– Они начинают осознавать, что победу им ядерная бомба не принесет. Максимум – ограничит степень поражения, сведя его к более‑менее приемлемым условиям и не превратив в позорную капитуляцию. Ведь хотя американская военщина и не знает о наличии подобного – и даже более совершенного – оружия у нас, она прекрасно осведомлена о наших больших запасах химического оружия и сложности доставки бомб на территорию Советского Союза. – Рокоссовский сделал паузу. – Другой вопрос, готовы ли правящие круги Штатов признать этот факт. Если да – то замечательно.

– А если нет?

– А если нет, товарищ Сталин, то у нас серьезная проблема. – После этой фразы полководца присутствующие заметно напряглись.

– Поясните, товарищ Рокоссовский. А то, как я вижу, не все товарищи с вами согласны, – вождь покачал головой.

– Наше поражение – военное в особенности – фактически невозможно. Стратегически мы уже победили. Но вот победа безусловного характера – такая, чтобы американцы безоговорочно капитулировали… Десантная операция на Американский континент на данный момент невероятно сложна – если не кривить душой, то вполне можно сказать «невозможна». Даже если нам удастся создать плацдарм – его удержание и расширение вполне однозначно вызовет огромные проблемы хотя бы в плане снабжения. В таком случае единственным выходом останется лишь последовательное уничтожение промышленности и инфраструктуры Штатов с помощью стратегической авиации и ракетных войск. И даже после этого осуществление военного контроля над такой территорией будет как минимум затруднено. Сам по себе плацдарм, опять же, может быть довольно легко уничтожен атомным оружием.

– Вы считаете, что американцы будут наносить удары ядерными бомбами по собственной территории?

– Без всякого сомнения. Тем более что они не знают об отдаленных последствиях его применения. Я не говорю, что военный успех невозможен в принципе, особенно учитывая тот факт, что у нас есть столь удобный союзник, как Южно‑Американская Федерация. – Маршал подошел к карте Северной Америки и взял указку. – В теории, получив плотный контроль над Атлантикой, можно создать мощную группировку в зоне Панамского канала – условно назовем ее Южным фронтом – и через Мексику начать вторжение на уже непосредственно американскую территорию. Плюс сконцентрируем войска на Кубе и нанесем удар еще и с этой стороны. Южный фронт – опять же в теории – может отрезать одну часть США от другой, а кубинская группа – создать угрозу всему Восточному побережью, что рано или поздно приведет к победе. Но такая победа потребует огромных ресурсов – как материальных, так и людских. Потери будут чудовищны.

– Чудовищны, значит… – протянул Сталин. – А поконкретнее, товарищ Рокоссовский?

– Сложно сказать. Но счет будет идти на миллионы даже в условиях неприменения ядерного оружия. Если же они начнут использовать атомные бомбы… Последствия сложно представить.

В кремлевском кабинете повисло молчание. Слова признанного гения стратегии и тактики было сложно оспаривать – тем более что его правота была, в общем‑то, очевидна. Размах проблемы был действительно огромен.

– И что, товарищ Рокоссовский, вы предлагаете?

– Единственный выход – это предложенный товарищем Берия вариант. Приход к власти в Америке дружественно к СССР настроенных людей, способных адекватно оценивать ситуацию и для которых жизни простых американцев что‑то значат. И их переманивание на нашу сторону, с обещанием последующей интеграции экономик. Думаю, достаточно продемонстрировать совместные успехи Евразийского союза за последние несколько лет, чтобы вынудить даже закоренелого скептика поверить в успехи кооперации.

– Значит, немецкий, так сказать, вариант? – усмехнувшийся в усы вождь задумчиво кивнул.

– Да. Если получилось с немцами…

– То вполне может получиться и с американцами, – закончил за Рокоссовского мысль министр внутренних дел.

– Однако заговор против Гитлера созрел сам, без нашей помощи, – заметил Тимошенко, переставший, наконец, строчить что‑то в блокноте.

– Именно! – Берия повернул голову к министру обороны и, поправив знаменитые очки, пояснил: – Здесь уже тоже появляются первые наметки – не зря особенное внимание в своем докладе товарищ Молотов обратил на бывшего вице‑президента Уоллеса. Вокруг него начинают собираться недовольные нынешней политикой Белого дома. Никаким заговором там пока даже и не пахнет, но и ситуация в Штатах пока еще не настолько плоха… Пока они могут дурить головы гражданам о ситуации в Евразии и Южной Америке – но информация все равно просачивается наружу. Плюс охота на коммунистов, ведущаяся в лучшем стиле гестапо, лагеря для «временно интернированных лиц» – к японцам добавили и немцев, и русских.

И после небольшой паузы министр добавил:

– А теми темпами, какими заполняются эти самые лагеря, скоро там окажутся вообще все европейцы – включая французов и даже итальянцев. И все несогласные, осмеливающиеся о своем несогласии громко заявлять. Последний Патриотический акт более чем ясным образом дал это понять. Причем заключенные используются для строительства укреплений на побережье – и это простому народу не нравится все больше.

– А не боитесь, что Уоллеса попросту уберут, как это сделали с Трумэном? – поинтересовался Микоян.

Сталин кивнул и повернулся к Берии, вперив в него тяжелый взгляд.

Лаврентий Павлович пожал плечами и, ни на секунду не задумавшись, ответил:

– Такая вероятность есть. У американцев имеются люди, которые умеют работать не хуже Мюллера или Гейдриха. Именно поэтому нам нужно отвлечь внимание на себя – пусть смотрят на нас или на Альверде и не заметят происходящего под носом. С Гитлером же получилось, пусть и в значительной мере случайно, – и, еще раз пожав плечами, Берия сел.

Вставший из кресла вождь подошел к карте и задумчиво на нее посмотрел. Походил по кабинету, изредка поглядывая на сидящих вокруг стола людей.

Хотелось курить, и «Железный Иосиф» в очередной раз про себя пожалел, что этого ему делать больше нельзя. Наконец остановившись, он посмотрел на своего верного соратника и сказал:

– Хорошо, товарищ Берия. Помогите мистеру Уоллесу стать президентом Соединенных Штатов Америки, пока товарищ Рокоссовский и наши замечательные армия и флот будут выигрывать войну.

Угроза ядерного Армагеддона на отдельно взятом континенте слегка отступила…

12 февраля 1947 года. Зона Суэцкого канала

– Товарищ майор! – молоденький солдат, вытянувшийся у входа в штабную палатку, с благоговением взирал на небритого Васильева, склонившегося над картой со своими ротными офицерами.

– Ну? – Леонид слишком устал за последние несколько дней, слившихся в одну бесконечную мешанину боев, взрывов и марш‑бросков.

Несколько советских механизированных дивизий, переброшенных из Италии для усиления группировки маршала Жукова, оказались самыми свежими и отдохнувшими частями на фронте, а потому отправились в бой практически сразу.

Танковое побоище, усложненное разыгравшейся погодой, резко снизившей активность авиации, переросло в ожесточенную мясорубку, в которой части Альянса перемалывались советской механизированной пехотой и артиллерийскими частями. Немцы, ушедшие в глубокий рейд по тылам общих врагов, старались как могли – но их усилий явно не хватало. Беспрестанно маневрирующие войска Эйзенхауэра, уткнувшись в берег Суэцкого канала, встали насмерть. Даже «Грады» и термобарические бомбы не могли справиться с засевшими в глубоких бункерах американцами, готовыми умирать за то, что они считали светлым будущим своей страны.

Первые две попытки форсирования этой относительно неширокой водной преграды с треском провалились – сначала отличились немцы, потом сие не получилось и у советских бойцов.