– Не вариант, – Луис, несмотря на наличие в руках МГ‑42, подошел практически бесшумно. – Круг поиска еще пока довольно велик. Трепыхнемся, зашумим – и нам крышка. Через двадцать минут здесь будет целая армия. Нас блокируют, подтянут силы – и накроют. А может, вообще не будут напрягаться и в своем излюбленном стиле вызовут артиллерию. Поэтому я за то, чтобы попытаться уйти тихо.

– Сомнительно. Судя по всему, мы нужны им живыми, – заметил Саргас, наблюдающий за улицей. – Они могли сровнять этот район с землей еще сутки назад. Кораблей на рейде у них хватает. Как и самолетов.

– Поправка, – Рикардо усмехнулся. – Им нужен один из нас. Этого хватит. И то сомневаюсь, что прямо‑таки сильно нужен. Скорее, «желательно, но не обязательно».

– Так все же? Что делать‑то будем?

Майор вздохнул и, обведя глазами своих людей, сказал:

– Отвлечем их. И попытаемся уйти. Попробуем нечто вроде следующего…

30 ноября 1946 года. Южно‑Американская Федерация, Буэнос‑Айрес

Американский солдат осторожно заглянул в зияющий черным провалом в стене облицованного белым камнем дома дверной проем. Плавные движения держащих «Томпсон» рук и оценивающие глаза выдавали профессионала. Янки явно чувствовал, что за ним наблюдают, но пока не мог понять откуда.

Окрестности выглядели не слишком приятно – обугленные остовы разбомбленных домов, скелеты полуразрушенных каменных стен, составляющих необычный контраст с буйной растительностью, раздавленная сапогом детская кукла, ярким пятном выделяющаяся на тротуаре среди кучи мусора…

А всего в полусотне метров от патруля, в глубине почти сохранившегося здания, Луис, рассматривающий морпеха через прицел своего пулемета, напрягся, глубоко вздохнул и поднял над головой руку с намотанной на нее белой тряпкой, давая знак товарищам.

Короткая очередь из «сорок второго» слилась с грохотом сработавшего фугаса. А секундой спустя на тихой улочке разразился ад.

Томас Свифт – тот самый солдат, которого бразилец пометил для себя как профи, – за какое‑то мгновение до начала перестрелки что‑то почувствовал и буквально влетел в дом, в падении уже разворачиваясь и нажимая на курок.

Луис понятия не имел, что ошибся, – американец был не морским пехотинцем, а рейнджером, приданным отряду для помощи. И рейнджером опытным, не раз смотревшим на смерть и бывавшим в самых непростых ситуациях.

И сейчас, поливая из «Томми‑гана» противоположную сторону переулка, он выигрывал для своих соратников бесценные секунды.

Родригес, аккуратными одиночными выстрелами прижимающий янки к земле, чертыхнулся. План начинал накрываться медным тазом – вполне возможно, что вместе с жизнями его людей.

Буквально проорав в «уоки‑токи» «Эзра!!!», он переключился с одиночных на короткие очереди, пытаясь не дать американцам перегруппироваться.

Филиппе, лежащий на полусгоревшей крыше несколько в стороне от места основных событий, помог единственным способом, которым мог, – метнул в сторону основной части вражеской группы пару гранат.

Добросить до цели он их не мог, но два почти синхронно раздавшихся взрыва отвлекли янки, создав угрозу тылу.

Рикардо, несколько приободренный снизившимся темпом стрельбы в его сторону, осторожно перемещался, создавая впечатление движущейся группы. Луис вместе со своим пулеметом тоже постепенно менял местоположение.

Все это создавало у американцев впечатление, что бразильские коммандос смещаются в глубь оцепленного района, и буквально заставляло броситься в погоню за уже надоевшими диверсантами.

Сержант Саргас, зарывшийся в груду обломков и мусора в каких‑то руинах, затаил дыхание. Мимо осторожно крались американцы.

