Я была нагая во тьме - ни мыслей, ни памяти о прошлом. Я чувствовала и видела жуткие существа, кружащиеся вокруг. Они терзали меня, выворачивали душу наизнанку. Я не могла вспомнить ни одной молитвы, не могла закричать, отгородиться от них… Не было выхода, будущего, времени. Не было ничего, кроме Миэля и его ненависти. Это было хуже смерти - это были тысячи смертей в мгновение времени.

 «Отрекись! Стань моей!» - шипели он, хохоча и завывая.

 Я металась, не понимая, чего от меня хотят, и сходила с ума. Кто я, что я? Все утратило суть: позади была лишь пустота - я была рождена во тьме, я вросла в нее, и кроме нее не было ничего, потому что она была всем. Только мое имя теплилось в душе, как затухающая свечка:

 «Ли-ра-мель… Ли-я… Лия», - мерцали среди хаоса знакомые буквы.

 За именем дрожало короткое воспоминание – потянувшись к нему из последних сил, я почувствовала приятное тепло…

 «С первым именем ты вписана в книгу великого Рода, со вторым – в книгу Жизни», - шепот доносился издалека, и я вдруг вспомнила, что это было именно так.

 В ослепительной вспышке света на миг осветилось моя суть. Рванувшись в глубину кипящего ничто, я возопила краешком сознания к маленькому, светящемуся в сердце, пятнышку.

 «Только бы дотянуться, только бы…»

 -Сними с нее это! - послышался далекий голос.

 «Да воскреснет Бог, и рассеются Его враги, и пусть бегут от Него все ненавидящие Его!» - в исступлении прокричала я, знакомые с детства строки и, тьма вокруг дрогнула. Оковы ужаса со звоном пали на землю и рассыпались в прах. Сделалась великая тишина… Синее небо и солнце, скатывающееся к западу – ястреб уже улетел...

 Миэль тяжело поднялся, отряхнул с черного камзола грязь и, вынув из-за пояса белый кинжал, шагнул ко мне. Улыбка исчезла с его лица, оставив только злобу и ненависть. Он был теперь тем, чем я ощутила его во тьме – не человеком, чем-то средним, давно потерявшем облик.

 -Прочь! Не смей! – раздался громкий окрик, но князь словно не услышал его.

 В последнюю секунду, опередив время, Карл метнулся к жертвеннику и встал между нами. Лезвие вошло в его тело, как в масло… Я закричала, но брат, словно не заметив боли, оттолкнул Миэля и выхватил меч. Еще миг, и отцовский клинок и скрестился с искривленным ятаганом аллотар.

 Они бились яростно, но не долго. Карл пытался оттеснить противника от каменной плиты, но силы были явно не равны. Споткнувшись, брат упал, но тут же откатился в сторону. Клинок Миэля на четверть вошел в землю в том месте, где секундой раньше была его жертва. Почти зарычав от досады, князь выпрямился и тяжело дыша, застыл. В его стеклянных глазах на миг потух гнев и всколыхнулось нечто похожее на изумление. Обернувшись на запад, он недоверчиво прислушался.

 Далеко-далеко, едва уловимо в прохладном осеннем ветре, пели походные трубы. То была самая прекрасная музыка, которую я когда-либо слышала, потому что она несла надежду: Кристиан даже не подозревал, как вовремя он бросил свой вызов!

 Забыв про Карла, князь поднял голову к небу и рассмеялся: зло, громко, самоуверенно… Брат со стоном попытался приподняться, и не смог - силы покинули его. Заметив это, Миэль метнул пламенный взгляд на неподвижно стоящую в стороне фигуру и коротко бросил:

 -Прикончи его и возвращайся к людям, обойдете их с востока.

 Тень шевельнулась и кивнула в мою сторону:

 -А она? – раздался из-под капюшона глубокий женский голос.

 -Оставь. Это подождет.

 И, потеряв к нам всякий интерес, Миэль повернулся и ушел.

 Резким движением женщина скинула плащ. Если когда-нибудь на свете существовали амазонки, то была их истинная дочь. Она была молода и обладала яростной, страстной, неукротимой красотой: ярко-рыжие волосы были туго стянуты в две длинные косы, изогнутые полумесяцем брови грозно сдвинуты, зеленые глаза горели ненавистью. Ни тени жалости не было на белом, холодном лице.

 Сделав пару шагов, женщина подняла с земли нож и повернулась к Карлу. Я хотела закричать, но крик застрял в горле – меня словно парализовало. Никогда еще не доводилось чувствовать себя настолько беспомощной. 

