«По пять.»
«Вот, видишь, ты даже поправить мою ошибку смог, то есть настолько хорошо знаешь. Почему бы и мне?.. Хорошо же. На улице вечереет, если ты быстро выбежишь, никто ничего не заметит. Беги в лес и ищи свою возлюбленную.»
«Возлюбленную?»
«Ну ладно, вас скрепляют только деловые узы…»
«„Отношения!“ Деловые отношения!» — Горячо поправил его я.
«Ну ладно, у вас такие отношения…»
«Молчи уже.»
В этом доме не было ничего, что напоминало бы о продолжении жизни, кроме меня и сонных мух. Жизнь уже давно здесь замерла, судя по слою пыли на паутине. Окошко уже давно лишили стекла, а из-за дырявой кровли очень удобно было бы по ночам любоваться звездами.
Мой взгляд привлекла чернильница и лежащий рядом листик. На нем было написано: «Мясо для тебя. Я у себя. У меня были люди, поэтому ты тут». Обычная лесниковская лаконичность, когда дело касается текста. А ведь хорошая идея! Как хорошо, что рождение в знатном роду — почти точный залог того, что тебя научат писать…
Через четверть часа было готово небольшое письмецо, написанное с обратной стороны листа. Адресованное моим родителям в Веору, оно гласило:
«Папа, мама, не беспокойтесь, со мной все в порядке. Этого клочка бумаги не хватит все вам рассказать, но это ничего, когда-нибудь у нас будет достаточно времени! Не могу сказать, где сейчас нахожусь, потому что меня должны искать. Это правда, я заражен, пожалуйста, никому не говорите, если будут спрашивать. Говорите, что уехал в Дерагол. Я скоро пойду искать Онира и друзей, сил должно хватить. Главное — узнать, где они находятся. Отец, проверь все домики лесорубов в дне пути от Веоры, а еще лучше — сразу узнай, где работали лесорубы Жог и Диц. Недалеко от домика и должно быть логово вампиров, которые нас взяли в плен. Постарайся спасти пленников, а я попробую это сделать сам, вдруг получится быстрее. Вернусь в город, когда и если будет оправдано мое имя. Кинт — предатель и вампир, схватите его. Мне очень вас не хватает. Ваш сын Редви.»
Потом «Ваш сын» я зачеркнул. И так понятно, кто такой Редви! После этого подумал, что они могут это неверно понять, например, что я не считаю уже себя их сыном. Пришлось зачеркивать зачеркивание. Вышло довольно грязно, и пришлось попробовать переписать слова, но они не влезли. В конце концов пришло в голову зарисовать эти слова вообще, чтоб не было видно, но в результате они все равно просматривались. Тогда помогла последняя задумка: вылить на эти злополучные слова оставшиеся чернила. Громадная гадкая липкая клякса засыхала долго, зато вполне сошла за восковую печать. А из Велуда получится отличный курьер.
По запаху определить, где на меня и Ктори напали маги, стало нельзя, но и идти туда не было надобности: мы же договаривались бежать в «Бродячего одрана». Я мог его найти, главное — следить за приближением врагов. Лес пропах людьми. Усталыми и настроенными враждебно. Запах еще не выветрился, то есть они ходят тут даже сейчас… Не удивлюсь, если ищут меня.
Я тихо шагал по утреннему лесу и постоянно вынюхивал людей. Небо мрачнело с каждым часом, и утреннее низкое солнце вообще не выглядывало. Иногда внезапно звонко разбивались о голову крупные, сползшие с верхушек капли. Все вместе они создавали постоянный и такой знакомый лесным жителям мерный шорох соприкасающихся после падения воды и листьев. Из-за этого слуху сейчас доверять не стоило.
«Даже один поисковый отряд мы едва сможем победить, а уж два на данном этапе наших возможностей — и подавно», — сообщила Совесть.
«Предупреди, если они будут недалеко, вдруг я не замечу.»
«Ха, конечно, не заметишь, о человек», — ухмыльнулась та.
«Кстати, как думаешь, что со мной сделают, если обнаружат?» — Спросил я, стараясь от скуки говорить сам с собой.
Угораздило же меня не назначить нормальную встречу, а придумать какое-то полушпионское недоразумение. Не только я теперь страдаю, но и Ктори: кто знает, встретимся ли мы теперь вообще.
«Я знаю об этом не больше тебя. Разве что могу озвучить настолько глубокие догадки, что ты их даже не помнишь.»
