«Значит, можно и выйти! Обратно в пустыню? А там что…?» — ну успел додумать мысль Ярик.

— То есть ты не в Париже уже? — продолжал разговор Егор.

— Я там и не был, — удивленно ответил Ярик. — Кто вам сказал, что я в Париже?

— Как это не был? Мы решили что ты…

— С чего это?

— Ну, Эйфелева ба…

— Здесь есть не только Эйфелева башня, но и Кёльнский собор, и Музей Гуггенхайма и даже филиппинский Воздушный рай, который реально уже лет пять, как развалился во время землетрясения.

Егор стал подозревать, что Ярик не в себе, и только хотел сказать ему, что он бредит, но Ярик перебил мысль.

— Слушай, попробуй ты найти меня через Око. У тебя же есть мой идентификатор? Я сейчас подключусь к системе. Я сам себя не вижу. Потом позвони, расскажешь, что получиться.

Сам же Ярик за ужином стал перебирать в голове все мысли и события за последние два дня.

«Одуреть. Два дня уже!» — думал он.

Вспомнилась торговка со своим странным ответом по поводу аэропорта «Смотря вам куда, туда или обратно». Теперь ее многозначительный жест не выходил из головы Ярика и казался весьма конкретным.

«Не могла же она без основания задать такой вопрос? — думал Ярик. — Значит, все-таки есть возможность отсюда выбраться. Хотя, кто знает, что она имела в виду?»

Но сомнения меркли, перед мыслью, уже ставшей мечтой, выбраться отсюда. Вырисовывался план действий на утро.

Егор позвонил и сообщил, что не может точно определить его место нахождение.

— Яр, а ты откуда летел? — спросил он.

— Я летел с пересадкой через Каир, — сообщил Ярик.

— Ну, тогда ты потерялся где-то на полпути.

— Это я и сам знаю. Только это самое «где-то» уж больно растяжимое. Я не вижу себя даже с точностью до пяти градусов широты.

— А что ты там делаешь?

— Пытаюсь разобраться, где я, и придумать способ выбраться отсюда. За мной, кстати, уже была слежка.

Позавтракав, Ярик вышел на улицу и подошел к первой же попавшейся коробейнице:

— Не подскажете, как добраться в аэропорт?

— А вот, на метро, две станции всего. Или хоть на автобусе.

— Только мне в аэропорт, чтобы туда, — многозначительно уточнил Ярик, попытавшись повторить жест той самой, первой булочницы.

— То есть? Что значит «туда»? — подозрительно прищурив глаза, спросила коробейница.

— Нет, нет. Ничего. Благодарю Вас, — поспешил закончить разговор Ярик и удалиться.

«Хм, значит, „благодарю“ у них здесь как валюта не котируется! — мысленно отметил он. — И торговки разные. Эта либо не в теме, либо не из простых, больно подозрительная».

На другой стороне площади он попытался еще раз узнать то же самое, но снова нарвался не на того собеседника.

«Ладно. Поедем туда, откуда я прилетел в Париж», — решил Ярик.

Как назло, он не мог припомнить ни одной известной достопримечательности с того места.

«Там мне предлагали метро и автобус. Шестьдесят первый автобус! — вдруг он вспомнил. — Это то, что нужно».

По схемам города он определился, куда ему нужно попасть, чтобы сесть на шестьдесят первый автобус. И таким образом он снова оказался в той самой точке, где этот навязчивый город ему стал казаться странным. Он вспомнил, с чего все началось.

На картах город выглядел вполне обычно: прямые улицы, площади, дома… Из них нельзя сделать вывод, что, идя прямо, можно попасть в то же место, откуда начал идти.

«Я либо сойду с ума, либо выберусь отсюда! — подумал Ярик. И эта мысль его напугала еще больше, чем мысль, что он жив. — Те люди, что здесь есть. Они здесь откуда? Не смогли выбраться и сошли с ума? Торгуют теперь булочками за спасибо!»

Но к своему сожалению, Ярик не встретил здесь той булочницы, которая в прошлый раз посоветовала ему взять карету.

Тогда он решил снова пройти по знакомой улице, глядя в карту города и понять, где же происходит этот парадокс возврата.

