— Только без пива, его не смогу, — улыбнулся я и, переборов желание в третий раз остановиться и переброситься еще парой тысяч слов, закрыл дверь.

Неожиданное знакомство с этим необычным и очень интересным сердеонцем оставило приятные впечатления на пару часов, а в сложившейся за последнее время ситуации это было непростым и достойным памятника достижением. Вера в людей была поощрена, и даже Совесть не подавала голоса.

И я был рад отсутствию разговоров. Теперь уже намного бдительнее и осторожнее шло путешествие по опавшим листьям и хвоинкам. Гнавшийся за мной отряд ушел на север, а я двинулся на юг, домой к Велуду. Нужно было начать поиски сначала: Карио не видел в окрестностях гостиницы в последнее время не только светловолосых девушек, но и вообще женского пола. Не было вообще никаких постояльцев, одни, как он выразился, жадные и сытые поисковые отряды. Значит, Ктори не добралась до этих мест. Запахи того времени уже успели выветриться, а лес по большей части был мне незнаком, так что завтра с новыми силами мы примемся на поиски уже вдвоем.

— Пойдем, я тебе кое-что покажу, — по виду обеспокоенный Велуд сразу же быстрым широким шагом направился в мою сторону, как только увидел.

— Что такое?

— Увидишь.

— А так сказать слабо? Это плохо? Велуд!

— Сейчас увидишь сам. Тебе и решать, — суховато бросил лесник и начал идти по направлению к центру пригорода, даже не прикрыв дверь своего дома. Он поманил за собой и ничего не осталось, как идти.

Мне не понравились его тон и его скрытность. Мне и решать… Что-то неоднозначное? И что это может быть? Мне неведомым образом пришел ответ от родителей? Или сюда прибыли маги и заставили Велуда сдать меня? «Мне и решать»…

— Полюбуйся на недавние новости, — лесник остановился около новостной доски.

Я вгрызся взглядом в самые новые бумажки.

«Продаю тележку капусты»… Не то, наверное. «Нагоню порчу, наваждение» тоже вряд ли. «В Южной Тарии опять видели Сейлиру Рирамон».

Я обернулся к леснику и выжидающе посмотрел ему в глаза. Сейлира Рирамон была оборотнем, невероятно опасным и сильным. Невозможно было отсоединить вымысел от правды, но все истории про нее имели нечто общее: феноменальную скорость и грандиозную силу. Правда, она живет лишь на другой стороне Серого океана, и до Веоры ей пришлось бы идти и плыть несколько месяцев.

— Нет, не та новость.

Я принялся искать дальше.

«Из Веоры сбежали два оборотня. Гильдия просит жителей запирать на ночь дома и сараи и быть особенно бдительными в темные часы».

— И это не то, — внезапно выпалил лесник и показал мне смятый листик.

Там красовалось мое имя.

Сначала до меня не дошла причина появления моего словесного портрета на листке бумаги, но относительно быстро закралось подозрение, породившее движение мыслей, а те уже разъяснили смысл полученной информации.

— Это ведь не ошибка? — Промямлил я.

«ВНИМАНИЕ, РАЗЫСКИВАЕТСЯ!!! Редви, сын Амарзая. Темные недлинные волосы, средний рост, острый подбородок. Глаза серые, острые. Возможна растительность на лице. Разыскивается Гильдией. Привести живым. Награда 5000 вирнов» — вот что было написано.

Легонько толкнув мое плечо, сзади пристроился усатый крестьянин с вилами, похожими на боевой трезубец. Я его помню, похоже, всю ночь не выпускал своего оружия из рук. Этот человек, вероятно, уже хорошо знающий остальные новости, читал теперь из моих рук мое же описание.

В нерешительности я замер. Никогда еще не бывал в такой ситуации: сам подсказываю врагу, кого надо искать за вознаграждение! Что делать? Ничего? Тогда узнает! Спрятать? Тогда заподозрит. Ну, хотя бы не узнает.

Я свернул листик, собираясь пихнуть его в карман, но усатый быстрым взмахом руки остановил меня:

— Подожди, человече, я не дочитал еще.

— Ах, — я покрылся холодным потом. — Пожалуйста.

И развернул листик опять, повернув к усачу.

