— Потому что считаю низкопробной прессу, которая мусолит личную жизнь людей, вмешивается в то, что ее совершенно не касается, лезет туда, где ее не ждут. Они, видно, не читали Библию! Не помнят заповедь: «Не судите, да не судимы будете».

Марк Гран-Ромье подхватил эстафету:

— Среди слепых и одноглазый — король. Жаль, что не знаю, как это звучит на латыни.

— Beati monoculi in terra caecorum, — тихо подсказала мама.

В комнате запахло безумием.

Вопль Адольфо все восприняли как избавление.

— Trece, trece, — повторял он с пеной у рта.

Его мать быстро перекрестилась и что-то сказала Пьеру.

Тот перевел фальшиво шутливым тоном:

— Она говорит, что ее сын посчитал: нас за столом тринадцать человек. В их стране с этим не шутят. Один из нас умрет. Самый молодой. Или самый чистый сердцем.

Жермена отнесла последнюю фразу на свой счет и сдавленно вскрикнула.

День двадцать седьмой

Адель не постучав вошла в ванную и припрыгнула ко мне:

— Я готова. Ты не забыла, что везешь меня к скаутам?

— Дорогая, что ты сделала с формой?

— Она идиотская, и мне пришлось кое-что подправить. В моем отряде все так делают.

Я обозрела катастрофические последствия работы дизайнерской мысли. Моя одиннадцатилетняя дочь украсила беретку нашивкой с Че Геварой, заменила красно-белый платок банданой Hello Kitty, добавила череп к эмблеме отряда — цветку мака, укоротила синюю юбочку до середины бедер и сменила кроссовки на «конверсы», само собой, надетые на босу ногу.

— Да не волнуйся ты так, мамуль, на прикид нам плевать. Главное, чтобы с головой все было в порядке. Клятву отряда я выучила.

Мы всегда чисты,

Мы всегда веселы,

Мы всегда к делам готовы

И всегда говорим правду,

Мы всегда сначала думаем о других.

Клянусь сделать все, чтобы сохранить верность Богу, Франции, родителям, Закону Круга и каждый день делать что-нибудь приятное ближнему.

Боже, какая белиберда. Как меня угораздило запихнуть единственную дочь в осиное гнездо к слащавым идиоткам! Я прогнала эту нечестивую мысль, решив, что уж длительные прогулки на свежем воздухе точно пойдут Адели на пользу.

— Ловлю на слове, зайка. Раз уж у тебя с головой все в порядке, доставь удовольствие мне — одерни юбку и надень колготки. В лесу твои ножки сразу окоченеют…

— А мы до весны в лес не пойдем. Там сейчас холодрыга. Мы идем на концерт группы «Вирджин Мэри».

— Как ты сказала?

— Группа «Вирджин Мэри», католический рок.

— Что-о-о?

— Католический рок. В ваше время что, такого не было?

— Пожалуй, нет, мы слушали «Куин».

— «Куин» как «королева»? Монархический рок? У нас тоже полно монархистов…

— Нет-нет, «Куин» к монархизму отношения не имел. Это был скорее гомосексуальный рок. Большинство ваших девочек, наверное, уже определились со своей сексуальной ориентацией? А впрочем, сейчас это не актуально. Прости, я отвлеклась. Где моя сумка? Мы идем?

— Ой… ты уверена, что готова, мама?

Круглые щеки моей дочери побледнели, взгляд огромных зеленых глаз выражал явное беспокойство.

Я посмотрела на свое отражение в большом, в полный рост, зеркале.

Что и говорить, гламурным мой вид назвать было трудновато.

Старые штаны «Гэп», старый пуловер той же фирмы, все старое, все «Гэп». Волосы скручены на затылке в пучок и заколоты пластмассовой заколкой, побывавшей в зубах Прута, никакой косметики, огромные круги под глазами, бледные губы, заключенные в горькие скобки носогубных складок.

Я выглядела на свой возраст, что да, то да. Не могу сказать, чтобы это вызывало восторг.

Рука сама потянулась к тюбику с тональным кремом.

Нет, нужно удержаться.

