— Так, значит, вы пробудете здесь некоторое время? Я хотел бы повидать вас еще раз, поболтать о былом…

— Это можно.

Разговаривая, они машинально отошли от дверей отеля и прохаживались по улице среди спешащей толпы. Порою Джерри легонько брал ее за локоть, помогая пробраться. Ей нравилось его вежливость, его элегантность. Все на нем было дорогое, добротное. Не похоже на сомнительную, дешевую щеголеватость Джорджа. Сразу виден настоящий джентльмен.

— Ужасно приятно видеть вас снова, Зельда. Я часто о вас думал. Помните, как мы катались в парке.

— Очень хорошо помню.

— Я уехал в Гарвард, но долго там не задержался. Должен признаться, меня оттуда выставили. Родитель был в отчаянии. Приказал вернуться и взяться за дело. Я теперь работаю у него «Пэйдж, Годфри и К°» Помните Фила Годфри? Соседа вашего? Его отец и мой теперь компаньоны. Фил — управляющий, а я — его главный помощник… Скажите, Зельда что это тогда случилось с вами? Я вернулся из колледжа — и мне рассказали, что вы убежали. Правда это?

— Да, дядя меня притеснял — вот я и убежала.

— Из-за маленького Кирка, не так ли? Помню, я что-то такое слышал. Скажите, что с ним сталось?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Кажется, Фил говорил, что мать увезла его в Европу… Да, так что же было с вами? Куда вы убежали.

— Я жила у одних друзей.

— А я слыхал, что вы… вышли замуж за старого доктора Бойльстона.

— Нет, — фыркнула она пренебрежительно, — я не вышла за него замуж. Я нашла работу и поступила на сцену. Все это — сплетни… Но, скажите, Джерри, что сталось с моими дядей и теткой? Я все эти годы ничего о них не слыхала. Мне бы хотелось знать…

— Старый Бэрджесс страдает подагрой. Его совсем скрючило, он не может ходить, и день и ночь брюзжит и изводит вашу тетку, Фил рассказывал… Он видит его часто в кресле на колесах в саду… А, так вот где вы живете?

Зельда машинально остановилась у «Голден-Вест-Отеля». Джерри бегло окинул взглядом фасад. Она почувствовала, что впечатление не в пользу гостиницы и начала было какое-то объяснение, но он перебил ее с мягким нетерпением:

— О, это пустое. Мне все равно, где вы живете. Все, что я хочу знать, это — когда мы снова увидимся. Я непременно хочу… нам о многом еще надо поболтать… Вы очень заняты?

— Нет, не особенно.

— Так не позволите ли прийти к вам? Или лучше мы куда-нибудь отправимся вместе? Ваш супруг не будет против?

Зельде это не особенно улыбалось.

— Не думаю, — сказала она нерешительно.

— А что, если завтра? — настаивал Джерри. — Можно позвонить вам? Ну, пожалуйста, скажите «да»! Нам будет превесело!

Она раздумывала. Образ Джорджа с его записной книжкой, Джорджа, не обращавшего на нее никакого внимания, встал перед нею.

— Хорошо. Я буду готова в первом часу.

— Я сегодня завтракаю вне дома, с одним старым приятелем, — сказала она Джорджу на следующее утро. — Мы встретились вчера в «Альказаре», и он пригласил меня. Я решила, что ты ничего не будешь иметь против, потому что ты ведь уедешь на скачки рано утром. Его имя Джерри Пэйдж, отец его, кажется, миллионер. Они когда-то жили через дорогу от нас.

Джордж брился в крошечной, грязной ванне, смежной с их спальней. В эту минуту он порезал подбородок и с проклятием бросил бритву.

— Мне решительно наплевать, с кем ты завтракаешь — только бы не разговаривала со мной, когда я бреюсь! — Он прижал к порезанному месту кончик полотенца, продолжая что-то ворчать про себя.

Зельда не ответила. Она знала, что вчера он много потерял на скачках и оттого так скверно настроен. Последнее время он был очень груб и почти не разговаривал. Она глубоко перевела дух и повернулась к нему с внезапной решительностью:

— Джордж, это долго будет продолжаться?

— Что?

— Эта игра на скачках.

— Почем я знаю?

— Я не хочу таких ответов. Я не намерена долго терпеть. Мне это осточертело. Ты… ты совсем переменился. Ты стал совсем чужой, новый для меня человек. Ты обращаешься со мной так, как будто я ничего не значу для тебя, как будто я кошка или Бастер или что-нибудь в этом роде.

