– Эй, майор! – Оклик остановил Антонова, устало идущего с закончившегося инструктажа очередной партии солдат и офицеров.

Повернувшись, он увидел полковника Кормильцева, машущего ему рукой.

– Товарищ полковник?

– Майор, топай за мной, на новые машинки посмотришь.

– Полковник? – Вопросительный взгляд уставшего Антонова получился откровенно злым.

– БМП местного разлива привезли. Тебе ж на них кататься, сразу увидишь, что к чему. – Кормильцев не обратил на выражение лица Антонова никакого внимания.

Это уже интересней. Владимир отправился вслед за полковником.

Первая местная БМП, названная «Лаврентий Берия», была весьма похожа на БМП‑2. Из явно видимых отличий была, пожалуй, лишь длиннющая, спаренная с пулеметом тридцатисемимиллиметровая пушка. Ну и некоторая тяжеловесность конструкции – все же основой служила сталь, а не алюминиевые сплавы.

– На вид неплохо. – Владимир заинтересованно осматривал «Берию».

– Ага. Только их пока немного будет. Сам понимаешь, первым делом ЗСУ и бэтээры.

– И когда их будут много делать?

– Черт его знает. Эти‑то сделали, по большему счету, только для нас, да и то для того, чтобы нынешние танкисты учились с ними взаимодействовать. Кстати, видел, как товарищи танкеры на новых машинках рассекают?

– Позавчера смотрел, меня генерал Ледников позвал.

– Жалко, что местные с наших танков пушки скопировать не могут. Хотя и то, что у них есть, тоже неплохо по сравнению с немцами.

– И по сравнению с реальностью, надо отметить. – Антонов был весьма доволен увиденным им на полигоне. Самоходки и танки, довольно быстро спроектированные и сделанные, выглядели неплохо. ИСУ‑152, действовавшие совместно с ИС‑2 (здесь ставшим ИС‑1) и модернизированными Т‑34, реально не имели противников на поле боя. Конечно, при встрече с «Тигром» были возможны проблемы, но сколько их будет, этих «Тигров»? Да и когда еще…

– Это да. – Кормильцев согласно кивнул. – Так что скоро мы фашистам врежем так, что только клочья лететь будут.

Особая армия еще осенью стала включать в себя не только две бригады из будущего. К ней добавилось несколько дивизий, пара бригад и дивизионов. И все эти части были чуть ли не единственными, куда поступало новое вооружение. Поскольку его было пока еще очень мало. В основном промышленность выпускала проверенную технику. С небольшими модернизациями, куда уж без этого. Исключения составляли разве что судаевские пистолеты‑пулеметы, пулеметы Дегтярева и еще немногие образцы.

Основная проблема была с выпуском автотранспорта. Сохранение в целом состоянии огромного количества заводов было явно в плюс советской промышленности – грузовики сходили с конвейеров, как пирожки. Но всего этого все равно было недостаточно, и, даже несмотря на американские поставки, их жутко не хватало на фронте. Хотя ситуация постепенно исправлялась – в том числе и благодаря большому количеству трофейного автотранспорта…

Антонов присел на скамейку. Мимо маршировали молодые солдатики.

«Эти точно из необстрелянных», – подумал майор, глядя на их лица. Вдруг его внимание привлекла небольшая группа девушек в белых халатах, громко спорящих о чем‑то. Владимир прислушался.

– Да точно я тебе говорю, надо ей одной сейчас побыть. – Полная девушка подпрыгивала на месте так активно, словно пыталась взлететь.

– Ага, а она от горя на себя руки наложит. – Вторая говорившая, высокая светловолосая женщина, выглядела совершенно спокойной.

– Не наложит! – Еще одна из компании.

– Может, и нет, а может, и да!

Владимиру стало интересно. Встав со скамейки, он подошел к спорящим.

– Что за шум, а драки нет? – Его приближение осталось незамеченным.

– Ой! – Полная девушка мгновенно смолкла, с каким‑то даже испугом глядя на майора.