 -Подожди, Дарита, выслушай… Именем Дайны! - прохрипел брат, выставив вперед руку.

 -Что может сказать предатель? - надменно бросила она, отшвырнув ногой его меч, словно он был грязью. – Ты предал нас! Предал меня, дав обещание, которое не собирался выполнять! Я никогда не встречала такого ничтожества! Князь прав - ваш род пропитан гнилью и смрадом!

 -Мы были когда-то единым народом, княгиня! - возразил Карл. - Нельзя жить в бесконечной ненависти. Разве твое сердце не горит жаждой мести за убиенных братьев и сестер, за твою Дэру? Разве ты забыла пророчество о Бонаре, которое сама мне поведала? Быть может, ярость и обида помутили твой разум? Посмотри, ведь он ничего не смог сделать! У него нет власти над дочерью Тара!

 Девушка остановилась и недоверчиво оглянулась на меня.

 -Хочешь сказать, эта девочка и есть Бонара, о которой поют по ночам наши женщины?

 -Да.

 -Тогда почему же ты привел ее к нему?

 Карл слабо улыбнулся и покачал головой.

 -Я слишком хорошо знал одни легенды и совсем не знал другие. В Королевстве было не известно о третьем пророчестве.

 -Почему я должна тебе верить? - резко оборвала она, и пнула его ногой. – Ты сам говорил, что ее смерть предрешена от рождения! Или все дело в том, что владыка решил сам пролить кровь?

 -Спроси, - со стоном кивнул на меня брат, - спроси, что было написано на клинке, с которым она ступила на эту землю…

 Дарита подошла ко мне и вопросительно склонила голову.

 -Говори.

 Закрыв глаза, я попыталась вспомнить вереницу тонких рун. Карл считал это важным… Нужно было только верить, верить, верить!

 -Матэл эль шан истаррэкот та навир бонара кайос мавэтор… - неуверенно произнесла я, повторяя слова, которые впервые прочитала Якиру в день своего Рождения.

 Женщина вздрогнула и, повернувшись в ту сторону, куда ушел князь, несколько секунд стояла неподвижно. Потом вздохнула, наклонилась и решительно рассекла кинжалом связывающие меня веревки.

 -Как молния поразит правящая тьму и объединит царство, - перевела она. - Ты заронила в меня сомнение и надежду. Но запомни, если это ложь, я найду и прикончу вас прежде, чем Миэль совершит свою кару.

 -Она не умеет лгать, - тихо отозвался Карл.

 Дарита помогла мне сесть и, оглядевшись, я, наконец, поняла, где нахожусь. Черная крепость была построена возле высокой скалы, поднимающейся из земли подобно гигантскому зубу с круглой площадкой-дуплом. В прилегающей к скале крепостной стене, зияла огромная арка. Поскольку я не заметила скалы, когда мы подъезжали к воротам, было очевидно, что она находилась с противоположной от дороги стороны.

 -Если слова Дайн сбудутся, я уведу гарнизоны в горы. Клянусь! Чего бы это не стояло мне и моему народу. А пока можешь уходить – никто тебя не задержит. – Обернувшись, девушка еще раз взглянула на моего брата. - Прощай, принц Крови, сын Лирдана, пусть смерть судит тебя и за то, что ты успел совершить, и за то, что намеревался. Знай, я никогда не прощу и никогда не забуду!

 И, взметнув косами, она резко развернулась, швырнула кинжал к моим ногам и ушла. Проводив ее взглядом, Карл задумчиво посмотрел на белое лезвие. Я снова ничего не поняла, но думать уже не было сил – события разворачивались слишком стремительно.

 Маленький серебряный крестик, который когда-то подарил мне Марк, сиял на груди ярким белым светом. Наверное, именное его я видела во тьме.

 С трудом сев, я брезгливо отбросила ошметки веревки и протерла глаза. Кровь колючей волной ударила в ноги, заставив поморщиться. Спрыгнув на влажную землю, шатаясь, подошла к брату и опустилась на колени.

 -Ты можешь идти? - с надеждой спросила я, погладив его по щеке.

 Он улыбнулся.

 -Боюсь, что нет.

 -Тогда я останусь.

 -Нет, моя хорошая, нельзя. Ты ведь даже не знаешь, что сделала... А ведь я пытался! Но видение… И отец, его слова… Думал, в этом и была причина! Оказалось, нет. – Карл вдруг затих, нахмурился. – Уходи, Лирамель. Поверь, будь я на твоем месте, то не стал бы медлить.