– Ну, что, не появился? – был первый вопрос Грызуна, едва переступившего порог казармы.

– Нет, – буркнул Хорёк.

Грызун сел было за стол, и пододвинув к себе тарелку с кашей, поданной Одуванчиком, принялся есть. Однако проглотив нежеваными пару ложек, с силой оттолкнул её от себя.

– Ты чего? – с недоумением воззрился на него Одуванчик, – Не нравится?

– Да нет, – отмахнулся Грызун, – что‑то еда в горло не идёт…

Спустя ещё час Степняк не выдержал:

– Послушайте, господин сержант, может, не стоит дальше ждать‑то? Время ведь уходит…

– Поехали, а, сержант, – как‑то тоскливо добавил Хорёк, – уж лучше в дороге, чем вот так вот сидеть…

– Ладно, собирайтесь, – махнул я рукой, – со мной едут Хорёк, Степняк и Полоз. Грызун – отдыхать после дежурства. Одуванчик, остаёшься дежурным.

– А почему я?

– Да куда уж тут отдыхать!

Обе фразы, сказанные остающимися в казарме, были произнесены практически в один голос. А значит, и ответа требовали простого и конкретного.

– Потому, что я так сказал! – не стал утруждать я себя долгими разговорами и повернулся к отобранной мной для сопровождения троице, – чего задумались? Живо собираться и седлать лошадей!

Собрались в пять минут. Доспехи и оружие на себя, оседлали лошадей и, выведя их из конюшни, попрыгали в сёдла.

И тут со смотровой площадки раздался звон била. Подняв голову, я поглядел на стоящего наверху Цыгана. Тот что‑то громко кричал, подпрыгивая от возбуждения и тыкал пальцем в направлении реки. Поглядев туда же, я увидел вдалеке хорошо различимую на снежном поле фигуру всадника, медленно ехавшего по направлению к нашему посту.

– Зелёный?.. – предположил Хорёк.

– Может, ранен? – высказал опасение Полоз.

– Тьфу ты, сплюнь, скажешь тоже, – сердито отозвался Степняк.

– Может, и ранен, – задумчиво согласился я, – уж очень медленно едет. Сейчас проверим. А ну, марш за мной! – и ожегши коня плёткой, с места сорвался в галоп. Троица моя едва поспевала следом.

Когда мы сократили расстояние до всадника на столько, что смогли чётко разглядеть его лицо, то невольно придержали коней, заставив их сперва перейти на шаг, а потом и вовсе остановиться.

Всадником этим и в самом деле оказался Зелёный. Вот только выглядел он… скажем так – несколько странно. На лице его гуляла тихая, едва заметная улыбка, а глаза вокруг глядели с таким всевозлюбляющим умилением, что в голову невольно приходили мысли о нормальности соображалки нашего Великого охотника и боевого товарища. А если ещё добавить к этому мерное покачивание им головой в такт какой‑то песенки, которую почти беззвучно напевали его губы, то картинка получалась более полная и наводящая на определённые выводы.

– Чего это с ним? – подивился Полоз.

– Никак, умом тронулся, а, сержант? – высказал опасение Хорёк.

– Может, случилось чего? – предположил Степняк.

Вот его‑то вопрос и навёл меня на некоторые предположения. Сопоставив все события прошедших дней и кое‑что быстренько обдумав, я уже сделал некоторые выводы, но пока решил не торопиться с высказываниями. А потому, просто пожав плечами, неопределённо ответил:

– Сейчас узнаем…

Зелёный заметил наше присутствие, лишь оказавшись в полусотне шагов от нас. По крайней мере, именно в этот момент он радостно улыбнулся и приветливо помахал нам рукой, даже не подумав придать своей лошади хоть какое‑то ускорение.

Парни с недоумением переглянулись и вновь уставились на него.

– Хоть не ранен, – с некоторым облегчением выдохнул Степняк.

– Угу, – хмуро кивнул Хорёк. Похоже, ситуация с «нераненным», но довольно странно ведущим себя Зелёным начала его напрягать.

Тем временем Зелёный подъехал вплотную ко мне и остановился.

– Здравия желаю, господин сержант! – звонко выкрикнул он, вскинув руку в воинском приветствии, – Рядовой конно‑пикинёрного полка Его королевского величества Зелёный прибыл для дальнейшего прохождения службы! – и радостно мне улыбнулся.