«Удобно иметь дворника в мыслях. Продолжай.»
«Я скорей библиотекарь, учти. Но твоя правда… Смотри в оба, одно я знаю точно: нас должны отвести в Веору. А там наш отец, может, позаботится об освобождении.»
«Скорей всего, посадят в ту же камеру, где убили Лейра Раэсси.»
«Точно. Во, насколько улучшилась с заражением память — помнишь даже имя своего предшественника по камере!»
«Я просто раньше слышал это имя уже от отца, когда-то… Но не помню когда именно.»
«Ага. Я не хочу томиться там всю жизнь, ну или до казни.»
«А твое хваленое подсознание не посчитало этот вариант вероятным?»
«Похоже, даже подсознание верит тому, чему хочет.»
Я незаметно для себя поморщился и сказал вслух:
— Я тоже не собираюсь жить в тесной твердой камере. А какой же выход?
«Да ты уже думал на этот счет у Велуда в доме. Нужно поискать противоядие после спасения друзей. Фишка в том, чтобы быстро сделать то, на что даже у всемогущей Гильдии уходят годы. Либо настолько оправдать свое имя, что даже вторая сущность, то есть я, перестанет играть роль в отношении людей к тебе. А это, ха-ха, невозможно.»
«Приятно звучит… Думаешь, это хоть немножечко реально?»
«Нет-нет-нет!» — Завыла Совесть.
— Что? — Обиделся нежданному ответу я.
«Беги, придурок! Мы заговорились!»
Я прислушался и понял, что подошел чуть ли не вплотную к поисковой группе. Человека три, не меньше… Шагах в ста пятидесяти. Очень близко!
Нос сказал то же самое, а зрение осклабилось, сообщив, что один из них заметил меня. Слух уловил, что обо мне стало известно остальным членам группы.
А ноги уже бежали, делая это с таким воодушевлением, словно забыли о том, что постоянно напряжены.
«Двигайся по запаху еды и выпивки, это должен быть „Бродячий одран“», — подсказала Совесть. — «Влево возьми, вот так!»
«А можно ли спрятаться в гостинице?»
«Можно хотя бы запереть их в одной из комнат, подумай сам. На открытой местности тебя будет легче поймать, запутывай следы. Если что, всегда можно драпануть изо всех сил!»
Запах рыбы и горячих булочек с пивом действительно привел меня к красивой, но небольшой деревянной гостинице с черными стенами и белой крышей. Поравнявшись с дверью, я оглянулся и со страхом обнаружил, что четверо преследователей бегают довольно резво… Трое петляли между частыми деревьями, как это только что делал я, а один, самый быстрый, намного оторвался от товарищей и на бегу следил за мной, умудряясь ни на что не налететь. Думаю, его движения ускоряла магия. С таким врагом не выиграешь догонялки.
Вдохнув побольше воздуха, я юркнул в дверь.
Как многое в жизни невероятно! Например, невероятным было мое везение, потому что в гостинице почти никого не оказалось. Или же то, что затравленный беглец, словно дикий зверь, может в минуту опасности довериться любому, кто не гонится за ним?
Пропахшую рыбой прихожую украшали нарисованные на стенах шкуры одранов (черная краска, не более, как еще нарисовать отсутствие света?). Четыре недлинных стола стояли в центре, но стулья были сдвинуты к стене. Потом мой обеспокоенный взгляд прыгнул вверх и заметил две большие люстры, пока не горящие. Умело расставленные окна давали настолько много света, что можно было без опаски читать, и насчет книг владелец позаботился неплохо: пары шкафов в вычурном стиле Сердеона двадцать пятого века, забитых книгами, хватило бы человек на триста одновременно.
Лишь за одним столом сидел одинокий мужчина и поглощал те самые хлебные изделия, чьи вышеупомянутые запахи привели меня сюда. Он выглядел довольно молодым и весьма богатым. В темных длинных волосах торчал свежий пурпурный цветок водосбора, усы с бородой были такими ровными, какие себе обычно позволяют разве что богачи, а надет на этом человеке был теплый синий халат с белыми птичками, своим внешним видом так вздорящий с теперешней осенью. Его глаза, зелено-бурые, с необыкновенно длинными ресницами, уставились на меня, но без даже наислабейших признаков страха, разве что с удивлением. Довольно высокий, нижняя челюсть великовата. Ага! Сердеонец!