— Скажи им, что ей нужно управлять судном. Нас все равно никто не слышит, — умоляла Трейси молодого человека, который начал что-то говорить. — Мы уже много дней пытаемся выйти на связь.

До них донесся тихий голос, который произнес: «Это капитан Шэрон Глиман. Ленни, ты негодяй. Куда ты на этот раз подевался? Ты что, забыл, что мы договорились встретиться для передачи продуктов?.. Ленни...»

Эрнесто поднялся, покачиваясь от выпитого виски и собственной массы, взобрался наверх и, грубо отпихнув Кэмми в сторону, разнес радио на мелкие кусочки. В бешенстве вращая глазами, он вытащил из-за пояса нож и воткнул его в бедро Кэмми. Девушка пронзительно закричала. Эрнесто икнул, выдернул нож и стал осторожно спускаться в салон. Затем он грузно сел и потребовал у молодого человека его маленький нож. Открыв штопором бутылку красного вина, он выпил стакан.

— Que pasa si hay otra radio?— поинтересовался Карло.

— Он хочет знать, где другие радиопередатчики, — перевел американец.

— Электричества нет. Приборы не работают, — сказала Трейси. — Вы и сами это видите. У нас нет бортовых огней.

Эрнесто положил свою большую голову со спутанной массой змеящихся кудрей на стол. Обращаясь к Карло, он что-то невнятно пробормотал и своей толстой рукой описал в воздухе большую дугу.

— Нет! — воскликнул молодой человек. Он медленно объяснил Кэмми, что Карло было приказано разбить панель управления. Американец повернулся к Карло и сказал, что лучше не делать этого, потому что без приборов стоимость судна будет ниже. Если панель управления не работает, нет никакого смысла разбивать ее.

— Он проткнул ножом ногу моей дочери! — плакала Трейси. — У нее глубокий порез!

— Разве у вас нет бинтов? — спросил молодой человек и по-испански посоветовал своим напарникам больше не резать девушку. За больную девушку много не дадут.

Эрнесто разлегся на сиденьях и захрапел.

Трейси достала аптечку, нашла бактерицидный пластырь и марлевые тампоны. Усадив дочь, она принялась обрабатывать порез. Когда один тампон насквозь пропитался, она взяла другой и прижала его к ране, чтобы остановить кровотечение. Затем она соединила края раны полосками пластыря, предварительно обработав ее мазью с антибиотиком и накрыв слоем чистой марли. Один Господь ведает, что могло быть на этом ноже. Она уже собиралась незаметно положить нож в задний карман своих шорт, когда Карло подошел к ней, вырвал у нее нож и швырнул его за борт. Трейси наблюдала за тем, как он проделал это со всеми ножами, которые Ленни в безупречном порядке развесил над плитой.

Трейси принесла для Кэмми свои голубые джинсы, и девушка послушно натянула их на себя. Трейси пришлось туго затянуть их ремнем на талии дочери, а также подвернуть штанины. По крайней мере, они свободно висели на ней, не тревожа рану.

Карло сказал молодому американцу, что теперь тот должен заправить лодку. Трейси заметила, что юноша не сразу повиновался. Он выждал мгновение, прежде чем произнести:

— Теперь нам придется закачать горючее из вашего бака в наш. Стойте спокойно. Это сделает Карло.

Карло наполовину соскользнул, наполовину свалился в иолу. Он схватил кусок потертого садового шланга, взобрался обратно на «Опус» и, пошатываясь, поплелся на корму. После нескольких попыток ему удалось присоединить шланг к двигателю. Карло потребовал липкую ленту и начал откачивать горючее, сосать шланг, пока топливо не поднялось. Но шланг оказался слишком коротким. Он выскочил из бака иолы, и дизельное топливо потекло в море.

— Этот шланг слишком толстый и короткий. Вам придется воспользоваться пластиковыми трубами и перекачивать топливо вручную, — быстро сообразила Кэмми.

— Он пьян.

— Это могла бы сделать Кэмми, — вмешалась Трейси, — она инженер.

— Тогда, если она знает, где и что находится, пусть так и сделает. И чем быстрее, тем лучше.

— Но вы должны сказать им... Пусть пообещают, что оставят ее в покое, — добавила Трейси. — Они могут воспользоваться мной.

— Вы им не нужны, мэм, — ответил молодой человек, — не обижайтесь.

