Рука размером с салатницу схватила и сжала тоненькое в сравнении с ней плечо Асмура:

— Господин Нигиз, можно я его сломаю?

— Нет, разумеется! Как тогда кровь будет бежать по его руке?! Отпусти. Для тебя я найду другой еды. Может, даже… рябчиков, убитых в прошлом месяце!

— Да ну! Вы всегда знаете, что я люблю!

Нигиз улыбнулся Большому Ха, а тот, тоже разулыбавшись, захлопал в ладоши. Интанит здесь, видимо, на правах домашнего песика. И насколько стали видны стражнику их клыки, настолько он понял, кто эти пленители.

Вампир и хромт! Надо полагать, все, у кого в этом доме на голове есть волосы, заражены той же болезнью, что и Нигиз. Десять вампиров и два хромта! Для убийства человека хватило бы любого одного. Но Асмура критические ситуации только раззадоривали, он недаром получал награды за часто безрассудную храбрость.

Блеснуло в свете свечи лезвие меча охранника. Оно попало точно по печени вампира.

Все в комнате замерли и задержали взгляд на атакующем и атакованном. Тот, однако, не спешил умирать и медленно, важно и насмешливо покачал головой. Асмур в ужасе выпустил из рук меч и рефлекторно сделал несколько шагов назад, попав в объятия Большого Ха.

Оружие, гулко звякнув о доски, упало вниз, даже на четверть пальца не войдя в тело врага. Тот сжал зубы так, что они громко заскрипели.

— Вы думали, что вампира, который способен передвигаться с невидимой вашему глазу скоростью, можно убить чем-то более медленным? Кожа вашего покорного слуги выдерживает куда большие нагрузки. Храбрый дурак. Таких я в свое время убивал десятками, но сейчас вы мне нужны здоровым и полным крови. Так, Габерон, где наш дряхлый защитник людей?

Один из пары вампиров на подоконнике откликнулся шелестящим хитрым голосом:

— Он в своей палаточке, болтает с девчоночкой, которую в лесу отыскал. Она оборотень.

— Это я помню. Посматривай в окно, если он решит подойти после криков, сразу сообщи. А вообще — надоел уже. Если старик не перестанет перечить моим планам — убью его при первой же возможности.

Цепь с камнем в руке Нигиза завертелась еще быстрей, вдруг — раз! Он быстро поймал в свою руку крутящийся конец и протянул его Асмуру. На камне, нет, это был все-таки неровный кусок металла, была выдавлена неприятная рожа — разгневанные глаза, похожие на раскрытые крылья бабочки, и широко открытый глубокий рот с опущенными краями. На слитке такие углубления, как будто его сжимали в руке при отливке.

— Нравится мой прелестный амулетик? — оскалился вампир. — Это символ вашей верной службы на благо справедливости. Радуйтесь же!

— Сейчас вы меня убьете? — Стражник задергался в огромных ручищах Большого Ха, но вырваться человеку из рук хромта не легче, чем выжить ночью в самой чаще Вонгского леса.

Нигиз отмахнулся, словно сказана была совершеннейшая чушь.

— Нет, не убью. Вы об этом еще пожалеете.

Асмур начал трепыхаться еще сильнее, но не менее бесплодно.

— Понимаете, — продолжал вампир, которому, видимо, хотелось излить душу. — Не собираюсь больше ждать. А вы подождете.

Он засучил левый рукав и, неосязаемо быстро вынув шпагу, надрезал ей свою руку. После приблизился к «гостю», который закричал бы, но хромт вовремя зажал ему рот.

Лезвие воткнулось в руку пленника, и туда же влилась горячая вампирская кровь. Рану обожгло безумной болью, от которой в глазах помутнело. Все понеслось в вихре боли и чужого хохота, а дальше — тьма, неподвижность и голод, голод, голод. Неделями, годами, тысячелетиями раздумий и желания насытиться. Через несколько таких тысячелетий, к огромному счастью, появились другие, и свет опять хлынул в понежневшие глаза…

Глава IX. Как Велуд предает

С каждой минутой становилось все темнее. Ветви деревьев, наблюдающих из-за стены серебра за поселком, как будто пропитывались чернилами, небо серело, а пара хижин в центре, чьи хозяева, быть может, руководствовались принципом «моя хата с краю, ничего не знаю», заблестела окнами, излучая неспокойный огонек от свечек. Чем темней станет — тем лучше. Ночь больше подходит для игры в прятки с людьми. Если уж и использовать их слабости, то изо всех сил! Они медленнее и хуже чувствуют запахи. Мне нужно петлять, а потом залезть куда-нибудь и притаиться.

