Джордж сделал первый шаг к примирению с Джеком Койном, а Зельда окончательно уладила все. В летнее время бывал большой спрос в городках и поселках на гимнастов, жонглеров, водевильных актеров. Был сезон ярмарок, местных праздников. И Койн, хотя еще и не совсем простил Джорджу его высокомерный разрыв с ним, согласился возобновить отношения. Зельда откровенно объяснила ему их положение, сумела подкупить его любезностью, и в первую же неделю Джек послал их на четыре дня в Салинас. Зельду радовало, что она снова работает, честно зарабатывает свой хлеб. Она снова чувствовала почву под ногами.

— Если Джекки даст нам возможность выступить во Фриско, — сказала она однажды Джорджу, — тебе следует написать Моррисону и попросить его прийти посмотреть нас.

— Жалко денег на марки, — покачал головой Джордж, — Это не Нью-Йорк и не Чикаго. Письмо не дойдет: первый попавшийся мальчишка бросит его в сорную корзину… Нам одна дорога: скопить денег и махнуть снова на восток.

— А ты все-таки попытайся, — настаивала Зельда. — Когда-то ты говорил мне, что я каркаю. А теперь ты делаешь то же самое.

— Ну, хорошо. Напишу, раз ты хочешь, малыш… Подумать только, недавно я хотел умереть — но сейчас, благодаря тебе, мне кажется, что жить очень даже стоит.

Они стояли у открытого окна своей комнаты в гостинице того местечка, где выступали в эти дни. Была поздняя ночь, они давно воротились из театра и собирались лечь. В теплом воздухе пахло зреющими плодами, хлевом, свежескошенной травой и остывающей от дневного жара землей. Городок блистал огнями: был субботний вечер, и со всех окрестных ранчо съехались повеселиться фермеры. Салуны и игорные дома вдоль главной улицы кишели людьми. Издалека, из какой-то танцульки доносились звуки музыки и молодые голоса пели:

— Понять не могу, — промолвил Джордж, обнимая одной рукой жену, — как я мог тяготиться прежде этими поездками. Теперь у меня так ясно на душе… Вокруг так хорошо и ты со мной. Эти скачки — это было вроде помешательства, право. Но поверь, Зель, как ни груб я был с тобою, я не переставал любить тебя. У меня засела в голове эта поездка в Испанию… Но мы еще побываем там когда-нибудь! В августе или сентябре мы вернемся в Нью-Йорк и снова подпишем ангажемент с той же фирмой, будем копить да откладывать и через какой-нибудь год, смотришь — мы в Андалузии.

Зельда заглянула ему в лицо смеющимися глазами. Знала, что этого не будет, но так хотелось верить.

— Ах, Джордж, если бы!.. — счастливо вздохнула она.

Он нежно притянул ее к себе.

— Ну, конечно же, будет, девочка. Я больше не сорвусь, не бойся!

Звуки аккордеона раздались под самым окном и растаяли в воздухе. Молодой веселый голос крикнул:

— Хелло, Скотти!

И радостно прозвенело в ответ:

— Хелло, Дэйви!

— Хелло, Зельда! — шепнул Джордж чуть слышно.

— Хелло, муженек! — отозвалась она так же тихо.

Зельда заблуждалась, воображая, что покончила с Джерри Пэйджем. Уезжая с Джорджем из «Голден Веста», она предусмотрительно не оставила их нового адреса, сказав, что она или Джордж придут за письмами. Она понимала, что Джерри будет пытаться отыскать ее, что он будет писать. И предполагала, когда они окажутся с Джорджем в провинции, подальше от Сан-Франциско, написать оттуда Джерри, объяснить, что они с мужем помирились, что двести долларов были ей необходимы для уплаты неотложных долгов и она их вернет при первой возможности. Иногородний штемпель на конверте должен был парализовать намерения Джерри преследовать ее. Но из Салинас написать не удалось и она возвращалась в Сан-Франциско с тревожным чувством, ожидая неприятностей.

Действительно, у миссис Кассиди ее ждала записка от Джерри. Не объясняя, каким образом узнал он новый ее адрес, Джерри засыпал ее тревожными вопросами, уверениями в любви и молил встретиться с ним поскорее. Записку эту он лично вручил Кассиди в субботу и приходил снова в воскресенье.