— Боже мой! Тогда мы не дадим вам горючее. Моя дочь не покажет вам, где лежат трубы.

— Они могут вас всех убить и найти их самостоятельно.

— Они в запертом ящике, — подавленно произнесла Трейси. — И ключ у меня. — На самом деле она впервые услышала о существовании труб и не имела ни малейшего представления, где они находятся.

— A ella[51], — произнес молодой человек и с помощью жестов и слов объяснил Карло, что Кэмми может закачать топливо.

Карло что-то пробормотал в ответ и вяло кивнул. Он снова налил себе стакан вина. Когда он поманил Оливию, она на негнущихся ногах пересекла палубу.

— Pecho [52], — сказал Карло.

Отчаянно ероша волосы, молодой человек промямлил:

— Простите. Он... э-э... хочет посмотреть на вашу грудь.

Оливия покачала головой. Карло указал на винтовку, которая лежала в повернутых ладонями вверх руках юноши, напоминая некое подношение богам.

— Разве вы не можете его остановить? — взмолилась Оливия. — Вы же мужчина!

Молодой человек покачал головой.

— Я не... Я не знаю, что делать, — начал было он.

Оливия, злобно пыхтя, стащила с себя свитер. Трейси, как завороженная, смотрела на этот стриптиз, испытывая какое-то утонченное отвращение к ужасному зрелищу. Когда Оливия начала снимать прозрачную рубашку, надетую поверх купальника, ее потные дрожащие пальцы соскользнули вниз. Терпение Карло иссякло. Он встал и рванул купальник на себя. Лифчик подпрыгнул к подбородку Оливии. Она сжала руки в кулаки и отвернулась, уставившись на осколок мерцающей на небе луны. Карло щипал ее соски, пока они не затвердели, и кряхтел от удовольствия.

Трейси заплакала.

Американец сказал Карло, что тот должен держать винтовку, а он посмотрит за девчонкой: она может обмануть их и закачать воду в их топливную систему.

Но как только он и Кэмми оказались за пределами слышимости, юноша сообщил девушке:

— Теперь он опять начнет пить. Он вынужден держать винтовку, а потому оставит ее в покое.

— Я отказываюсь что-либо делать, — заявила Кэмми. — Что это за извращенец?

— Не шути с ними, — прошептал американец. — Не вздумай.

— Я ничего не буду делать, если он не разрешит ей опять надеть свитер.

Молодой человек рявкнул на Карло. Он посмел это сделать только потому, что Эрнесто спал, а Карло считал, что юноша богат и к тому же знает Большого Человека, который отдает распоряжения Шефу. Карло неохотно кивнул и отвернулся. Встретившись взглядом с Кэмми, Оливия рывком опустила рубашку. Карло потребовал еды. Трейси сняла крышку с лотка с запеканкой. Карло, как собака, наклонился над ней, чтобы понюхать. Он смахнул лоток со стола, и стекло разбилось на большие куски, ударившись о пол. Велев молодому человеку открыть еще по банке с бобами и тунцом, Карло обернулся к Трейси и жестом показал ей, что он хочет курить.

У Трейси от волнения пересохло во рту. Никто из них не курил.

Но затем в ее сознании мелькнула смутная картинка, и она вспомнила о коробке из-под сигар, которую Мишель держал в своей каюте. Да, конечно, она видела его, правда всего один раз, с черной французской сигаретой в руке. Он тогда собирался покинуть пристань.

— Оливия, — встревоженным голосом позвала она, — Мишель курил?

Оливия кивнула. Уголки ее рта безвольно опустились.

— Быстро принеси его сигареты.

Оливия засуетилась, поскользнулась и упала, но тут же поднялась и вскоре вернулась с сигаретами. Она прикурила и подала Карло сигарету.

— Виепо, — сказал Карло. Он широко расставил ноги. Штаны его были порваны, и через прореху виднелись курчавые волосы в паху. Он притянул к себе Оливию. Молодой человек уже собирался открыть банки, когда Оливия подняла палец, чтобы показать Карло, что она вернется через одну секунду. Поднявшись, она зубами разорвала пакет с армейским рационом и разбавила его водой, а затем с помощью штопора открыла еще одну бутылку вина и налила ему полный стакан. Карло улыбнулся. Оливия прикурила сигарету для себя.