Я юркнул за стену красивого каменного дома, забежал за амбар и нечаянно всполошил уже засыпающих коров. Нет, здесь нельзя останавливаться.

Парнокопытных соседей осветило что-то яркое, только дверь приоткрыл. Это нехорошо, ой как нехорошо! Конец всем планам!

Силуэты в мантиях зажгли желтые магические огни, чтобы освещать окрестности.

Эх, на крыше от них не спрячешься. Но, похоже, Велуд смог их остановить и даже убедить идти в другую сторону. Слава Великому Эрбу, теперь можно не так спешить! После всех этих событий у меня сердце какое-то дерганное стало.

Воздух еще хранил в себе следы присутствия Франьена, но, видимо, они тут везде. Я не найду его по крайней мере сейчас, а так хочется! Поймать его, схватить покрепче и спросить, зачем он донес на меня. Деньги я бы ему дал, и он это знает. Не мог же друг спустя несколько лет разлуки обозлиться на меня непонятно за что! Да и я полагал, что он не предаст никогда. Может, это все недоразумение? Это и надо выяснить.

А для начала нужно спрятаться где-то и дождаться лесника. Лучше всего забраться в какой-нибудь дом… Вяло долетали до ушей далекие звуки разборок около мертвого глашатая, которые до сих пор не прекратились. Похоже на шушуканье зевак. Надеюсь, большая часть жителей не в домах, хотя это мне просто хочется верить в такую нелогичную вещь. После нападения оборотня всех как ветром должно было сдуть в «свои крепости». Я помрачнел от этой догадки.

Тело начало клонить ко сну, оно начало хуже выполнять приказы мозга и реагировало все более вяло. Очень некстати, как всегда.

Если сторониться хижин, то лучшего убежища вряд ли найти. Лучше рискнуть, выбрать домик понеприметней, откуда не идут запахи и звуки жизни, и затаиться там поглубже под кроватью или в кладовой. Чем глубже, тем лучше! Главное — не начать храпеть.

Я неспешно, вслушиваясь в каждый близкий шорох, крался по улочке и издалека разглядывал дома и их окна. Такие, где горел огонь или чувствовалась жизнь, мне были не нужны. Когда на пути встречался кто-нибудь из крестьян, спешащий по своим делам (надо думать, в этот вечер очень важным), я затихал и жался к стенам. Темнота помогала избегать разоблачения.

Улицы через две поиски закончились, и я облегченно прислонился к дереву рядом с находкой.

Лучше искать пустые дома ближе к окраине, но, наверно, сойдет и этот. Взгляд сам остановился на нем — ни света не горит, ни звуков не доносится, кроме тихого скрипа ёжащихся от сухости бревен. Жизни вроде бы нет. Великоват, зато простора для укрытия больше.

И правда, довольно богатый домик: большой, широкие окна, крепкая дверь, каменный сарайчик рядом. Крыша утепленная, покрыта козьими шкурами. Здесь живет кто-то зажиточный, и сейчас его дома нет. А если придет, тем более этот дом могут не обыскивать. Надеюсь…

Если окно будет разбито, то обыск проведут даже против воли хозяина. Лучше зайти через дверь. Ага, она даже открыта! Простонародье такое доверчивое, в отличие от горожан, прямо сердце горячеет! В Веоре каждый из жителей, даже имущая крышу над головой чернь, закрывает свои дома или комнаты на ключ как минимум, воровство в этом богатом городе неплохо развилось.

От двери повеяло ознобом. У меня от неожиданности чуть не остановилось сердце, пришлось машинально отдернуть руку и затрясти ею. Почему так внезапно появился холод? Ручка была нормальной температуры, когда я брался за нее!

— Итак, первый оборотень, — сказал кто-то за моей спиной. Я захотел обернуться, но этого сделать не получилось, как будто кто-то держал меня за плечи. Легкая форма паралича!

Голос был старческим и невероятно монотонным, на Текеса точно не тянул. Кто-то новенький? Увы, точно маг, иначе как ему удалось бы сковать меня чарами.