На мгновение я задумалась о диктате молодости и красоты, о том чудовищном грузе, который жизнь взваливает на женские плечи… вернее, они сами его на себя взваливают. Какая волнующая попытка обыграть время! Битва, заведомо обреченная на поражение. Молчаливый заговор производителей одежды и косметики, стремящихся заставить нас тратить все больше и больше. Меня душили гнев и отвращение.

Сути дела это не меняло: выглядела я отвратительно.

Так, первым делом поищем положительную сторону.

— Ты должна радоваться, Адель. Я больше не похожа на твою молоденькую няню, согласна, солнышко?

— Это точно, — невесело отозвалась моя дочь.

День двадцать восьмой

Найти детского психотерапевта, говорящего по-испански, оказалось куда легче, чем убедить Рамона и Консуэло в том, что психическое здоровье их сына требует немедленной врачебной консультации.

Когда накануне вечером, после ужина, Поль поднялся к себе и обнаружил пса Прута приклеенным к двери цианолитом, с распластанными лапами, произошла ужасная сцена, и я окончательно убедилась, что без медицинского вмешательства те несколько недель, которые очень достойным колумбийцам осталось провести в нашей квартире, превратятся в чистый кошмар.

Происходившее напоминало фильм ужасов. Поль носился за Адольфо с кухонным ножом и свирепо рычал: «Сейчас я покажу этому мерзкому карлику, что такое распятие»; Жозефина осатанело дудела в свою саквебуту; Адель подпрыгивала и истерически выкрикивала: «Давай, Поль! Прикончи его ножом, брат!» Афликао громко взывала ко всем португальским святым, а Рамон и Консуэло сидели обнявшись и стенали, лица их были покорны — видимо, подобная сцена была далеко не первой в их нелегкой родительской судьбе.

Я пыталась перекричать всех, уверяя, что такса только что пошевелила задними лапами и ее здоровью ничто не угрожает.

Точку поставил Пьер. Он появился из своей комнаты с газетой в руках (она не тянула на «культурное» алиби, слишком уж заспанными были глаза) и пробурчал: «Дорогая, если ты не понизишь уровень шума в этом доме, следующие двадцать номеров «Монда» я, пожалуй, прочту в кафе».

Решение, как всегда, нашла Жермена Крике. Складывалось впечатление, что записная книжка помощницы умирающих поистине неисчерпаема. Ее список детских психотерапевтов содержал не меньше десяти позиций. Нужен испаноговорящий? Говно вопрос! Два звонка — и милости просим! Когда Консуэло посоветовала мне — на английском — послать на консультацию не ее сына, а Поля, «чересчур агрессивного для своего возраста», я не вышла из себя, а сказала, что не понимаю, почему она так говорит. Да, наш сын коллекционировал кухонные ножи для мяса, да, его исключили из группы за строптивость, но не МОЙ сын безо всяких на то причин распял таксу на двери.

Переговоры прошли успешно. Чете Агилар предстоит провести весь завтрашний день в префектуре для подачи очередного запроса о предоставлении вида на жительство? Отлично, Жермена отправится к доктору вместо них, она ведь «почти член семьи, Адольфо прожил в моем доме неделю, и я могу говорить о нем часами!».

Я немедленно решила пойти с ними, чтобы дело не представляла убежденная детоненавистница. Какой бы чумой ни был Адольфо, я не имела морального права лишить его шанса избежать эвтаназии.

Психотерапевт выглядел как персонаж телефильма: здоровенные кулачищи, грудь, поросшая густой черной шерстью, словоохотлив, как вожатый ярмарочного мишки. Он пообщался с Адольфо наедине, дал ему поиграть полчаса — смотрел, как малыш ломает все привинченные к полу больничной игровой площадки пластмассовые игрушки, — и вынес приговор:

— Ну что же, уважаемые дамы, мне все ясно. Перед нами классический случай СРВГ.

— Значит, это не гиперактивность? — с облегчением выдохнула я.

— Еще какая, в два раза превышающая норму. Гиперкинезия, неустойчивость моторики, небольшие нарушения мозговой деятельности — другими словами, налицо все признаки синдрома расстройства внимания и гиперактивности.