— Чего это ты так разошлась? — спросил он резко, глядя на нее во все глаза и все еще прижимая полотенце к лицу.

— Я тебе скажу, отчего я разошлась, — закричала она, внезапно вскипая. — Я не думала, что выхожу замуж за низкого игрока. Я ненавижу твои скачки и твою записную книжку! Ты мне просто отвратителен, когда играешь! Это тебя превращает черт знает в кого — и я не желаю больше так жить! Это убивает меня и портит ту каплю удовольствия, какое твое общество в лучшем случае может мне дать!

— Так… И что же ты намерена делать? — спросил Джордж злобно.

— Делать? Делать? — ее голос стал пронзительным. — Я сию минуту уйду от тебя, вот что я сделаю! Я найду работу, не беспокойся!

Он насупился. Горячность Зельды поразила его. Никогда еще она не говорила с ним таким тоном.

— Послушай, — сказал он кисло, но с оттенком увещевания в голосе. — Я и сам стараюсь поскорее разделаться с этим. Мне нужно только дождаться, пока повезет. Один удачный день — и все! Две недели назад у меня была такая полоса удачи — я выигрывал каждый раз. Если бы у меня тогда была сотня — я шутя сделал бы из нее три тысячи! Послушай, Зель, я ведь для тебя стараюсь не меньше, чем для себя. Ты, может быть, думаешь, что это забава — все время следить и вычислять и стараться угадать, какая лошадь выиграет? А это — страшное напряжение, скажу тебе. Я совсем измучился. Ты права, я переменился. Я — больной человек. Я совсем истрепался. Мне надо бы пожить в санатории. Но я не могу сейчас бросить это. Я должен продержаться, пока снова повезет. И это — ради тебя. Помнишь нашу мечту объездить Испанию на велосипедах и посмотреть все старые дворцы и все такое? Вот это мы и сделаем нынче летом, когда я сорву большой куш. Один удачный день — и я встану на ноги.

— Но этого никогда не будет, Джордж, — сказала она печально.

— Нет, будет, если ты прекратишь каркать! — закричал он раздраженно. — Боже, с ума можно сойти от такой жены! Каркает, каркает постоянно! Я надрываюсь день и ночь, жертвую карьерой и всем, чтобы выиграть и покатать ее по Европе, а она, вместо того, чтобы ободрять меня и помогать мне, только и знает, что каркать. Как тут не превратиться в дьявола, я вас спрашиваю?!

Зельда в назначенный час встретилась с Джерри Пэйджем, и он повел ее в прекрасное кафе, о котором она раньше никогда не слыхала, заказал превосходный завтрак и после завтрака повез ее в своем большом автомобиле на взморье. Это была первая поездка Зельды в автомобиле — и она была в упоении.

— Это автомобиль отца, но мне разрешается ездить, когда захочу, — сказал Джерри.

— А как это вышло, что вы свободны в будни? Вы, кажется, говорили, что работаете в отцовской компании.

— Да, работаю. Но видите ли… Предполагается, что сегодня я охочусь за одним клиентом. Так оно и есть — да только клиент-то — мой личный.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ах, господи, да разве мы с вами не старинные приятели?

Она подняла глаза, но, встретившись со взглядом сидевшего рядом Джерри, поспешно отвела их. Ей был хорошо знаком этот взгляд: так смотрели на нее мужчины, так смотрели и Майкл, и Бойльстон, и Джон, и Джордж.

«Лучше бы это прекратить сразу, — подумала она, — я теперь замужняя женщина.»

Но она отложила это «на после». У нее не хватило духу перестать встречаться с Джерри: он был так мил, так стремился развлечь ее, а ее дни проходили так скучно. Его явное восхищение подкупало Зельду. Стоило ей на миг посмотреть на Джерри пристально — и его белая кожа розовела, а голубые глаза темнели. Это ее занимало и вызывало странное волнение. Было приятно, что она нравится, и она не пыталась разбираться, какого рода чувства волновали Джерри. Она немного хмурилась при мысли о Джордже. Она не любила обманывать Джорджа, но раз нет другого выхода… Ведь если быть с ним откровенной, он станет придавать значение тому, что они с Джерри часто встречаются, а в этом не было решительно ничего дурного! И она находила более удобным придумывать разные предлоги, нежели говорить мужу правду.