После того как были выяснены дни и часы посещения БОССОМ этого ресторана, а ходил он туда обычно в сопровождении всей своей семьи, в т. ч. и сына, знакомого ЛИСТУ, мы поручили ЛИСТУ также стать «ярым вегетарианцем» и, по возможности, посещать ресторан в то же самое время, что и БОСС. ЛИСТ выполнил наше задание, и эта простая и несложная хитрость привела к тому, что БОСС в конце концов обратил внимание (ресторан «Вега» никогда не бывает переполнен) на «скромного молодого человека, являющегося, видимо, ревностным вегетарианцем». Случилось так, что однажды он обратил внимание своего сына на ЛИСТА, который сказал, что он ЛИСТА лично знает, и представил его старику. Таким образом, знакомство состоялось, и ЛИСТУ удалось понравиться БОССУ.

В беседах с сыном БОССА ЛИСТ несколько раз намекал на свое желание работать у его отца. В течение нескольких месяцев мы никаких конкретных результатов от этого не имели, а затем я уехал в отпуск. После моего возвращения из отпуска в конце 1940 года ЛИСТ рассказал мне, что наша комбинация полностью оправдала себя, так как под давлением парламента БОСС был вынужден освободить своего сына от исполнения обязанностей личного секретаря и отправить в армию. Сын рекомендовал на свое место ЛИСТА. БОСС обратился в казначейство с просьбой об откомандировании в его распоряжение ЛИСТА, что и было исполнено».

Вопрос о призыве Кернкросса в армию беспокоил Центр не напрасно. Еще в начале января 1942 года Горский сообщил, что его должны были призвать 15 января, но лорд Хэнки выхлопотал ему отсрочку до марта 1942 года. С уходом лорда Хэнки со своей должности Кернкроссу была предоставлена новая отсрочка — до 1 мая 1942 года с тем, чтобы он мог ввести в курс дела своего нового начальника. Направляя 7 мая 1942 года последнюю партию материалов Кернкросса со старого места работы, Горский писал, что, вероятнее всего, тот вскоре после призыва будет уволен из армии и переведен на работу в КУРОРТ, как именовалась в переписке НКВД дешифровальная служба СИС.

Основанием для такой надежды служила еще одна оперативная комбинация, которую Горский и Кернкросс заблаговременно осуществили в предвидении возможного призыва последнего в армию. Эта комбинация была сродни «вегетарианской», и Горский, скорее осторожный, чем суеверный человек, сообщил о ней в подробностях только после ее успешного завершения. Только 9 июня 1942 года он написал в Центр, что в процессе работы с источником, скрытым под псевдонимом ПОЛЬ и имевшим отношение к дешифровальной службе, были выяснены структура и кадровый состав КУРОРТА, в частности, тот факт, что подготовкой кадров и организацией этой службы в условиях военного времени руководит некий полковник Николс. «ЛИСТ на служебной основе завязал с Николсом знакомство, — продолжал Горский, — и путем оказания мелких услуг (ускоренное продвижение его дополнительной сметы, организация знакомства с БОССОМ) установил с ним хорошие отношения. За ленчем в клубе «Traveller’s» ЛИСТ пожаловался Николсу, что его скоро призовут в армию, где он не сможет использовать знание иностранных языков. Николс стал уговаривать его пойти работать в КУРОРТ. После получения повестки ЛИСТ сообщил об этом Николсу, пробыл в части только сутки и был откомандирован в распоряжение Военного министерства, которое условно его демобилизовало, забронировав за КУРОРТОМ. Формально ЛИСТ не является военнослужащим, а считается гражданским служащим военного учреждения».

Горский также сообщал, что школа КУРОРТА в Бедфорде, куда был направлен на спецобучение Кернкросс, готовит специалистов двух видов — гражданских для Форин Офиса и СИС и военных — для Военного министерства. Он полагал, что, поскольку Кернкросс русский язык знает слабо, его, скорее всего, будут готовить по немецкой линии. Подготовка могла длиться от 1 до 6 месяцев.

