Ее взгляд ничего не выражал.

- Прости, кого?

- Келлен Брент. Твою любовницу, - добавила я.

Алек выплеснула содержимое своего стакана на землю и оценивающе окинула небо своими безжизненными, цвета штормовых туч глазами. На нас начали падать капли дождя.

- Нам лучше пройти в дом, прежде чем начнется ливень.

Я последовала за ней. Ее босые ноги едва касались скользких деревянных досок, когда она поспешила по террасе к дому. Как только она открыла раздвижные стеклянные двери, молния осветила первый этаж дома и грянул гром. Алек сняла свою ветровку и встряхнув ее, бросила на пол в углу кухни.

Изнутри дом был не менее впечатляющим, чем снаружи. Верхний этаж был открытой мансардой с окнами по бокам крыши. Внизу расположилась небольшая кухня, совмещенная со столовой. Двери, ведущие на кухню и еще в какую-то комнату, возможно, студию Алек, были расположены под широкой изогнутой лестницей. Нижний этаж справа занимала гостиная с тремя темно-синими диванами, поставленными вокруг низкого стеклянного стола. Над выложенным из ракушек камином висел оригинал Чейзн. На стене было несколько полок из черного стекла, на которых были расставлены небольшого размера статуэтки. Пол был выстлан отполированным до блеска светлым паркетом и тонкие кремовые коврики защищали его от тяжелой мебели.

Я подошла к камину. Разумеется, я сразу узнала эту картину. Я могу отличить оригинал Чейзн от любой другой за несколько десятков метров. Я рассматривала ее, как обычно глубоко пораженная невероятным талантом Алек. Я даже перестала дышать, глядя на это необычное полотно. Яркие солнечные блики танцевали на поверхности спокойной бледно-голубой воды. Легкие волны омывали чистейший светлый песок. Я знала, что это был Чейзн из-за фотографического стиля, который был свойственен только Алек. Однако, она не была похожа ни на одну из тех картин, которые продавались в галерее Элейн за десятки тысяч долларов. Эта картина, картина Чейзн времен Келлен Брент была уникальна.

- Ты написала эту картину для нее, да?

В моем голосе слышалась злая боль, но я ничего не могла сделать, чтобы скрыть ревность, которую испытывала в этот момент. Со мной Алек писала темные депрессивные картины. Почему и чем Келлен заслужила столь светлую и счастливую? Как она смогла пробить стены пустоты и несчастья, так тщательно возведенные и оберегаемые Алек? Я хотела знать, что было в ней такого, чего не было во мне.

Алек подошла и встала у меня за спиной.

- Для кого?

Я бросила на нее сердитый взгляд, мне начала надоедать эта игра. Я была не в настроении для игр, а если даже и была бы, то она стала бы последним человеком, с которым я согласилась бы поиграть.

- Для Келлен Брент.

Алек посмотрела на меня и перевела взгляд на картину. Она задумчиво смотрела на нее и я видела по ее глазам, что она о чем-то размышляет. Она вздохнула и, развернувшись, отошла и присела на один из диванов. Она подобрала под себя ноги и как кошка свернулась в углу.

- Я никогда не думала об этом в таком ключе, но, мне кажется, ты права. Я написала ее для Келлен.

Я села напротив нее.

- Ты знала, что у Джиллиан есть несколько твоих картин?

Алек продолжала смотреть на меня, ее лицо снова ничего не выражало. Легкое сужение глаз подсказало мне, что я, сама того не зная, попала в какое-то больное место.

- Какую игру ты затеяла, Виктория?

- Игры это по твоей части, Алек.

- Зачем ты здесь? - снова потребовала она ответа.

Я устала от этой шарады.

- Где Келлен Брент? Ее мать выходит замуж за моего отца. Она хочет, чтобы Келлен присутствовала на свадьбе.

Когда я заговорила Алек застыла и цвет ее глаз стал ледяным. Она перевела взгляд за мое плечо, наблюдая за бушующей стихией, бьющейся в стеклянные двери. Затем тихо произнесла:

- Джилл прислала тебя сюда.

Резко повернув голову, она пригвоздила меня взглядом к дивану. Ее глаза светились пониманием.

- Джилл дала тебе этот адрес. Это она попросила тебя поговорить с Келлен. Но она забыла рассказать тебе обо всем остальном, да?

