавно дугой свернула на северо-запад. К рассвету, когда зеленые верхушки елей окрасились оранжевой зарей, от дороги меня отделяло всего километра три. Можно было передохнуть. Найдя ветвистое дерево, я свернулась незаметным клубочком между выступающих корней и почти тотчас уснула.
Проснулась я только к полудню. Наспех прожевав кусок зайчатины и, допив из фляги остатки воды, свернула плащ и сразу отправилась в путь. Северо-восточный тракт всегда был достаточно многолюден, особенно в погожие дни. Кроме того, ставалась возможность прибиться к какой-нибудь торговой повозке и затеряться среди деревень. Однако, по прямой до Бартайоты было всего дня четыре, а если экономить на сне, через трое суток меня могла ждать уютная комнатка в Барсетале. По расчетам, Снежок должен был выйти на дорогу километрах в пятидесяти к югу. Фора получалось достаточной, чтобы позволить себе отдохнуть у старины Кико пару дней.
По обочинам дороги то и дело попадались глубокие канавы и островки рощ. Стараясь держаться с самого края, я все время прислушивалась. Намерение найти компанию, испарилось сразу же, как только сзади послышался стук копыт.
«Нет уж», - решила я, поспешно нырнув за ближайшие деревья, - «не стоит рисковать».
Ближе к вечеру прыжки с дороги и обратно участились, и я почти пожалела, что вышла на тракт. Мимо поползли поля и деревушки, некоторые из которых были уже знакомы. Поскольку ночь снова выдалась лунной, показалось разумным не останавливаться на ночлег, тем более что рощи кончились, и прятаться стало негде. Страх погони почему-то не ослабевал, и это тревожило сильнее, чем усталость.
Километров за тридцать до Барсетала, в одной из деревень, где я остановилась отдохнуть, удалось купить лошадь. Денег было достаточно, что бы ни в чем себе не отказывать. Коняга оказалась довольно потрепанной, но зато нрава тихого и кроткого, что компенсировало недостаток скорости. Впрочем, я была рада и этому - главное ноги теперь отдыхали.
В тот же день, ближе к вечеру, перед тем как покинуть постоялый двор, я достала из сумки сверток, захваченный из Большого мира и, найдя пакетики с краской, подкрасила отрастающие волосы. Теперь в исхудавшем юноше, даже тем, кто знал меня близко, нелегко будет разглядеть прежнюю Лирамель.
Расстояние до крепости стало стремительно сокращаться и это не могло не радовать. Неростительная самоуверенность, проявленная в начале пути, чуть не стоили жизни - такой урок трудно было оставить без внимания. Я по-настоящему осознала, как много сейчас зависело от простой осторожности.
На четвертую ночь, спустя три часа после заката, среди бесконечных изгибов дороги, зажглись, наконец, огни Барсетала. Я уже дважды посещала эту деревню и оба раза судьба была ко мне милостива. Оставалось надеяться, что это не было совпадением.
Харчевня Кико располагалась в глубине главной улицы между двумя мастерскими. Обойдя двухэтажное здание, я зашла во двор и, сунув конюху четверть серебряного колветра, оставила лошадь на постой.
Народу в харчевни было столько, что в первый момент показалось, будто вся деревня слетелась на кружку знаменитого пива… Ошеломленно застыв в дверях, я попыталась отыскать взглядом краснощекого хозяина.
-Мест нет, мест нет, - раздался с боку ворчливый голос, - только ужин, и то придется подождать!
Обернувшись на говорившего, я встретилась взглядом с высоким полным мужчиной лет пятидесяти пяти.
-Даже за двойную плату, Кико? – спросила я, похлопав по кошелю рукой.
Он с сожалением покосился на сокрытое под тканью золото и развел руками:
-Ну, нету мест, парень - все занято, даже чулан! Попробуй походить по домам, народ тут не богатый - постояльцам всегда рады.
Подавив раздражение от охватившей досады, я повернулась, чтобы уйти.
-Постой! - харчевник нерешительно тронул меня за плечо. - Ты случайно в лекарском деле не соображаешь?
-Ну, - протянула я, попутно просчитывая, что повлечет за собой тот или иной ответ, - можно сказать, кое-что понимаю. У меня брат - лекарь. А какое отношение это будет иметь к ночлегу?
Мужчина замялся и, взяв под руку, отвел в сторону.
-Тут такое дело, э… Один господин, очень важный, занемог серьезно, а лекарь наш в отъезде. Я ему говорю: как вернется - тотчас приглашу к вам, а он требует немедля, мол, спешит очень. Я и меду ему снес и вина, да только вторые сутки пошли, а ему все хуже и хуже. Боюсь, помрет - у меня проблемы будут. Ты уж посмотри его, окажи милость. Там аккурат две комнаты, да только с недужным не особо кто спать хочет. А ужин я тебе в уплату снесу, а?
Я пожала плечами, мысленно целуя свою удачу, и окинула толстяка задумчивым взглядом.
-Хорошо, но ничего не обещаю, – нарочно безразличным тоном, ответила я и позволила увести себя наверх.
Комнаты, куда почти затолкал меня Кико, находились с противоположенной стороны от тех, где семь лет назад мы останавливались с Кристианом, Али-Нари и тетей Фалиной.
Представив меня, как подмастерье Фоло из Тира (так я назвалась), харчевник поспешил исчезнуть. Стараясь выглядеть уверенно, я сняла плащ и вымыла руки. Следовало вести себя решительно и серьезно.