В Москве сообщение Горского было воспринято со смешанным чувством: с одной стороны, было высказано удовлетворение по поводу проникновения в святая святых английской разведки, с другой — недовольство сложившейся практикой лондонского резидента держать Центр в неведении о своих действиях. Овакимян собственной рукой начертал на письме Горского резолюцию Модржинской: «Нельзя считать заведенный ВАДИМОМ порядок нормальным, при котором мы узнаем о проведенной уже комбинации с агентом в последнюю очередь и то с большим опозданием».

Кернкросс приступил к работе в дешифровальной службе СИС в начале августа 1942 года. Как и предполагалось, он стал редактором-переводчиком в немецком отделении. В конце октября Горский подытоживал первые результаты работы Кернкросса, сообщая, что от него получены два тома рукописного секретного учебника по дешифрованию, руководство для чтения немецких машинных шифров системы «Tunney» и описание дешифровальной машины, сконструированной англичанами для чтения шифрпереписки Люфтваффе[15].

Несмотря на то что Кернкросс работал в комнате еще с несколькими коллегами, писал Горский, ему все же удавалось выносить некоторые документы. По его словам, англичан прежде всего интересовали события на Западном фронте, и лишь во вторую очередь обрабатывались материалы с Восточного фронта.

В своем письме Горский кратко коснулся мотивов сотрудничества Кернкросса с советской разведкой. Он счйтал, что ими является комбинация «нашей идеологии и англофобства». Горский подчеркивал энтузиазм Кернкросса, вспоминая, что в бытность его сотрудником Министерства финансов он настаивал на ежедневных встречах. Характеризуя личные качества источника, резидент отмечал его лингвистические способности — совершенное знание французского, немецкого, испанского и итальянского языков, а также чтение и понимание текстов на шведском, норвежском и русском. Горский писал, что Кернкросс любит музыку: Листа, Шуберта, Шумана, Бетховена, Верди, Бизе. «Был очень тронут, — продолжал Горский, — когда я как-то подарил ему полный комплект пластинок [оперы] «Сельская честь» в хорошей записи, так как эта вещь является одним из наиболее любимых им музыкальных произведений».

Материалы, которые Кернкросс мог передавать Горскому, копировались им от руки, но часто он брал их из коробки, в которую складывались документы, подлежащие уничтожению. «В коробке иногда свалено несколько тысяч документов, — сообщал Горский в Центр, — а следовательно, изъятие время от времени небольшого количества их, по утверждению ЛИСТА, никакого риска не представляет».

Наибольшим достижением Кернкросса явилась передача советской разведке дешифрованных сообщений Люфтваффе, которые сыграли важную роль в военных операциях весны — лета 1943 года (Курская битва, см. более подробно в главе «Берджес и Блант»).

К лету 1943 года напряженная работа с текстами привела к ухудшению зрения Кернкросса. Он предпринял попытку перейти в другое подразделение СИС, где не требовалась чрезмерная нагрузка на зрение. С 1 июня 1943 года он был освобожден от переводческой работы, и ему был предоставлен двухнедельный отпуск. Затем он был переведен в отделение G отдела V СИС (внешняя контрразведка), размещавшееся по адресу Харри-Лейн, Сент-Олбанс и намеченное к переводу в Лондон на Райдер-стрит, Юго-Запад, 1 с 18 июля 1943 года. Непосредственным начальником Кернкросса в отделении VG был знакомый ему профессор Грэм Грин (известный писатель, не подозревавший, что в переписке советской разведки он именуется ЛОРАН). Однако поработать вместе им не удалось, так как руководство отдела V сначала направило Кернкросса на стажировку в сектор V03, который занимался разработкой немецких контрразведывательных организаций на территории Германии. В Y03 Кернкросс работал с Уильямом Стидманом, имевшим опыт оперативной работы в Вене, где он действовал под традиционным для английской разведки прикрытием чиновника отделения паспортного контроля посольства. Стидман просматривал перехваты немецких сообщений, отбирал нужные ему, а Кернкросс ставил их на учет. «Уничтожение перехватов поручено также ЛИСТУ, — писал Горский. — Когда ЛИСТ приступил к работе, там был завал старых перехватов, он их уничтожил (видимо» оформил уничтожение. — О. Ц.) и немного сжег, а 1500 передал нам».