Алек рассмеялась, а я недоуменно тряхнула головой. Что еще она должна была мне рассказать?

- Разве Джилл не сказала тебе, что Келлен мертва? - спросила она меня едким голосом.

Я нетерпеливо вздохнула, раздраженная этим спектаклем.

- Только официально.

Смех замер на губах Алек.

- Насколько это касается Джилл Янг, Келлен Брент умерла двадцать пять лет назад. Она не приедет на свадьбу. И Джилл было известно об этом задолго до того, как ты покинула Лос-Анджелес.

Мой мозг зацепился за фразу «до того, как ты покинула Лос-Анджелес». Я проехала весь этот путь, влезла в это дерьмо, а Джиллиан уже знала, что Келлен не приедет? Зачем я вообще здесь? Все, чего я достигла, это встретилась с этой, жутко раздражающей меня, женщиной.

- Она знала до того как я уехала? Она звонила или...?

Алек покачала головой.

- Ей не нужно было звонить.

Она встала и снова подошла к картине. Что здесь происходит? Я чувствовала исходящие от Алек глубокие эмоции, которых не понимала. Она была взбешена и испытывала боль, а я не знала почему.

- Не могу поверить, что она послала тебя сюда, даже не удосужившись объяснить, во что тебя втягивает. Скажи мне, Даниил, каково это оказаться в логове льва?(Отсылка к библейскому пророку Даниилу, который за отказ поклониться идолу был брошен в яму со львами, но чудом спасся.)

Я промолчала. Алек обернулась и окинула меня взглядом, в котором читалось нечто похожее на жалость. Раздавшийся телефонный звонок остановил дальнейший разговор. Мягкий голос Алек, просящий звонящего оставить сообщение, заполнил дом.

- Алек, пожалуйста, перезвони мне.

Я заметила, что знакомая отчужденность снова вернулась на ее лицо, когда она прошла мимо меня. Должно быть, женщина с хриплым голосом была важна Алек, раз она собирается перезвонить ей по первому требованию. Словно неожиданно вспомнив обо мне, она обернулась уже будучи в дверях своей студии-мастерской.

- Ты можешь провести здесь ночь. Вряд ли ливень прекратится так быстро.

Она зашла в комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

Дорога к моему автомобилю заняла гораздо больше времени, чем я ожидала. Проливной дождь и ледяной ветер делали свое дело. Было трудно поверить в то, что была середина лета. Казалось, что за то время, что я была в доме, температура упала градусов на двадцать. К счастью, я путешествую налегке и мне удалось занести в дом все свои вещи в один заход. Все остальное может остаться в машине.

Алек все еще была в студии, когда я вернулась в дом, промокнув до нитки и дрожа. Я остановилась на середине лестницы. Что если у Келлен только одна спальня? Ну ладно. Совсем скоро я об этом узнаю, да это не так уж и важно. Я собираюсь принять душ, вне зависимости от того, сколько спален в этом доме.

Оглядевшись, я заметила спальню на мансарде и закрытую дверь. Их спальня. Я хотела думать, что выработала иммунитет против Алек. Она выставила меня из своего дома два года назад. Последний год наших отношений нельзя было назвать идеальным, так что это не стало для меня сюрпризом. На самом деле, она опередила меня всего на несколько дней, потому что я сама готовилась съехать. Так что, два года спустя я не должна ничего к ней чувствовать. Имело ли значение то, что я все еще была очарована ее неземной красотой и английским акцентом? Или то, что Алек была той женщиной, с которой я сравнивала всех остальных?

Я бросила свою сумку на кровать и открыла дверь, ведущую в спальню Келлен, ту самую, которую она делила с Алек, напомнила я себе. Одна стена была полностью из стекла и, разумеется, открывала великолепный вид на океан. Огромная кровать была единственной мебелью в комнате. В другую стену был встроен большой телевизор и стерео система. Справа от двери находилась ванная комната и встроенный гардероб.

Я вернулась в «свою комнату» и взяла джинсы и рубашку. Меня била мелкая дрожь, но я решила, что как только приму горячий душ, то вполне смогу обойтись футболкой поло с коротким рукавом. Я не взяла с собой в поездку ничего теплее нескольких шелковых рубашек.