Долго стоять на месте коты-оборотни, похоже, не умеют. Спустя несколько мгновений после разбиения ящика я увидел кота на расстоянии удара от себя. Разумеется, сразу после этого меня буквально снесло ударом по плечу.

Не помню, как очутился в завалах около стены. Все вокруг стучало и клокотало: мое сердце быстро и испуганно, зловеще и напряженно билось сердце оборотня. Стуки исходили еще откуда-то, громкие, как удары по голове. Наверно, кровь в висках.

Лишь глупец бы подумал, что кот благородно ждал, пока я приду в состояние, достаточное для спасения. Он стоял рядом и кромсал мои руку и грудь огромными когтями, силясь добраться до сердца. К счастью, в его уме, медленно работающему из-за звериного режима, не промелькнула мысль капать мне в рану своей слюной. Скорее всего, он изначально не хотел нечаянно себя заразить, а сейчас чуть запутался и не собирался заражать меня. Страшно подумать, насколько сильная боль сковала бы меня при заражении его кошачьим оборотнизмом.

Грудь жгло, как будто ее поливали кипятком, а мой нос не справлялся с запахом собственной крови. Каждый вдох давался непросто, хотелось перестать дышать вообще. От боли из глаз текли слезы, как ни стыдно в этом признаваться.

И вдруг истязание прекратилось. Не знаю точно, спустя сколько минут или часов, ведь в такие минуты оно никогда не может идти нормально. Я попробовал открыть глаза. Не получилось. Попробовал настойчивей: никакого эффекта. И постепенно до меня дошло: они уже открыты, но багровая вуаль боли отгородила окружающий мир от меня.

Я чуть покрутил головой, и пелена спала. Плохо фокусирующийся взгляд сразу уцепился за шевелящуюся массу обросших шерстью тел. Винч сражался с кем-то. Кто же это может быть? Кто напал на кота?

Ах да, у меня есть Ктори. Это она меня спасает?

Да, одна из фигур определенно серого цвета. Рычит, прекрасная в своей ярости, наносит удар за ударом, укус за укусом. Коту несладко: он чуть меньше и легче противника, постепенно отступает вглубь подвала.

Входная дверь распахнута настежь, а слегка побитый мной замок валяется в нескольких шагах с разломанной дужкой. Вот чьи оказались удары, которые я слышал во время потери сознания…

Выход свободен! Помочь ли Ктори, или сама справится?

А мои ноги уже бежали к выходу.

Через полчаса мои раны перевязали, а Винч с Ктори приняли человечий облик. Не выспавшийся и поэтому излишне резкий Карио поворчал на меня за трусость, а на Ктори за вмешательство, и что самое странное — ни слова плохого не сказал охотнику. Лишь мягко намекнул, что надо было начинать тренировку с малого. Конечно, ведь они старые приятели, и легче найти недочеты в чужих поступках. Моих, например.

Ранения мне нанесли серьезные, и девушка, по сути, спасла мне жизнь. Кот добрался бы до моего сердца и раздавил бы его. Сейчас виновник моего негожего самочувствия сидел напротив меня и презрительно глядел на меня. Нижняя часть головы скрывалась за чистым бинтом, уже алым в стороне щеки. Усы Винч пустил над повязкой, а для рта пришлось прорезать отверстие. Под одеждой ясно проступили кровавые пятна: раны, которые охотник гордо запретил перевязывать. Я заметил, что он не очень-то настроен шевелить рукой, по которой я так много раз ударял.

На мое тело ушло гораздо больше бинта; его не хватило и пришлось завершать работу относительно чистым старым шарфом. Боль мешала нормально дышать и двигать правой рукой.

Ктори уместилась со мной на одном кресле. Свои полдюжины разрезов на руке она тоже отказалась как-либо лечить, кроме зализывания. Одна ее рука обнимала меня за шею, другая — сжималась так, что скрипела кожа перчаток. Особенно в те моменты, когда взгляд девушки падал на Винча и сразу становился злобным.

Хмурый сердеонец, не сводя с меня опустевших глаз, вытряс в бутылку с вином остатки перца и залпом выпил половину. Продолжая смотреть на меня и время от времени отхлебывать прямо из горлышка, он заговорил:

— Видишь, ты не смог превратиться и чуть не погиб.

Праведный рык уже заклокотал где-то внизу живота, но мне удалось его подавить. Едва сдерживая прилив негодования, я стряхнул с себя руку Ктори и подался вперед настолько сильно, насколько позволяла длина сидения.