– Гляди‑ка, – вновь подивился Полоз, – вроде нормально разговаривает. И не сказать, что умом тронулся…

– Всё? – поинтересовался я у Зелёного, – Добавить ничего не желаешь?

– Никак нет, господин сержант! – так же чётко отрапортовал Зелёный, улыбаясь во весь рот.

– Тогда, может быть, уважаемый Великий охотник и рядовой войска Его королевского величества объяснит своим боевым товарищам, где он шлялся полтора суток!? – постепенно повышая тон, последнюю часть фразы я буквально проорал в лицо опешившему от такой встречи Зелёному.

Всё ещё продолжая неуверенно улыбаться, он оглядел нас всех и, запинаясь, произнёс:

– Но вы же сами мне разрешили, господин сержант… отлучиться… не надолго…

– Вот именно, – рявкнул я, – НЕ надолго! Или для тебя отсутствие на посту в течение полутора суток, это – «ненадолго»!? Тогда скажи мне, что в твоём понимании означает – «надолго»!? Чтоб я на будущее знал и учитывал твои временные рамки! НУ!?

Однако Зелёный и сам уже понял, что сморозил глупость. Виновато опустив голову, он тихо произнёс:

– Простите меня, пожалуйста. Я, конечно, виноват… Но тут, понимаете, такое дело, – лёгкая, блуждающая улыбка вновь чуть заметно скользнула по его лицу. Мелькнула и – пропала, оставив на лице едва заметный след своего сияния.

Я отвёл свой взгляд в сторону, вздохнул и вновь посмотрел ему прямо в глаза. Не отводя глаз, он чуть заметно пожал плечами и опять улыбнулся.

– Ладно, – невольно усмехнулся я, – поздравляю. А за опоздание – три ночи подряд – дежурство на площадке. Начнёшь сегодня же! Это тебе урок на будущее, – и, разворачивая коня, добавил, – всё, возвращаемся. За мной – марш!

Хорёк догнал меня на обратном пути и, поровняв своего коня с моим, спросил:

– С чем это вы его поздравили, господин сержант?

– А ты что, не понял? – хмыкнул я.

– Нет… Вы о чём!?

– Ну, если говорить грубым солдатским языком, то вчерашней ночью Санчара отдалась ему! Вот так‑то, парень! Дождался наш охотник своей добычи.

– Да ладно! Не может быть!? – поразился Хорёк, – Это ж надо, а? Полгода ходил за ней, а всё ж таки добился своего?

– Может, Хорёк, может! Молодец, Зелёный! Настойчивый…

– Да, дела, – протянул Хорёк, оглядываясь на нашего охотника, – ей же теперь в родной аил дорога заказана. Прибьют её родичи за такое. И замуж её там теперь никто не возьмёт.

– Значит, она для себя всё решила, – сделал я вывод, – да и Зелёный наш, похоже, тоже…

Хорёк, придержав коня, дождался, пока Зелёный поравняется с ним и с силой хлопнул его по спине:

– Поздравляю!

– С чем? – удивлённо глянул на него охотник.

– Да ладно, – заржал Хорёк, – не прикидывайся. Мне сержант уже сказал. Про подружку твою.

– Спасибо, – Зелёный был заметно смущён и раздосадован тем, что тайна его так быстро открылась.

А Хорёк, размахнувшись во второй раз, влепил ему увесистый подзатыльник:

– Балбес!

– Теперь‑то за что? – обиженно вскинулся Зелёный.

– Не делай так больше! Знаешь, как мы тут все переволновались! Чего только не передумали… Парни всю ночь не спали.

Последние слова он произнёс, уже спрыгивая с седла возле конюшни.

– Извините, – только и смог произнести Зелёный, виновато глядя по сторонам.

К вечеру разыгралась метель. Нагнавший из‑за перевала снежные тучи ветер выл и свистел вокруг нашего небольшого поста, сразу показавшегося нам островком тишины и покоя посреди разбушевавшейся стихии. В казарме было уютно и тепло. Отряд отдыхал. Лезть в такую погоду на смотровую площадку было величайшей глупостью, поскольку на расстоянии десятка шагов уже было абсолютно ничего не видно. Зелёному явно повезло с отрабатыванием назначенных дежурств. Но я не преминул ему напомнить, что должок в три ночные смены он мне обязательно вернёт сразу же, как только закончится это погодное безобразие. Он согласно кивнул и завалился на свою лежанку спать, пояснив, что будет таким образом подготавливать свой организм к ночным бдениям. Я и не возражал, поскольку заняться всё равно было больше нечем.