В установившейся тишине лишь только светловолосая не растерялась:

– Товарищ майор, обсуждаем состояние своей подруги, старшего военфельдшера Лазиной. Часть из нас уверена, что надо ей сейчас побыть одной, часть – что наоборот, надо окружить максимальным вниманием.

– Чего с ней случилось? – У Антонова были смутные подозрения, но он решил все же проверить.

– Похоронка на ее брата пришла. А он у нее последний из семьи остался… то есть оставался. Вся остальная семья в Минске погибла. Так что теперь она одна из всей родни осталась.

– Ну и отчего спор? Сильно отреагировала?

– Да в том‑то и дело, что нет. Спокойно так. Но как‑то неправильно.

– Ладно. И где она сейчас? – Владимиру вдруг захотелось увидеть тихо страдающую девушку.

– В третьей казарме, товарищ майор.

– Хорошо. Я с ней поговорю. Как ее зовут‑то?

– Настя… в смысле Анастасия. – Голос светловолосой дрогнул, несмотря на внешнее спокойствие, она нервничала.

– Молодцы, что беспокоитесь о коллеге. – Антонов улыбнулся и добавил: – Нечего на холоде стоять, идите вон чаю в столовой попейте.

– Есть, товарищ майор!

Пройдя до казармы, Владимир остановился. Что он ей скажет? Что вообще можно сказать человеку, только что потерявшему последнего близкого? Постучав, Антонов зашел внутрь.

И почти сразу увидел ее. Красивая невысокая черноволосая девушка с зелеными глазами неподвижно сидела на стуле и смотрела в окно. На появление офицера она не обратила никакого внимания.

Ничего не говоря, Владимир подошел, прихватив по дороге еще один стул. Поставил рядом и сел. Некоторое время просто молчал.

– Ее звали Галя. Нас познакомила жена моего друга. То есть тогда она еще не была его женой, просто они тогда встречались, и у меня с ней были дружеские отношения. Вот она и познакомила меня с Галей. И представляешь, после первой встречи мы не могли встретиться почти три месяца. Так, переписывались иногда. Галя была учителем. Так всегда волновалась за своих неучей. – Впервые начав об этом говорить, Владимир уже не мог остановиться:

– Я помню, как жутко удивился, когда она, так сильно переживая, впервые рассказывала мне о том, как мало эти дети еще знают. И мне так нравилось смотреть на нее в такие моменты. Ей хотелось сделать мир лучше. Хотя бы на чуть‑чуть. – Владимир грустно улыбнулся. – Ей казалось, что все просто отлично, что вот она, белая полоса. Что с каждым годом будет только лучше и лучше. И когда я смотрел на нее, я тоже в это верил.

Она могла радоваться каким‑то совершенно обычным вещам. Могла час смотреть на спящего котенка. Или на голубей. А как она стеснялась, когда я позвал ее в ресторан! А потом, какое‑то время спустя, я вдруг понял, что не могу без нее жить. И сделал ей предложение. Пятнадцатого июня. И когда она сказала «да», я был счастливее всех на свете. Мне казалось, что я могу сделать все, что угодно – свернуть горы, достать Луну с неба. А потом… потом я ее потерял. Двадцать первого июня. Для меня эта война началась несколько раньше, чем для большинства. – В глазах майора стояли слезы.

– Сначала я не верил. Я думал, что все это ошибка, что вот сейчас все прояснится, что все будет как раньше. И только потом я вдруг понял, что потерял еще и мать, и брата. И что родных у меня в этом мире больше нет. И что все это не ошибка. – Антонов замолк.

– Товарищ майор, а когда станет легче? – Тихий голос девушки прозвучал почти не слышно.

– Время лечит любые раны, Настя, поверь мне. Боль никуда не уйдет, но с ней свыкнешься и научишься не замечать. Это я понял еще несколько лет назад, когда потерял друга на войне. Только не держи все это в себе.

Они говорили еще долго. Настя вспоминала, как ходила на речку с братом, как он подрался с ее ухажером, чего‑то не поделив. Владимир тоже вспоминал разные истории из своей жизни.