— Я не думал, что на первой же тренировке он захочет прикончить меня! А может, у меня больше не получится превратиться! Как же это все надоело! От оборотнизма одни неприятности! Брата не нашел, потерял друзей, не могу вернуться домой и увидеть родителей, к тому же, вынужден скрываться!

— Разве нет плюсов? — тихо и немного огорченно спросила девушка, ободряюще прижимаясь ко мне.

Единственное, в чем мне помогла эта болезнь — это не сдохнуть! — грозно зарычал я, продолжая буравить взглядом глаза Карио, как будто отвечал именно ему.

— Но ты же можешь прыгать через небольшие дома, — робко вставила Ктори и сжала мое раненое плечо так, что вызвала гримасу боли: в дело вступила ее вторая сущность.

— Назови хоть что-то хорошее, что случилось со мной за последние недели. Ну? Называй же!

— Хватит!

Карио так резко встал, что я машинально отодвинулся к самой спинке кресла. Даже у Ктори не получилось смотреть на него без опаски: опухшие после недолгого сна глаза сердеонца горели жгучим пламенем решимости, а краешки губ опустились, словно перед ними лежала заплесневелая рыба.

Даже Винч от удивления заморгал быстрее.

— Тебе так неприятен твой оборотнизм? — спросил Карио.

Я уверенно кивнул, и этим заслужил опечаленный взгляд Ктори и презрительный — Винча.

— Плюсы все же есть, но они никогда не превзойдут минусов.

Хозяин гостиницы, услышав желаемое, чуть посветлел в лице и присел на свое кресло. Через пару секунд от перченого вина в бутылке не осталось даже глоточка.

— Мне вчера пришел ответ от старого знакомого кареольца. Он занимается контрабандой в Кареоле и Центральной Тарии, и мы знакомы уже много лет. В письме упоминалось противоядие от оборотнизма, про которое я в предыдущих письмах спрашивал специально для вас.

Карио выдержал паузу для бурной реакции, но ее не произошло. В моей голове уже укоренилось то, что противоядия нет, и власть захватил хмурый скептицизм. Ктори тоже не восприняла великолепную, казалось, новость восторженными выкриками, скорее наоборот, еще больше насупилась.

Как хороший друг, сердеонец не стал тормошить нас и выбивать желаемую реакцию, а продолжил свой рассказ:

— Он достал противоядие, но это оказалось непросто. За десяток тысяч он согласен завтра на рассвете отдать его мне.

— Десять?!

— Штука очень редкая, и его цена еще маленькая. Ну, Редви, решай. Оно работает только на тех, кто стал оборотнем в течение ближайшего месяца.

Ктори оживленно замотала головой:

— Я уже больше месяца как заразилась и на меня не подействует это снадобье. Ред, если хочешь вернуться к минувшему состоянию, то употреби это, а я останусь тут.

Я посмотрел на Ктори уже другим взглядом. Таким, как будто уже человечьим, понимая, что она останется чудовищем, а вот у меня еще есть шанс стать как прежде. И это чувство настолько опьянило меня, что я недолго думал, прежде чем кивнуть. Нужно всего лишь найти кучу денег до завтра.

А это реально, если навестить дом моего отца. В моем тайничке тысячи две, а восемь, думаю, смогу найти в отцовском.

— Ему точно можно доверять? — спросил я.

— Тебя смущает, что этот парень — кареолец? Не беспокойся, я ему доверяю как себе. Он доставал для нас оружие высшего класса и сыворотку душевной агонии.

— Ого, ну тогда ладно! Сегодня мне нужно будет выйти. У меня столько найдется.

— Прошу, будь осторожнее. И, если что, не выдавай нас, — подмигнул Карио. — Помощь нужна?

Я состроил гримасу, которая, по моему разумению, должна означать «да за кого ты меня держишь, холоп?», но никто в здравом уме не скажет обидного слова броланцу. А вообще, таким людям подобных слов никто даже мимикой не скажет.

Удивительно! Неужели это правда? Стать человеком реально, и я могу исполнить это желание в ближайшие сутки? Но ведь столько времени силился себя убедить, что все тщетно… А воздух появившейся возможности со всех сторон хлынул на угасающую искорку надежды, и она разгорелась до размеров лесного пожара… Теперь я плюну даже на достоинства оборотнизма и со всех ног побегу навстречу этому шансу! Ктори уже не будет равна мне, а я рядом с ней уже не смогу чувствовать себя в безопасности… Не смогу прыгать через дома и поддаваться неистовой, бешеной радости во время лун. Зато смогу гулять под их светом, не боясь превратиться в монстра. К тому же стану полноправным членом общества.