Это был пиковый момент плана Родригеса, заключавшегося в том, что один человек пропустит мимо себя американцев, отвлеченных ведущимся боем, а затем пошумит в тылу через некоторое время после того, как бразильцы, отступающие в его направлении, затихнут.

В теории это должно было создать впечатление того, что передовые группы янки пропустили противника мимо себя, и бросить силы на оцепление и поиски в другом квадрате. А это давало шанс Рико и команде прорваться.

План имел один только минус – Саргас оставался в одиночестве и прорываться должен был сам. Майору эта часть не нравилась – первоначально он роль приманки должен был взять на себя. Но сержант вызвался сам и настоял на своем решении, аргументировав тем, что чувствует себя в городских боях гораздо увереннее. И тем, что группе нужен командир.

– Я вывернусь, парни, не парьтесь. Вам даже не стоит надеяться, что ваши мучения так просто закончатся – этот мир от меня не избавится с помощью парочки каких‑то глупых гринго, – улыбнувшись во все свои двадцать семь зубов, диверсант пожал друзьям руки.

Сержант выдохнул, отбросив воспоминания. Американцы ушли вперед, и теперь ему следовало двигаться в прямо противоположном направлении.

Затихшая стрельба насторожила Свифта. Было что‑то неправильное в том, как она закончилась, – не урывками, как это обычно бывает, с отдельными выстрелами последних остающихся в живых врагов, а вот как‑то так, почти сразу.

Наступившая тишина, казавшаяся еще более безмолвной после грохота яростного боя, давила на плечи неясной угрозой, заставляя пригибаться и осторожничать.

– Крайтон! – Белобрысый солдат в замызганной грязью каске, рассматривающий через оптику своего «Гаранда» улицу, вздрогнул.

– Да, сэр?

Томас приблизился к его укрытию и, бросив взгляд на поле боя, поинтересовался:

– Какого хрена происходит? Где эти долбаные обезьяны?

– Мы не знаем, сэр. Они как сквозь землю провалились.

– Проклятие! Ищите их, черт вас всех подери!

– Капрал Крайчек сообщил, что через них эти ублюдки не проходили, а значит, они все еще внутри периметра оцепления, сэр. Просто прячутся, – снайпер пожал плечами и, ухмыльнувшись, добавил: – Так что скоро мы их найдем и прикончим.

Томас кивнул, одновременно пытаясь понять логику действий спецгруппы противника.

Зачем им прятаться сейчас? Они же сами атаковали прочесывающих очередную улицу солдат. Сами! Какой теперь им смысл прятаться, если их нахождение локализовано в пределах пары кварталов? Куда они теперь денутся? Единственный шанс – драться, пытаясь пробиться с боем.

Что‑то тут не так, но что именно?..

Далекий звук выстрела мгновенно изгнал из головы рейнджера лишние мысли. Еще раз, и еще.

Хлесткие щелчки одиночных вдруг превратились в раскаты очередей, сопровождающиеся аккомпанементом хлопков американских карабинов.

Но этих карабинов у передовых групп не было…

– Они прорвались! – Свифт и Крайтон пришли к этому выводу одновременно.

Мысль подтвердил звук довольно мощного взрыва, похожего на результат применения ручного гранатомета, не раз использованного против янки.

– Вашу мать! Сучьи дети, живо вперед! – Командовавший операцией по поимке диверсантов полковник, неожиданно возникший за спинами бойцов, выглядел взбешенным. – Если эти суки прорвутся – отправлю вас всех на хрен к макаронникам, в гости к комми!

Угроза была более чем серьезна – мясорубка на Апеннинах была из разряда «сунул палец – в фарш все тело». Начавшие решительное наступление советские и немецкие войска не захватили еще Италию только благодаря ее ландшафту и тому, что она еще задолго до начала войны Альянса с Союзом была превращена в один большой укрепрайон.

Солдаты ломанулись вперед, а Томас все никак не мог понять, что же здесь неправильно. Как бразильцы прошли передовые группы? Да еще и без боя? Плюс эта дурацкая стрельба, закончившаяся почти одномоментно… Что‑то тут не так, но что?