— Я ему говорила, что вы приедете не раньше понедельника, — докладывала Касси своим обычным заискивающим тоном, — но он не поверил и приходил вчера.

— Кто это такой? — спросил равнодушно Джордж.

— Мой портной, что шил мне этот костюм. Он требует денег.

— Сколько ты ему должна?

— Двадцать пять.

— Что же, ты не можешь уплатить сейчас?

— Нет. Может быть, на будущей неделе. Если этот господин придет снова, — обратилась она к Касси, — вы ему скажете, что меня нет дома. Меня никогда нет дома для него, понимаете?

Но в тот же вечер, выйдя из дому вместе с мужем, она с замиранием сердца увидела поджидавшего на углу Джерри. Уличные фонари еще не были зажжены. Пламенеющий июньский закат озарял город, отражаясь в тысячах стекол. Отблеск этого сияния играл на лице Джерри, и Зельда могла ясно видеть мрачное выражение его глаз, когда он поднял шляпу и поклонился.

— Что это за птица? — осведомился Джордж. — Отчего у него такой грозный вид?

— Это — Джерри Пэйдж, — отвечала небрежно Зельда. — Помнишь, я тебе говорила о нем. Я иногда завтракала с ним, когда ты уезжал в Эмервилль. Грозен? Не заметила. Может быть, он выпил лишнее.

Тон ее был спокоен, но через несколько минут, когда они уже сидели с Джорджем за столиком ресторана и беседа перешла на другие темы, она заметила, что руки ее дрожат, а зубы стучат о край стакана.

Когда они воротились домой, в щели меж двух половинок входной двери торчало письмо: хозяйка была в театре и некому было, очевидно, открыть на звонок принесшему письмо. Предвидевшая все это Зельда постаралась пройти вперед, торопливо схватила и спрятала письмо раньше, чем подошел Джордж.

Письмо было полно упреков, излияний. Джерри писал, что он должен увидеться с нею, разъяснить недоразумение; ему надо сообщить ей нечто важное для ее и его счастья.

— Господи, что за белиберда! — нетерпеливо вздохнула Зельда, разрывая письмо на мелкие клочки и выбрасывая их через окно ванной, куда она укрылась, чтобы прочитать его. — Чего мне бояться? Я не сделала ничего постыдного. Этот человек не имеет на меня никаких прав, и я пальцем не шевельну для него. Я — замужем и люблю мужа.

Но на следующее утро, гуляя с Бастером, она разыскала почтовое отделение и послала Джерри следующую телеграмму:

«Могу увидеться с вами только через некоторое время. Скоро напишу. Будьте терпеливы. 3.».

Всю последнюю неделю июля они провели в Напе, и Зельде удалось написать оттуда Джерри обещанное письмо. Она не умела сочинять и написала правду, рассказала все, что произошло, обещая возвратить деньги как только можно будет, и прося Джерри не делать попыток увидеться с нею, простить и забыть ее поскорее.

Она ломала голову над вопросом, у кого бы занять эти двести долларов, чтобы вернуть их Джерри. Бойльстон? Ни за что! Оливия Мизерв? Но как обратиться к человеку, которому вот уже год не писала ни строчки и ничего о ней не слыхала? Мод де Решке? Да, эта бы дала, но Зельда понятия не имела, где она… Джон? От Джона она часто получала письма. Джон бы с радостью откликнулся, но откуда у него может быть такая сумма? Что-нибудь надо придумать. Джерри придется подождать, вот и все. Он в деньгах не нуждается. Чего ради ломать голову? Но она чувствовала, что должна вернуть ему долг поскорее.

В самый день их возвращения в город он явился. Касси впустила его и сказала, что мисс Марш — дома. Не подкупил ли он старуху, чтобы получить от нее сведения? К счастью, Джорджа не было. Зельда надела пальто и шляпу и вышла к Джерри в убогую гостиную хозяйки.

Произошла неприятная сцена. Джерри сразу начал с упреков. Что он сделал, что она так обращается с ним? Она дала ему повод думать, что разделяет его чувства. Отчего же она вдруг переменилась? Как, после всего, что было, она бросит его, как старую перчатку?!