Позвонила Лизон.

— Ярик. Егор несет какую-то чушь. Скажи ты мне что-нибудь внятное, — настаивала она.

— Более внятного, чем Егору, мне сказать нечего. Я действительно не знаю, где нахожусь.

Едва ли то, что услышала Лизон, было более информативным, чем то, что прежде слышал Егор. Но зато теперь они вдвоем могли уверенно нести одинаковую чушь, хотя бы веря друг другу.

— Нам без тебя запретили выезжать на полигон. Ты в курсе?

— Как это запретили?

— Потому что без руководителя!

— Назначьте руководителем другого! Егора. Он в списках официально дублирует меня. Какие проблемы?

— Пытались вдолбить это. Монолитно!

— Попробуйте еще раз получить разрешение на выезд. Когда будете там, позвоните мне, я официально передам руководство Егору. Увидев меня, они должны принять изменения в списках.

Но, похоже, чиновники уперлись в эту формальность, не желая видеть очевидную абсурдность своих действий.

Между тем, Ярик шел, как намеревался, прямо по улице, отмечая на карте свое местоположение. В том месте, где, судя по карте, была граница города и дальше должна была быть уже долгожданная спасительная пустыня, на самом деле ничего не заканчивалось. Он вышел на вполне типичную для старинных городов площадь, от которой радиально расходились улицы. Их было определенно больше десятка. Но они были довольно широкими, что больше соответствовало сегодняшним нормам, чем былым.

«Здесь я уже был», — припоминал Ярик.

Он пересек площадь прямо и вошел в улицу, которая на карте уже была с противоположной стороны. Следуя упорно прямо, он через некоторое продолжительное время прошел через еще одну похожую площадь, которая была честно изображена на карте, и, значительно подустав, вернулся к исходной точке. Повторив эксперимент с другой радиальной улицей, он понял, что все они, выходя из города, на самом деле пересекаются.

Спросить было не у кого. Можно было позвонить и задать глупый вопрос Егору или еще кому-то из друзей, но едва ли кто-то из них об этом мог знать, а Егор только разозлился бы еще больше. Единственный компетентный собеседник — сеть.

«Но как сформулировать свой вопрос? — размышлял Ярик. — Карта как развертка глобуса, замкнутые улицы, порочные круги, замкнутые прямые…»

Наткнувшись в результатах поиска на фамилию Римана, Ярик еще раз убедился в том, что несчастный Роберт Шекли заблуждался, полагая, что, чтобы правильно сформулировать вопрос, нужно знать не меньше половины ответа. Может, так было в его время?

Но может быть Риман и знал, что делает, изобретая свою геометрию, может она и была умна, только ответа, как вырваться из замкнутой системы, она не давала. Или Ярик не сумел разобраться, что же Риман предлагал, чтобы развернуть сферу в плоскость. Так же он не понял, в какой момент и почему она свернулась?

«Вот! Шекли был не дурак, — заключил Ярик. — Только половину ответа нужно знать не для того, чтобы задать корректно вопрос, а чтобы суметь понять правильный ответ!»

Он поднялся на Эйфелеву башню. По его мнению, при таких небольших размерах глобуса, что его можно легко обойти по кругу, эту кривизну должно быть заметно с высоты. Однако ничего подобного не наблюдалось.

«Хорошо, — решил он. — Тогда я снова лечу. Если я даже и снова вернусь сюда, я хотя бы взгляну на это сверху».

В городе при его размерах было три аэропорта. Ярик выбрал третий, в котором еще не был.

— Мне один билет туда, — Ярик пристально посмотрел в глаза кассирше.

— Туда куда? — прищурившись и понизив голос, уточнила кассирша, словно поняла, что имеет в виду Ярик.

— Каир, — полушепотом ответил Ярик. — Когда ближайший рейс? — у Ярика в мыслях промелькнула надежда.

— Уже утром. Места еще есть, — тоже полушепотом ответила кассирша.

До темноты Ярик ходил по городу. Но уже не интересовался центральными улицами, а заглядывал во дворы, заходил в здания. Его поразили некоторые из них, которые оказались просто стенами. Входишь в парадную дверь и тут же выходишь из нее с другой стороны здания на другую улицу.