Он медленно водил глазами, иногда хмыкая, шевеля усами и постукивая об землю страшными вилами. На строчку текста у крестьянина уходило непомерно много времени, а каждая секунда ожидания была для меня страшна, как само разоблачение.

— Ну, все? — Подогнал его я.

— Не перебивай! Собьешь ведь! Сбил, меныренок! Я же читал! — Разозлился усач.

Быстро, чтобы он не успел подумать о чем-то еще, я всучил ему злополучный листик:

— Держите! Мой авторский экземпляр. Дарю! Вы сможете прочитать его дома вечером!

— Спасибо! — Секунду назад пугающие, теперь усы растянулись и поднялись в улыбке. — Почитаю деткам!

Велуд быстро оттащил меня от малограмотного простолюдина, мы отошли шагов на двадцать. Я нервно улыбался и вытирал рукавом мокрый лоб.

— Ты молодец, умело сыграл на слабостях интеллекта рядового крестьянина.

— У меня что, острые глаза?! — заорал я вместо должного ответа.

— Они имели в виду, скорей всего, клыки, ну, описка, с кем не бывает.

— Да я же их разорву!

Совесть одобряюще улыбнулась этой фразе.

— Может, они имели в виду неотразимый взгляд? Ладно, слушай дальше и не ори. Такое же объявление получила и голова твоей подруги, — Велуд махнул листиком у меня перед глазами. Правда, там был примерный рисунок безымянной девушки с довольно поверхностным описанием внешности, а вот награда даже заставила меня позавидовать: десять тысяч вирнов. Найди ее и год наедайся от пуза где хочешь в Веоре, и друга угощай.

— Если пойдешь к ним и сдашься сам, то тебе дадут пять тысяч, — подмигнул лесник.

Я не ожидал такого эффекта, но, увидев это объявление, у меня сразу же возникло желание бежать куда угодно, лишь бы не попасться на глаза никому. Никому, кто может меня поймать, обездвижить, привести к магам в Гильдию. Когда за тобой охотятся, как за преступником, мир резко начинает восприниматься в других красках. Словами так просто это не описать — что могут по-настоящему передать блеклые, сухие «паранойя», «хроническое недоверие», «всепоглощающее желание стать незаметным»? Можно попытаться передать это, повторив эти выражения и умножив раз на двести каждое, а потом смешать из них коктейль, добавив туда зелья бессонницы.

И сейчас я чувствовал себя, словно глотнул за здорово живешь парочку таких коктейлей. Перед моими глазами потемнело, и на этом темном фоне начали проноситься блеклые, но такие яркие в своей эмоциональной содержательности видения: как меня обманывает злобно хохочущий спутник, которому я доверял, как он травит меня чем-нибудь, связывает и затыкает рот кляпом, как продают в ту самую камеру-одиночку в Гильдии и предатель вслух считает свою прибавку к капиталу.

— И что теперь делать, Велуд? Ты должен знать!

Лесник посмотрел на меня, словно я сейчас сказал, что видел его в соседней стране занимающимся с белыми медвежатами запуском летательного аппарата из собственноручно сшитых подстилок для ног:

— Я так похож на преступника?

И правда. Я теперь один.

Одному не выжить.

Точно не выжить! Охочих до награды тысячи… Этого хватит, чтобы окружить меня со всех сторон в несколько тысяч слоев.

И тут, когда отчаяние захватило мои мысли, на передний план вынырнуло другое чувство, рожденное отчаянием. Безрассудная отвага человека, который уже чувствует, что все потерял. Конечно, она не вечна, но спасает от долгой и губительной депрессии. Я воспрял.

«Перестать ныть, тюхтя! Раз уж на то пошло — действуй».

Это сказала Совесть, похоже.

— Буду искать друзей один, без спутников. Так никто не сможет сдать меня. Иду сейчас же! — И я повернулся лицом к лесу.

«Слабак, ты же не выживешь в чаще», — пробурчала Совесть.

«И что же мне делать?» — Нахмурился я.

«Еще не поздно просить о помощи. Почему люди начали воздвигать города? Почему разделили обязанности? Всего уметь никто не может. Давай-давай!»

«Чтобы я просил о помощи пусть достойного, но простолюдина?!»

«Да заткни ты свою непотребную гордость куда-нибудь! Умереть либо жить — выбирай!» — Заорал злой голос, если этот эпитет здесь уместен, не своим голосом.